Пьесы Александра Володина этой весной ставят театры от мала до велика. Солидные – о «серьезном»: перепутанных судьбах и сложных чувствах взрослых людей. Молодой театр-студия «Кумкуат» выбрал «Фабричную девчонку» — самую раннюю пьесу Володина. О, действительно, совсем еще девчонках – молодых работницах фабрики, юность которых приходится на 50-е. Яркие, громкие 50-е с поднятием целины, стройками века, неподдельным энтузиазмом и искренней гордостью комсорга за лучших работниц на фабрике… 50-е, в которых места непохожим, другим, тем, кто не в строю, — нет.

Л е л я. Ясно. Ну так вот, дорогая. Мне поручили написать статью в «Комсомольскую правду» о моральном облике. И если ты до того докатилась, что тебя из клуба выгнали, да еще эти твои рассуждения… Как хочешь, Женя, я напишу о тебе!
Ж е н ь к а. Вот везуха! В газету попасть! Давай, Леля, строчи!

2 мая премьера спектакль «Фабричная девчонка» проходит на сцене театра Поколений: лофт немного пугающего вида. Старое производственное помещение, тусклые лампы, проводка. Да и сцены, как таковой, нет – здесь актеры, а здесь уже зрители, кто на чем – лавках, скамейках, старая диванная подушка валяется… И этот импровизированный зал забит – у «Кумкуата» есть постоянные зрители, их много, шелестят букетам, где-то позади, снимают на смартфоны, перешептываются – публика похожа на старых-добрых знакомых, которые пришли поддержать друзей на сцене (но нет, большая часть публики – всамаделишные зрители с билетам, которые пришли кто оттуда – в основном из социальных сетей).

На сцене — фабричное общежитие, четыре героини и их простая – и такая непростая – жизнь. О ком спектакль? Кто главная героиня, та самая «фабричная девчонка»? Леля, гордый комсорг со «скелетом в шкафу», стальная с виду и такая хрупкая внутри? Женька, оторва с заразительной улыбкой, за которой прячется одиночество? Ира, наивная, влюбленная, уезжающая в чужую страну к далекому жениху? Надя, прагматичная вертихвостка, которой так непросто пришлось в детстве? Кто из них главная?

Похоже, что каждая.

Ж е н ь к а. Ты, помнится, говорила, что настоящей любви в жизни нет, что настоящая любовь только в кино бывает. Это как понять?
Л е л я. Это мое личное мнение.
Ж е н ь к а. А у нас личное с общественным не расходится.

Да, личное с общественным не расходится. И любимая тема Володина раскрывается здесь неожиданно остро. Человек идущий против потока, против системы всегда остается в одиночестве. Ты не похож на других? Выбиваешься из коллектива? Ты обречен, пусть даже это общественное порицание поначалу и не выглядит серьезно. И неторопливый, почти комедийный ход спектакля неожиданно выворачивается настоящей драмой, романтичный диалог переходит на крик, а модный танец постепенно превращается в строевой марш, в котором тому, кто не шагает в ногу, места нет и не будет.

Б и б и ч е в. Так что, будем продолжать беседу? Тогда опять я скажу два слова. Партия нас учит — что? (Уставил палец в одну из девушек и сам за нее ответил.) Партия нас учит вскрывать имеющиеся недостатки. Вот мы говорим — культурные интересы, моральный облик. А правильно ли мы живем сами, товарищи? Товарищи! Иванов, заснул! Подними голову! Нет ли среди нас таких, кто унижает звание комсомольца? (Голос из зала: «Есть».) А мы молчим!

Но пока спектакль идет и девчонки живут на сцене: настоящие, искренние, и вместе с ними оживает прошлое, раскрашенное в алые цвета советского флага и подзвученное старой радиохроникой и бодрыми песнями. И хочется, чтобы у них, у этих фабричных девчонок, перешептывающихся на узких койках маленькой комнатки, сложилось все хорошо. Как и должно быть хорошо каждому советскому человеку.

Алена Муравлянская, специально для MuseCube

Фотоотчет автора смотрите здесь