Авторский театр в который раз удивляет и потрясает. Режиссер Олег Дмитриев вновь обращается к прозе Светланы Алексиевич. На этот раз за основу взята ее книга «Время секондхэнд», точнее – два рассказа «Об одиночестве, которое очень похоже на счастье» и «История одной любви».

Обе истории – о женщинах, о женских судьбах. Обычные истории, в которых нет ничего особенно примечательного. Таких – тысячи, и тем сильнее выглядят эти две. Изначально – два монолога, абсолютно не связанные один с другим, они становятся диалогом, беседой, спором…

Южный песок, Судак, две пляжных кабинки и шезлонг. Случайная, но вовсе не судьбоносная встреча. Так, всего лишь встретились, поговорили о наболевшем. Воспоминания, размышления, переживания… О чем? Да все о том же, точнее о тех же. О мужчинах и истории любви.

В героине Елены Соломоновой, кажется, воплощено все спокойствие и какая-то неземная правильность. В речах, походке, жестах. Ее рассказ полон достоинства и плавности. Вторая же — Инна Степанова – рыжая, стремительная, порывистая, эмоциональная. Уже по манере речи, по движениям становится понятно – они, как два полюса, которые никогда не столкнутся и не повстречаются. Две противоположности, которые слишком по-разному понимают и принимают жизнь.

Но такие ли уж они разные? Они обе хотят любви, и получают ее. Но если для одной это одновременно и самопожертвование собой для того, кто рядом, и удовольствие от ощущения того, что тобой восхищаются; то для другой – это свобода и независимость в настоящем, прагматичность и страсть в прошлом.

Елена Соломонова говорит о своем мужчине, вспоминая, что у нее была и свобода тоже. Но вошел он, «нелепый», со своей «свободкой», и ничего больше не осталось. Она много рассказывает даже не о нем, а о том, что ему пришлось пройти – о сталинских лагерях, словно оправдывая, объясняя его поступки – и возникают ассоциации с еще одной постановкой Олега Дмитриева– «Зачарованные смертью». Горькой нитью воспоминаний проходит сквозь рассказ их маленькое, мало кому понятное счастье. Она открыла его красоту своей любовью, и возлюбила несчастного так, как испокон веков умеют любить лишь русские женщины. И это ее крест, и радость, и горе.

Инна Степанова больше говорит о времени, и 90-х, которые называет «благословенными», и «совке» — времени ее родителей, которые она одновременно и уважает, и высмеивает. Уважает – поскольку понимает, что те времена действительно были лучшим для ее родителей, но другое дело, что возвращаться в них она не желает. Ее время – это перестройка, капитализм, риск. Как она рассказывает об этом! С вожделением и восхищением, одновременно поражаясь и упиваясь этой свободой.

ЛюбOFF – пишет на песке она, где OFF – это и есть то главное, что чувствует, проживает женщина. Что происходит, когда чувства «выключают». Выключают насильно или неизбежно. Она прошла через страсть, но, рассказывая о герое своего романа, она вспоминает не шикарные поездки на Канары, а пропахший бензином «Москвич», где они «целовались как безумные». И только эта страница, наверное, и была самой романтичной в ее жизни. Возлюбленный струсил перед известием о будущем ребенке, и настало одиночество, неизбежное и беспощадное, но с радостью принятое героиней. Оно, по ее мнению, «очень похоже на счастье». И кто сказал, что она не права?

Поплакаться подруге за бутылкой вина – какой женщине это не знакомо? Приобнять, прикорнуть на плечо – и молчать так, чтобы услышала другая, и поняла. «Ты с какого года? «С 36-го, а ты? — с 73-го». И только теперь становится очевидным, что их разделает не только нравы, но и время. И весь разговор превращается в исповедь сквозь десятилетия, но разве он только казался? Условно время, место и само существование. Безусловны лишь чувства.

Без шансов, без вариантов,
Безотносительно именно к вам.

Валентина Казакова, специально для MUSECUBE

В репорте использованы фотографии Виктора Васильева, предоставленные Авторским театром