Московский театр оперетты своими спектаклями и мюзиклами-проектами очень красочно заполняет ленту времени для своих зрителей.

Получив возможность побывать в святая святых — на одной из финальных репетиций спектакля «Каприз императрицы», — вдохновившись красочной и увлекательной трактовкой исторического факта о русских учёных и изобретении ими российского фарфора, у корреспондента Музкуба и появилась мысль о проведении исторических и социально-бытовых параллелей внутри отдельного взятого театра.

Вы задумывались, что Шекспир из «Ромео vs Джульетта ХХ лет спустя» был современником Маффио Веньера и Вероники Франко из мюзикла «Куртизанка»? Что французский император Наполеон из «Монте-Кристо» несколькими столетиями спустя положил конец Венецианской республики? Что герои «Доходного места» всего на пару десятков лет «старше» персонажей «Анны Карениной»? Наконец, что княжна Тараканова из «Графа Орлова» — согласно легенде и наполнившим Европу того времени слухам — дочь императрицы Елизаветы Петровны, об эпохе которой и повествует новый спектакль?

Прежде всего давайте сделаем шаг назад — уж Петра I наверняка помнят все: 350 лет со дня рождения последнего царя всея Руси и первого Императора Всероссийского Московский театр оперетты отметит генеральным прогоном спектакля о создании первого порцелинового сервиза.

Собственно, с момента «окна в Европу» и берет начало вся эта история: посетив в 1712 году королевскую резиденцию Пруссии Ораниенбург, император осмотрел имевшиеся там две палаты, убранные в «китайском стиле», и был восхищён увиденным. Вскоре мода на фарфор распространилась среди русских придворных.

Первым в Европе разработал рецепт белоснежного фарфора Фридрих Беттхер, основав по приказу Короля Польского и Саксонского завод в Мейсене. Кстати, до наших дней сохранились около 100 предметов именно мейсенского сервиза из коллекции графа Орлова-Чесменского!

Петр задался целью выписать фарфоровых дел мастера ещё тогда: дипломатическая миссия сопровождалась запредельной сложностью, увенчалась успехом, но следы его пребывания на просторах нашей страны таинственным образом теряются…

У Петра I было достаточно первоочерёдных задач (создание флота, реформы внутри страны, строительство Петербурга, война со Швецией и Турцией, Каспийский поход, строительство горно-металлургических заводов, создание с нуля кирпичного производства и т.п.), так что фарфоровая промышленность оставалась, скорее, мечтой. Во всяком случае, к концу правления Петра на территории России ещё не было ни придворного фарфорового завода, ни даже частных мануфактур.

Это удалось только его дочери — спустя почти 20 лет после смерти Петра I — и сейчас уже невозможно выяснить, было ли это выполнением воли императора или же ее собственным капризом…

Елизавета Петровна (29.12.1709 — 05.01.1762) была младшей дочерью Петра I и Екатерины I.

Имя Елизавета ранее в доме Романовых не применялось, но французская форма «Лизетт» пользовалась особой любовью у Петра I: так назывался один из первых кораблей русского флота, построенных на петербургской верфи, то же имя носили его любимые гладкошёрстный терьер и кобыла персидской породы.

Спустя два года после своего рождения Елизавета Петровна была «привенчана» (Петр I вступил в законный брак с ее матерью), а спустя дюжину лет наречена цесаревной (Екатерина I была коронована Петром как императрица и соправительница).

Ещё девочкой Елизавета обращала на себя внимание своей красотой и «искусством в танцах» (она отличалась находчивостью и изобретательностью, беспрестанно выдумывая новые фигуры). Повзрослев, она могла бы называться совершенною красавицей, если бы не ее рыжеватые волосы и курносость (именно из-за формы носа ее портреты в профиль можно пересчитать на пальцах одной руки).

Систематического образования Елизавета не получила и даже в зрелом возрасте «не знала, что Великобритания есть остров». Ее намеревались выдать замуж за представителя династии Бурбонов, потому единственное, к чему она прикладывала усилия, были каллиграфия и французский язык. Юная цесаревна никогда не читала, проводя время на охоте, верховой и лодочной езде, в заботах о своей красоте.

