Петербург – тот город, в котором обращение к великому литературному наследию Ф.М. Достоевского происходит регулярно и самым естественным образом. Общая  атмосфера причастности, неповторимый ощутимый дух, память места, вкупе с весьма конкретными адресами на карте переносят нас на страницы книг легендарного писателя. Театры, разумеется, не могут остаться в стороне от этой незримой прочной связи. Раз за разом возникают спектакли, в которых Петербург и Достоевский сливаются воедино, и связь эта нерушима. Театр «Монплезир» (в лице режиссера Игоря Ларина) также решил прикоснуться к великому в иммерсивной постановке «Путь Раскольникова».

Сразу заметим, что это отнюдь не первый проект, где спектакль становится променадом, вдохновленным  историко-литературными мотивами, а естественными декорациями под открытым небом выступают петербургские улицы, переулки, мосты, дворы (достаточно вспомнить, скажем, SOMNUM Степана Пектеева). Тем не менее, в «Монплезире» решили соединить познавательное и художественное, разбив спектакль на две равноправные части: экскурсионную и непосредственно постановочную. И это – первое слабое место «Пути Раскольникова»: такое сочетание разномастных приемов, их в достаточной степени искусственное смешение, рождает заметный диссонанс. Время от времени в экскурсионный ход вступают и артисты в закрепленных за ними образах и при соответствующих костюмах, словно бы заранее готовя публику ко второй части проекта, но при этом смешивая жанры окончательно и бесповоротно, только лишь укрепляя существующий изначально стилистический разрыв. Кроме того, нельзя не заметить, что при всех своих очевидных достоинствах экскурсия проходит достаточно бегло, пунктирно (пусть и проведена она весьма профессионально!), поэтому, к сожалению, познать, прочувствовать, прожить в полной мере тот самый путь Раскольникова зрителям все-таки не удается. Впрочем, если когда-то локальная география «Преступления и наказания» по тем или иным причинам прошла мимо вас, вы имеете все шансы наконец-то заполнить эти лакуны.

Но вот и финальная точка пешего зрительского маршрута – сам театр «Монплезир», уютно расположившийся в одном из дворов Большой Подьяческой. Здесь-то и разворачивается то самое действие, к которому вас уже максимально подготовили. И вот тут на зрителя обрушивается Достоевский в полный рост и уже не отпускает до самой последней минуты. Беда лишь в том, что сценическое воплощение великого романа представлено максимально шаблонно, плоско, иллюстративно. Не ищите здесь новых смыслов, свежих трактовок, переоценки изложенных когда-то Достоевским идей – ничего этого в спектакле просто нет. К огромному сожалению и великой печали. Постановка фактически сводится к эмоциональному устному изложению текста в костюмах той эпохи, и обнаруживать какой-либо второй план в актерских работах абсолютно бессмысленно. При этом важно понимать, что в профессионализме большей части артистов сомневаться не приходится, поэтому вдвойне печально видеть их в подобного рода упрощенном существовании.

Тем не менее, время от времени в спектакле внезапно вспыхивают оригинальные находки. Так, канонический горький пьяница Мармеладов здесь представлен своего рода пропащим грустным клоуном (недаром на фоне его рвущей душу исповеди звучит знаменитый клоунский марш из легендарного фильма Федерико Феллини). Любопытно изображен и Порфирий Петрович – ни дать ни взять лукавый Мефистофель, хитроумно и цинично заигрывающий с жертвой. Свидригайлов здесь внезапно ни капли даже и не подлец, а фактически чуть ли не единственный положительный персонаж, мучимый глубокими внутренними страстями. Но, к огромному сожалению, подавляющее большинство актерских работ здесь выполнено вполсилы. Образы Раскольникова и Сони до обидного блеклые и невыразительные, и даже герои формально второго плана здесь имеют шанс громче заявить о себе – что они, собственно, и делают.

Очевидно, что страстные поклонники подобного рода камерного литературоцентричного театра (а их в Петербурге более чем достаточно!) имеют все шансы полюбить этот спектакль за истовую верность первоисточнику, за отсутствие вероломных отступлений в сторону осовременивания, за очередное обращение к нетленной классике, за новую попытку воскрешения мира Достоевского в наши дни. Но зрителю иного склада внутреннего восприятия театрального искусства такая работа, скорее всего, не даст ни пищи для ума, ни наслаждения для души.

Марина Константинова специально для Musecube

Фотографии Алексея Егиазарова смотрите здесь