О роли Гамлета говорят, что это вершина творческой карьеры, то, о чем только может мечтать актёр. Несомненно, что к такой роли нужен определённый подход и подготовка. Совершенно ясно одно — те, кто играют роль Гамлета, принца Датского, вписывают своё имя в историю театра золотыми буквами. Каждого актёра, претендующего на столь высокое звание «Гамлет» пристально рассматривают режиссеры и театральные критики, чтобы «выстрелило». Очередную премьеру «Гамлета» в прошлом году представил на суть мировой общественности английский театр Барбикан с Бенедиктом Камбербэтчем в главной роли.

Нужно отдать должное высоким технологиям — зрители во всём мире смогли посмотреть спектакль с помощью трансляции со спутника, находясь будто бы в Лондоне, там, где даже черепу Йорика негде было упасть. В Петербурге пьесу транслируют в порядке очереди несколько кинотеатров. Но, наверное, самую точную атмосферу передает зал в здании Ленфильма. Вот, где театр перетекает в кино и наоборот. Органично на большом экране смотрелась постановка, которую в рамке одной сцены «Барбикана» сложно себе представить.

Смотреть или не смотреть — такого выбора не стояло изначально. Когда в августе 2014 года театр «Барбикан» открыл продажу билетов на спектакль, премьера которого состоялась только через год, то билеты на постановку на все планируемые 90 показов были разобраны менее, чем за сутки (!). Маркетинговая стратегия была нацелена на определённых людей — фанатов Бенедикта Камбербэтча, и пиарщики не прогадали. Создали небывалый ажиотаж задолго до спектакля, что в прочем послужило на руку постановке. Безусловным оправданием того, что многие люди шли на Шерлока в костюме датского принца, а попали именно на Гамлета, послужил большой послужной список актёра. Ведь не стоит забывать, что Бенедикт в первую очередь театральный актёр, а уже во вторую звезда кинематографа (нет-нет, я не перепутала порядок).

За постановку спектакль взялась известный в театральных британских кругах режиссер Линдси Тернер — лауреат премии имени Лоуренса Оливье 2013-го годаза постановку спектакля «Кимерика». Здесь нужно прояснить один момент — за британскими режиссерами водится один грешок — просто пересказывать классические постановки, втягивая порой неуместные детали современности. Так, спектакль производит впечатление более сценографического, чем режиссерского, хотя несколько более чем удачных моментов заметить можно.

Кинематографические декорации, вписаны в пространство сцены превосходно. Создается полное ощущение того, что пребываешь на съемочной площадке, а не в театре. Эта заслуга принадлежит Эс Девлин. Декорации настолько продуманны, что первое время разрываешься между тем, чтобы рассмотреть каждую деталь интерьера и не упустить суть происходящего на сцене. И если в первом акте помпезный замок встречает нас своим великолепием, то во втором все декорации до середины завалены мусором, землёй и щебнем. Словно зеркало, отражая происходящее на сцене, Дания, а вместе с ней и лицо страны — королевский дворец — в упадке и запущенности. Будто предвестник беды, бирюзовый особняк превращается в кладбище, где на протяжении всего второго отделения буквально заживо хоронят мечты, стремления и самих обитателей этого места. Отдавая дань тому, что пьеса всё-таки носит вневременной характер, режиссёр решила смешать и времена, и нравы. Эльсинор предстаёт перед нами в виде особняка середины XIX века, Офелия задумчиво бродит с фотоаппаратом, Гамлет слушает пластинки и носит военный мундир времён войны 1812 года в одной сцене и совершенно рокерский пиджак с надписью «Кing» (Король) и Дэвидом Боуи на футболке в другой.

Некоторые зарубежные критики откомментировали спектакль как «Пятизвездный Бенедикт в трёхзвёздной постановке». В этом есть доля правды. Игра актёра явно превосходит режиссерскую задумку, и уж точно на порядок выше того, что представили на суть зрителей его коллеги. Пожалуй, что только оформление сцены и свето-звуковые эффекты могут поддержать на должном уровне Гамлета Камбербэтча. Довольно сложно выделиться в такой роли среди себе подобных. За время существования пьесы, эту роль сыграли на разных языках и в разное время великое множество талантливых артистов. Бенедикту нужно было передать как образ героя, так и добавить что-то от себя, чтобы не потеряться в ряду «одного из». В итоге у актёра вышел именно Гамлетбэтч. Те, кто пришёл посмотреть на классического шекспировского персонажа явно попутали здания — это вам в «Глобус». Здесь был акцент поставлен именно на звездную особу, ажиотаж от участия которой полностью оправдался. И, нужно отдать должное таланту артиста, не каждый зрелый человек под сорок лет в состоянии сыграть не сформировавшегося молодого человека около двадцати лет так правдоподобно.