Вот как ее описывали биографы:

«Беспорядочная, причудливая, не имеющая определённого времени ни для сна, ни для еды, ненавидящая всякое серьёзное занятие, чрезвычайно фамильярная и вслед затем гневающаяся за какой-нибудь пустяк, ругающая иногда придворных самыми скверными словами, но, обыкновенно, очень любезная и широко гостеприимная.»

За 16 лет после смерти Петра I ввиду его же реформы российский престол четырежды менял своего владельца: наконец, в ночь на 6 декабря 1741 года 31-летняя Елизавета в сопровождении своего учителя музыки подняла за собой гренадерскую роту Преображенского полка и, не встретив сопротивления в Зимнем дворце, с помощью 310 вооружённых последователей провозгласила себя новой императрицей!

Коронационные торжества состоялись в апреле 1742 года и отличались беспрецедентной пышностью — уже тогда в полной мере проявились любовь государыни к ярким зрелищам и стремление утвердиться в народной памяти.

Через три месяца после своего прибытия в Москву на коронацию она успела надеть костюмы всех стран в мире. Впоследствии при дворе два раза в неделю происходили маскарады, и Елизавета появлялась на них переодетой в мужские костюмы — то французским мушкетером, то казацким гетманом, то голландским матросом.

У неё были красивые ноги — полагая, что мужской костюм невыгоден её соперницам по красоте, она и затеяла маскированные балы, где все дамы должны были быть во фраках французского покроя, а мужчины в юбках с фижмами. Мода на подобные увеселения держалась целое десятилетие!

Начало царствования Елизаветы запомнилось как период роскоши и излишеств: современники иронизировали: «Весёлая царица была Елисавет — поёт и веселится, порядка только нет».

Помимо чувствительности и эмоциональности Елизаветы Петровны, она славилась непостоянством характера и резкими переменами настроения: услышав о землетрясении в Лиссабоне, она выделила огромную сумму на восстановление города (хотя дипотношений с Португалией ещё не было); но гнев охватывал ее при неисполнении повелений императрицы — она могла поколотить человека прямо на балу, увидев некие несоответствия в его костюме или поведении. Браниться в России в ее времена было строго запрещено!

Ее внутренняя политика, однако, отличалась стабильностью, будучи нацеленной на рост авторитета и мощи государственной власти: за годы ее правления впервые в России не применялась смертная казнь, она освоила Сибирь, выстроила Зимний Дворец и Петергоф, перевела в столицу из Ярославля труппу Фёдора Волкова, издав указ о создании Императорского театра, открыла гимназии, основала Академию художеств и Московский университет.

МГУ в нашем сознании неразрывно связан с Михаилом Ломоносовым.

Однако и здесь придётся вспомнить Петра I: за год до смерти он издал указ об основании «Академии наук и курьезных художеств» в Петербурге. Через два года при ней открыли Академический университет — первое светское высшее учебное заведение. В новый университет переводили лучших учащихся духовных учебных заведений. Так туда попали будущие ученые Михаил Ломоносов (1711-1765) и Дмитрий Виноградов (1720 — 1758). Несмотря на девятилетнюю разницу в возрасте два будущих гения стали хорошими друзьями и вместе осваивали премудрости разных наук в России и за ее пределами. В числе всего трех отличников решением Сената по окончании университета они были командированы для четырёхлетнего изучения во Фрейбургскую горную академию для изучения горного дела, химии, минералогии, металлургии, механики, строительного искусства и «пробирного дела».

В 1744 году — по возвращении в Россию — Дмитрий Виноградов был сочтён единственным (!) в России специалистом в области горного дела и приставлен к выписанному из Швеции Христофору Гунгеру, а затем и вовсе назначен организатором «Порцелиновой манифактуры» на берегах Невы.

Спустя 3 года поисков 24-ый эксперимент (12 ф. глины обожженной, 6 ф. глины необожженной, 6 ф. кварца и 1 ф. алебастра) был признан лучшим — фарфор был на высоте в сравнении с мейсенскими работами!

Виноградов не только открыл секрет изготовления фарфора, но и исследовал разные месторождения глин, написал инструкции по промывке глин, экспериментировал с разными видами топлива для обжига изделий, сам разрабатывал проекты печей и горнов, а затем руководил их строительством, сам же открыл формулы красок для росписи по фарфору и готовил специалистов разного уровня по изготовлению и росписи фарфора.

