Двенадцатый по счету международный театральный фестиваль «Александринский» открылся на основной сцене одноименного театра постановкой главного режиссера Николая Рощина по пьесе Эдмона Ростана «Сирано де Бержерак». Классикой здесь и «не пахло» — современный театр жертвует самым святым в погоне за новой формой и актуальными идеями.

В каком веке происходит действие спектакля, однозначно сказать нельзя: в начале постановки герои ходят по сцене в современных костюмах, а вот уже ближе к концу идут умирать в военной форме семнадцатого века. Молчаливая сцена перехода из одного времени в другое выражена в том, что солдаты переодеваются, натягивают на себя широкие рубахи, шаровары, парики и шляпы с перьями. Бравые солдаты жертвуют собой ради того, чтобы «дать» материал к размышлению о войне одному господину. Ничего не напоминает?

Режиссер меняет, помимо времени, еще и звучание спектакля: впервые «Сирано» написан в прозе. Режиссер беспощадно режет не только стихи, но и многие сцены. Любовная линия, к примеру,  отходит на второй план. Вперед  выдвигается самость главного героя, его видение мира, философия, образ мыслей. Всё под стать времени: сегодня «я» человека кажется нам намного важнее того, что происходит с ним во внешнем мире. Николай Рощин посредством спектакля размышляет о том, сможет ли такой человек, лишенный компромиссов, встроиться в современный мир. Выходит так, что система его не выталкивает, но как паззл на свое место он все же гармонично встать не может. Кроме того, из истории удалены все рифмованные сроки. Те же, что остались, звучат на языке оригинала – французском. Ушла академичность, а текст оброс современными словами и новыми, более понятными человеку из двадцать первого века, смыслами. Даже нос, основной атрибут узнаваемости персонажа, буквально сдирается с лица чуть ли не в начале спектакля. Отдав должное первоисточнику, Сирано, будто в реалити-шоу, идет на бой, один против ста, с двумя молотками супротив наряда ОМОНа. Вот он, современный герой, который идет против всего мира – у него в руках всего два молотка против сотни подготовленных бойцов. Тема жертвенности приобретает больше политический, нежели личный характер. Борьба за свои идеалы лишает главного героя его отличительной черты – носа, но это только начало спектакля, до финала еще два часа.

За это время мы увидели больше фарс-комедию, чем любовь и трагизм того любовного треугольника, в котором оказались главные герои. Не особенно веришь Роксане, которая была потеряна до последнего. И недвижимая конструкция, в которой она пребывает после смерти Кристиана, как нельзя более полно отражает ее оторванность от понимания ситуации, в которой она находилась столько лет.

Сирано признается Роксане и умирает, но зал не пускает слезу, это не трагический конец, к которому все привыкли, когда пьеса продолжается. Show must go on, враги Сирано возвращаются, и еще полчаса зрители наблюдают постановку Монфлери, где пошлость и безвкусица царят на сцене, смазывая впечатления от том, настоящем спектакле, который так быстро ушел в забвение. Говоря современным языком, пост-ирония, шок-контент, 21+. Ограждая от романтических стереотипов, зрителю навешали новые штампы, которые плохо уживаются в одном пространстве со старым-добрым «Сирано» и основной сценой Александринки.

Яна Квятковская, специально для Musecube.