29 ноября в клубе 16 тонн состоялся сольный концерт Teona Kontridze & Band. В жизни любого музыканта сольник – событие. Для Теоны – это событие вдвойне. Несмотря на очевидный талант, участие в массе проектов, авторитет и уважение среди коллег по цеху, как-то так получилось, что выступления певицы, как правило, сводились к камерным и, скажем так, не слишком концертным площадкам. И вот вдруг 16 тонн – место с историей, место, в котором считают за честь выступить весьма известные и почитаемые герои шоубиза.

Бэнд уже на сцене, но толпа волнуется в ожидании центральной фигуры вечера. Бэнд – это black & white – строгие тёмные костюмы и белые рубашки, и лишь Контридзе среди них в откровенном платье с желтыми блёсками – мечущийся по сцене цыплёнок. «У меня была канарейка Робертина, которая роскошно пела и странно выглядела», — улыбается певица. Кажется, эта жёлтая цыпочка петь не может только тогда, когда не может петь. А не может не петь она всегда. Теона танцует рок-н-ролл и твист или некое их подобие, прыгает, трясёт головой и не стесняется ставить ногу на монитор, примерно так, как это делают анекдотичные рок-герои. И вот уже вся сцена покрыта пайетками. Они сыплются горстями, не выдерживая энергетики певицы.

Кто-нибудь скажет: «Но, позвольте, как же так, с её то фигурой…». Да, никак! Теона такая, какая она есть. Она играет с залом, заставляя его реветь. Она шутит и требует смеяться в ответ: «У меня накладные ресницы, поэтому я вас плохо вижу». После такого улыбнётся даже самый хмурый гость.

Контридзе – абсолютно бомбическая фигура в смысле харизмы и способности заполнять собой зал. Она мгновенно поглощает его, оказываясь в каждом уголке, и тут вариантов два: либо расслабиться и отдаться, либо, если что-то внутреннее претит такому развитию событий, бежать без оглядки. Правда, учитывая солд-аут, на концерте в тоннах сделать это было бы весьма затруднительно, поскольку страждущие искусства топтались даже на лестнице, не имея возможности видеть сцену хотя бы посредством телефонов, нацепленных на селфи-палки.

Периодически к микрофону подходит саксофонист Владимир Крижановский. Запоминающийся вокалист и отменный шоумен он мог бы выступать сольно, но предпочитает быть за спиной и рядом с Теоной Контридзе. Они поют по очереди и вместе, рождая на глазах публики яркое зрелище, которое являет собой то мини театр-кабаре с мелькающими подвязками в районе талии певицы и похотливо-вульгарными словечками, то джазовый концерт, выдержанный в лучшей дикси-лендовской стилистике.

Но есть и другая Контридзе. Теоне очень идёт петь лирику, когда нет адского драйва и круговерти плясок, когда есть время задуматься, взглянуть в глаза зрителей. А ещё именно на лирике в певице сразу становится видна грузинская кровь: характерные обертоны, движения руками и даже страстный изгиб так по-кавказски искривлённых в эмоциях губ. В этом есть что-то такое неожиданно притягательное. Это как два разных человека. Певица как будто соткана из противоречий. Контридзе сейчас явно тесно в рамках исполнения только каверов. Её тянет к авторской музыке, благо такой автор нашелся – это Екатерина Ковская. «Найти своего автора — это как найти мужа. К 40 годам я уже было отчаялась, и тут появилась она», — шутит Контридзе. И в самом деле, Ковская – роскошный автор. Она, как и Теона, балансирует на пределе дозволенного, правда вот «пределы» у них отличаются. «Порочная самба» — такая трогательная, такая деликатная и, вместе с тем, такая женская композиция. По словам Теоны, «это самая элегантная песня про измену».

«Хорошая девочка стала плохой.
Я не могу тебя, я не хочу тебя отпускать»

При повторе конец фразы теряется, и остаётся «я не могу тебя, я не хочу тебя…». Кто захотел, тот услышал. Кто не захотел, может смело идти дальше согласно выбранному направлению.

Кстати, в планах Контридзе провести следующий год под знаком авторской музыки. Будут ли это исключительно композиции Ковской или других авторов, время покажет. Пока же в репертуаре Контридзе и бэнда преимущественно каверы. Что-то из классики джаза, но чрезвычайно эмоционально и ярко исполненное, что-то из советской эстрады, но обязательно переработанное. Вот и танго страсти из «Бриллиантовой руки» стараниями Контридзе превращается в «Порнографическое танго». Порнотанго и впрямь не совсем приличное получается. Теона ходит по тонкой грани, иногда наклоняясь над зоной табу, но ни разу условную границу так и не переступив. Впрочем, кому-то, чтобы чертыхнуться и уйти, будет достаточно и этого. «Наши поклонники — это как поклонники певца Prince. Это очень особые люди», — шутит Контридзе. Это действительно так, поскольку концерт Теоны – это, прежде всего, спектакль, спектакль специфический, на который необходимо приходить, подготовившись. Нет, вопрос не в выпивке, ибо бар в 16 тоннах работал, и претензий к нему нет. Просто-напросто нужно быть готовым увидеть и переварить то, что происходит на сцене. И уж, тем более, полезно знать заранее о несоответствии того, что заявлено в анонсе, тому, как это выглядит на самом деле. Эх, слова … Контридзе заявлена в анонсах как «джаз-панк дива». Я эту наживку благополучно заглотил. Но если это джаз, то при всей яркости и вкусности, он отнюдь не эстетский, а, скорее развлекательно-ресторанный, и который вряд ли станешь слушать именно ради того, чтобы слушать. Если это панк, то какой-то слишком рафинированный и «мажорский». Потрясание грудью, эмоциональные танцы на сцене, «лёгкий петтинг» и даже сальные шуточки вряд ли имеют к панку какое-то отношение.

Между тем, дело близится к развязке. В финале концерта в тоннах исполняются хиты и только хиты: попурри из золотого фонда эстрады, песни из репертуара группы ABBA, композиции типа «Оставайся, мальчик, с нами», «Мой дельтаплан» и, конечно, «Без тебя» из кинофильма «Ландыш серебристый». Публика танцует так активно, что ходят ходуном перекрытия. Но, как известно, «всему на свете приходит конец, даже зубному порошку в коробочке у соседа». Звучит последняя песня. Публика начинает тянуться в сторону гардероба, а вместе с декабрьской прохладой к некоторым, увы, приходит отрезвление. Громкие бравурные эмоции исчезают также быстро, как и появляются, а вместе с ними под праздничностью канарейки оказывается погребенной и тонкая лиричность середины концерта. Волшебное действие «безупречного вокала», «фантастической харизмы» и «большой попы» вдруг закончилось. А хочется то ведь, чтоб «эта песня не кончалась». Вот такие получаются страсти по Робертине.

Андрей Ордальонов, специальньно для MUSECUBE
Фоторепортажи Натальи Габбасовой (здесь) и Анастасии Чекановой (тут).