Современный театр разнообразен как в жанрах спектаклей, так и в том, что является основой и вдохновением для постановок. Если говорить о зарождении именно драматического театра, в котором основным способом коммуникации между артистами и зрителями является слово, то изначально драматурги создавали произведения (если точнее — пьесы) конкретно для сценического воплощения. Идет время, и режиссеры стали делать не только инсценировки прозаических произведений, но также они стали брать за основу спектакля, например, картину или какое-нибудь междисциплинарное произведение искусства. В последние десятилетия появились новые технические средства воплощения на сцене режиссерских идей: это и видеопроекции, и сложные и необычные декорации. Практически любая задумка может быть материализована на сцене. И как итог такого развития технологий — упрочнение позиций визуальной составляющей спектакля, которая может даже более полно раскрыть текст пьесы или прозаического произведения.

Театр, который базируется на главенствующей роли визуальной составляющей и на ассоциативном мышлении, нежели чем на точном тексте, — визуальный. Однако есть писатели, чьи произведения практически невозможно решить с помощью приемов визуального театра, и заведомо путь в никуда, если в воплощении их романов, пьес полагаться только на визуальную составляющую. Одним из таких авторов является Федор Михайлович Достоевский, чьи произведения катастрофически сложно поставить и в кино, а уж тем более на театральной сцене. Текст романов Достоевского настолько плотный по смыслам, настолько насыщен сложными вербальными конструкциями, что сложно будет всем: и режиссеру, работающему с инсценировкой, и артистам, которые должны будут в соответствии с концепцией постановщика присвоить и передать текст, и зрителям, которые явно будут не просто сидеть и получать удовольствие, а должны будут пропустить через себя произнесенные слова. В том числе поэтому в истории российского театра очень мало примеров спектаклей по произведениям Достоевского.

Одни из самых ярких спектаклей — это «Бесы» Льва Абрамовича Додина и «Карамазовы» Константина Юрьевича Богомолова. Это два принципиально разных подхода к осмыслению текстов писателя. Лев Абрамович своей постановкой определил развитие российского театра на десятилетия: тотальный минимализм на сцене, атмосфера наэлектризована бушующими внутренними страстями. Герои «Карамазовых» Константина Юрьевича произносят текст намеренно отстраненно, режиссер хитроумно вплетает гротеск в трагедию — и наоборот. Но в этих постановках главное — слово, которое точно попадает в зрителей и впечатывается в сознание.

Итак, теперь о спектакле «Бесы» новосибирского театра «Красный факел» от режиссера и художественного руководителя театра Андрея Прикотенко, который недавно возглавил театр. Режиссер решил пойти по пути наибольшего сопротивления и поставить «Бесов» в жанре визуального театра, но к сожалению, это не сработало ни в одной из сцен, превратив спектакль в микс из спектаклей Римаса Туминаса, Юрия Бутусова, Льва Додина и иностранных мастеров визуального театра. Не очень понятно, почему режиссер так поступил, потому что зритель, хотя бы немного погруженный в театральную жизнь Москвы и Петербурга, сразу считает оригинал.

В начале спектакля я была воодушевлена и верила, что увижу что-то уникальное, но, к сожалению, меня постигло разочарование. При входе в зрительный зал сразу в глаза бросилась сценография, представляющая собой белый кабинет с дверями разных размеров. Но эта хорошая и имеющая потенциал идея не получила никакого развития, так как каждый из героев в течение всей постановки выходил изо всех дверей.

Уже во время первого действия (точнее, во время первого диалога Варвары Петровны Ставрогиной и Степана Трофимовича Верховенского и при первом появлении «пятерки») у меня возник вопрос к жанру спектакля: не комедия ли эти «Бесы»? Разговор Ставрогиной и Верховенского выглядел как комедийная разборка, а «пятерка» абсолютно никчемна и глупа.

Да, есть такой ход, когда режиссер намеренно выводит в комедийное русло глубокие вещи — чтобы усилить контраст между внешним и внутренним и еще сильнее погрузить зрителей в трагедию. Но в этих «Бесах» такая комедийность не получила ни развития, ни объяснения, она была не к месту и иногда на все происходящее было неудобно смотреть.

Еще об одной вещи хочется сказать отдельно. К счастью, в настоящее время происходит дестигматизация людей, имеющих умственные, эмоциональные, физические недуги. Поэтому максимально странно наблюдать на сцене Марию Лебядкину, которая выглядит и ведет себя как шаблонная сумасшедшая. Почему создатели лишают эту героиню человеческих черт?

Андрей Прикотенко в анонсе к спектаклю подчеркнул, что концепция постановки строится вокруг Николая Ставрогина. У меня возник вопрос: а где был Ставрогин в постановке? Исполнитель этой роли Александр Поляков не присутствовал ни в одной из сцен, даже во время своего финального монолога было только красное лицо, слезы не к месту и текст, который артистом не был присвоен.

Роман Федора Михайловича насыщен событиями разного характера, но в спектакле развития не было, абсолютно все сцены оставались на одном эмоциональном уровне. Периодические истерики героев — это не смена эмоций, это просто истерика.

В течение постановки было очень много повторений сценических ходов: падающие снег и порох (привет спектаклям Юрия Бутусова), постоянное хождение героев группами (огромный привет спектаклю Римаса Туминаса «Евгений Онегин»), позирование героев на авансцене со взглядом в зрительный зал (привет всем российским спектаклям по пьесам Антона Павловича Чехова). Когда одно и то же действие повторяется, тем более с одним смыслом и эмоцией, это скучно и неинтересно. Надо различать оммаж и просто копирование сцен. В Театре имени Евг. Вахтангова в спектакле Ивана Поповски «Обыкновенное чудо» принцесса танцует с медведем так же, как танцует Татьяна из спектакля «Евгений Онегин» Римаса Туминаса. Такой повтор — это знак уважения и почтения одного режиссера другому.

Но самая основная проблема спектакля это не отсутствие темпоритма, копирование сцен, нет, главная проблема — отсутствие концепции, создатели не представляют, что они планируют донести до зрителей, чем они хотят поделиться. Одного визуала (к тому же, неоригинального) недостаточно для такого произведения, как «Бесы». И, конечно, что такое «бесы» этой постановки?

Но есть и положительное в спектакле: его фотографии получаются красивыми и эстетичными, если не знать, что это постановка по роману «Бесы» Федора Михайловича Достоевского.

Ксения Вязьмикина специально для Musecube