На порцелиновой мануфактуре выпускали изделия ко двору, которые императрица часто использовала в качестве дипломатических подарков.

Казалось бы, отец русского фарфора должен был утопать в роскоши, похвалах и наградах, но так сложилась его судьба, что при жизни Виноградов не получил ни одной благодарности… Напротив, он фактически стал заложником во имя сохранения секрета порцелина: он не имел права покидать территорию завода, спустя 10 лет его и вовсе приковали цепью к работающей печи!

Не имея права отправиться в родной Суздаль, страдая от одиночества и издевательств, русский гений сильно ослаб, заболел физически и психически. В рабочем дневнике он сетовал, что рано стал стариком.

В 38 лет создатель русского фарфора скончался, не сохранилось даже место его захоронения. Вся память о его гении — только девять изделий с его личным клеймом (W)…

…Михаил Ломоносов всегда отличался не только необычайными способностями, но и смелым поведением.

Все помнят, что он в 19 лет пешком «пришёл учиться» с берегов Белого моря, однако же в действительности он сбежал из дома, узнав, что отец намеревается его женить.

В результате ссоры с профессором, не проучившись за границей по указу Сената и года, он самовольно покинул Фрайберг и отправился домой, но по дороге был насильно завербован в Прусскую королевскую армию. Вскоре ему удалось сбежать в Марбург (найти там жену!), а спустя год вернуться в Петербург.

В течение одного академического года он представил академикам и Сенату диссертационные работы по химии и физике, а также приступил к исследованиям, опытам, астрономическим наблюдениям, чтению публичных лекций.

Спустя ещё год он с отборной руганью выступил против засилья бездарных немецких профессоров в стенах российских учебных заведений (чудом избежал каторги, однако 8 месяцев все же провёл в заключении).

Он сделал множество открытий в сфере химии, мореходного дела, геологии, филологии, метеорологии, астрономии. Среди его достижений – основы атомно-молекулярного учения, теория света и цвета, открытие электрической природы молний и изобретение громоотвода, усовершенствование конструкций телескопов и обнаружение наличия атмосферы на планете Венера.

Как позже писал Пушкин: «Ломоносов обнял все отрасли просвещения. Жажда науки была сильнейшею страстью сей души, исполненной страстей. Историк, ритор, механик, химик, минералог, художник и стихотворец, он всё испытал и всё проник».

Кстати, формулу фарфора он тоже вывел — примерно в то же время, что и Виноградов (только глину использовал сугубо гжельскую), но как бы между прочими делами и исследованиями.

В 1747 году императрица Елизавета Петровна увеличила ассигнования на нужды учёных. В благодарность за это Михаил Васильевич Ломоносов написал знаменитую оду, приурочив её к ежегодно отмечаемому празднованию дня восшествия государыни на трон — за что был награждён двумя тысячами рублей. Поскольку тогда еще не было бумажных денег, золото в обращении практически отсутствовало, а серебра же не хватало, премию выдали медными монетами, и весила она 3,2 тонны.

Он был очень полезен и выгоден двору!

Есть свидетельства, что на светских приемах академик бывал с супругой. На одном из балов императрица Елизавета Петровна презентовала ей свой веер.

В новом спектакле Московского театра оперетты, конечно же, не будет столь объемного и местами мрачного повествования: с момента первой попытки постичь тайны порцелана до его изобретения в России прошло 32 года, однако смеем надеяться, что прочитав данную статью, вам будет комфортнее и интереснее погрузиться в захватывающую атмосферу елизаветинской эпохи, где соседствовали «машкерады» и пытливые умы, всевластие императрицы и частные капиталы, роскошь и торжество науки.

Премьера Московского театра оперетты с помощью музыки Максима Дунаевского, танцев и смеха несет тот самый просвещенья дух, который воспевали и Ломоносов, и Пушкин, и прочие классики русской литературы.

До встречи в театре!

И обязательно берите с собой не совсем маленьких детей — им тоже будет весело и познавательно!

Ольга Владимирская специально для Musecube
Фотография предоставлена службой интернет-продвижения и связей с общественностью Московского театра оперетты