Постановка начинается весьма нестандартно — Гамлет, сидя на ящике, грустит об отце и слушает пластинку с песней, написанной в 1947 году — «Nature Boy» в исполнении Нэта Кинга Коула. С этой песни мы понимаем, какого Гамлета стоит ждать. Ему очень жаль отца, его ничуть не озадачивает грядущая месть — он принимает свою судьбу как данность, с честью, достойной принца. Но чтобы удивить, а тем более потрясти этого Гамлета, нужно что-то поглубже, что он и начинает интуитивно искать, и успешно находит. С самого начала концовка предсказуема, герой обречён, Бенедикт играет финал с первого действия. Затем мы видим свадьбу Гертруды (Анастасия Хилл) и Клавдия — сцена построена таким образом, что мы видим будто «Тайную вечерю», после которой и случится главное предательство. В этой сцене Гамлет без усилий властвует над пространством и временем, будто бы насильно вставляет сцены со своими монологами в повседневную жизнь Эльсинора, погрязшего в интригах и пороке, продолжая распутывать клубок межличностных отношений своего окружения.

Камбербэтчесвский Принц умён, ироничен, явно провокационен, немного нерешителен и окончательно зациклен на предательстве. Не то, чтобы на сцене можно было увидеть Шерлока, но кое-что от него явно перепало и Гамлету. Герой в данном случае наименее подвержен страстям, чем можно было бы того ожидать — мы видим как быстро скачут мысли и меняется мимика и настроение главного героя, но безрассудства, жажды и стремления действовать сию секунду здесь нет. Обличая в неверности мать, он срывается на Офелию, буквально выплёвывая ей в лицо в порыве гнева, чтобы она «шла в монастырь», Гамлет решает для себя в одну минуту, что все женщины мира в лице его бывшей (а бывшей ли?) возлюбленной недостойны доверия. Потом, правда, стоя у её могилы, он очень эмоционально будет горевать о своей потерянной любви. Мятежная душа, «быть или не быть» разъедают, съедают Гамлета изнутри, отсюда мнимое (а мнимое ли?) безумие главного героя. Особенно ярко конфликт внутренний и внешний назревает, когда по просьбе «волнующихся» родителей приезжают, как бы назвали их сегодня, друзья — однокурсники Гамлета — Розенкранц и Гильденстерн. Дабы усилить абсурдность ситуации, главный герой наряжается в парадную форму солдата-барабанщика и активно марширует и отстреливается от противников игрушечном замке, которыя явно напоминает лондонский Тауэр. Но одно разочарование тянет за собой другое — слишком быстро до Гамлета доходит, что его друзья используют случай, чтобы «слить» информацию Клавдию и Гертруде. Монолог Бенедикта в этой сцене – один из самых ярких в постановке, и даже пресловутый «to be, or not to be» не так трогает за живое. Спектакль держится на одном человеке, и, стоит ему скрыться за кулисами, как его начинает категорически не хватать. Ни монологи демонического классического тирана Клавдия, ни Офелия «мисс ни от мира сего» при всей любопытности подачи характеров персонажей не могут перетянуть одеяло на себя. Пожалуй, самым странным персонажем во всей постановке является друг Гамлета — Горацио (Лео Билл). Совершенно невозмутимый, студент-хипстер с рюкзаком через плечо и в татуировках настолько странно смотрится даже в этой декадентской постановке, что кажется, будто он там лишний. По сути так и есть, ведь он остаётся единственным, кому верит Гамлет на смертном одре, и кто остаётся жив в этой печальной истории.

Что касается сильных сцен постановки, то стоит отметить совершенно жуткий по восприятию момент, когда сошедшая с ума Офелия (Сайн Брук) дарит всем цветы «чтобы помнили» и её «уход», прекрасно обыгранный в рамках существующих декораций — сделал эту смерть в спектакле самой поэтичной. Отмечу и один комичный момент, который многие бы списали на чёрный юмор. Так, что для одних трагедия, для других — серая бытовуха: могильщик, копающий яму для Офелии, вполне счастливо подпевает Фрэнку Синатре, а в разговоре с Гамлетом весьма добродушно вспоминает предыдущего хозяина «квартиры» (могилы) и перебрасывает герою известный череп бедного Йорика и тут, конечно, «Я знал его, Горацио». Чем примечательна данная сцена помимо чуть ли не единственной удачной режиссёрской находки, это прекрасным взаимодействием актеров между собой. Казалось бы, что может связать могильцика с принцем — ничего, но, как ни странно, в эту сцену веришь больше, чем во многие другие. К сожалению какой бы то ни было любви между Офелией и Гамлетом и вполне понятных сыновних отношений между Гертрудой и главным героем — заметно не было. Королева больше переживала за «бедную девочку», чем за тем, что творилось с её сыном, ещё бы ведь у королевы новый муж.

Есть ли шанс у Гамлетбэтча? Нет, герой с каждой сценой всё больше разочаровывается в людях и в конце постановки его смерть выглядит как нельзя более логичной среди того предательства и лицемерия, что его окружает. Кажется, что вместе с принцем каждый раз на сцене умирает и сам Бенедикт, ведь роль в данных рамках слегка для него тесновата. Пожалуй, эта интерпретация великой пьесы подходит под категорию под названием «когда актер переиграл спектакль».

Гамлетбэтч — современный парень, который, используя всю силу классической школы, может идти в ногу со временем. Возможно Бенедикт как раз из той самой молодой плеяды театральных актёров, которые, подобно «свежей крови» могут вдохнуть новую жизнь в старые иссохшиеся вены классического театра, который готов любой абсурд заносить в ряды современного искусства.

Яна Квятковская, специально для MUSECUBE