Спектакль-фантазия «Василий Тёркин» по мотивам поэмы Александра Твардовского впервые предстал перед зрителями ещё в ноябре 2019 года — и родился он на сцене Театра Джигарханяна, в те времена ещё существовавшего автономно. Приурочена постановка Андрея Крупника была к 75-й годовщине Победы в Великой Отечественной войне, но прожила она, увы, совсем недолго. Состоялось всего несколько показов спектакля (то бишь, по факту, это дело увидела где-то пара-тройка сотен зрителей, получается), затем в нашу реальность вошёл коронавирус, поставив культурную жизнь на паузу, и в итоге Театр Джигарханяна превратился в Прогресс Сцену Театра сатиры с новой историей и репертуаром.
А вот «Тёркин» к зрителям вернулся — редкий случай, согласитесь? Подобные реинкарнации в театральном мире единичны. Восстанавливал постановку, «отпремьерившуюся» на Чердаке сатиры 29 ноября, режиссёр Альберт Хасиев.
Как я понимаю (а «оригинал» я не смотрела, потому опираюсь на немногие имеющиеся в доступе фотографии да пару статей), сохранив форму и суть спектакля, Хасиев в корне изменил одну из его центральных идей. Если прежде нам не давали забыть о неотвратимости и безжалостности Смерти, подстерегающей солдата ежесекундно, то сейчас, напротив, поют гимн Жизни.
Думается мне, сие внутреннее преображение пошло постановке исключительно на пользу. И я отнюдь не имею в виду, что, мол, сегодня правильней подобные темы подавать эдак позитивненько (такими темпами мы с вами вообще можем докатиться до обсуждения уместности «военных» спектаклей в наши непростые дни, а этого я совершенно не планирую). Просто сам Твардовский писал именно о Жизни, о любви к ней, о сохранении в себе человека в нечеловеческих условиях. И «Василий Тёркин» Театра сатиры следует за пером Александра Трифоновича, перемещая нас в страшные дни войны, но, при этом, наполняя светом и верой в грядущее счастье и покой.
Как и замышлял Крупник, здесь нет одного главного героя — точнее, он как бы присутствует, но… Каждый из солдат, так или иначе, Тёркин, уверял Твардовский. Его персонаж — собирательный, любой из нас может узнать в Василии своего мужа, отца, брата, соседа… И в «Сатире» Тёркин — «коллективный». Эта роль распределена между пятью артистами разного характера, способа существования на сцене и даже возраста (в моём случае это были Денис Кириллов, Влад Окропиридзе, Дмитрий Володин, Максим Финогенов и заслуженный артист РФ Игорь Лагутин — как раз тот самый «возрастной Тёркин»).
И пятёрка «Тёркиных» не спорит друг с другом и не перетягивает одеяло каждый на себя, но создаёт невероятно целостный, объёмный образ солдата, который, как будто бы живой, смотрит на тебя из прошлого и рассказывает о страшном, бытовом, смешном, радостном — обо всём, что происходило с людьми, такими же, как мы с вами, в годы той войны.
Сценография впечатляет. Деревянная конструкция-трансформер, превращающаяся, согласно задумке Андрея Крупника и художника Алины Алимовой, буквально во что угодно, — от деревенской избы до пикирующего самолёта (и этот момент пробирает до мурашек), — играет не меньшую роль, чем артисты. Особенно страшны батальная сцена (и я не понимаю, как театр не развалился на части во время оной) и знаменитая «Переправа, переправа! Берег левый, берег правый…»
Изобретательный минимализм — причём, не являющийся банальным повторением чего-то, существующего в нашем с вами мире, а сконструированный с нуля, специально для спектакля. Подобное — редкость на столичных сценах.
Есть в спектакле и четверо девушек (Мария Железнова, Надежда Филиппова, Анастасия Тереля и Анна Ефремова) — потому что:
Всех, кого взяла война,
Каждого солдата
Проводила хоть одна
Женщина когда-то…
А ещё эти девушки — символ счастья и мирной жизни. Не зря неким лейтмотивом спектакля оказывается исполняемая девичьим квартетом «Рио-Рита» — немецкая песенка, ставшая популярной в СССР перед войной и превратившаяся в один из символов победы после неё.
Актрисы в спектакле отвечают за пронзительность и глубину чувств: народные песни а капелла в их исполнении прекрасны. И, конечно, финал, во время которого остающиеся на заднем плане девушки, по сути, становятся сутью происходящего, невероятно мощен.
И, наконец, ещё одна героиня: Смерть (Моряна Анттонен-Шестакова), приходящая к Тёркину в последней главе. Она красива, как мечта, и холодна, как лёд. Она притягивает — и внушает ужас. Но именно «урезание» роли Смерти (которая у Крупника преследовала Василия на протяжении всего спектакля, а в «Сатире» является лишь под занавес) сделало всю постановку гораздо более правдивой, а концовку — невероятно страшной и настоящей.
Да, ты можешь наизусть знать поэму Твардовского — но всё равно тебе жутко и бесконечно пусто в те моменты, когда Смерть беседует с Тёркиным. В прошлой версии эта героиня была роком, нависшим над нашим Василием. В Театре сатиры же она — незваная гостья, никому не нужная, но неотвратимая, стремящаяся забрать человека — «тёплого, живого» — в своё чёрное царство.
«Наш» Тёркин Смерть победил. А миллионы иных «Тёркиных» пали под её дланью. И ты понимаешь это, сидя в театральном зале, и ужасаешься кошмару войн.
«Василий Тёркин» Театра сатиры — очень тонкая, умная и бережная постановка о том, что зачастую преподносят излишне «клюквенно», аляповато и неаккуратно. На этот спектакль можно и нужно приводить подростков и даже детей младшего школьного возраста. Не каждый хороший фильм и даже не каждый талантливый спектакль («даже» — потому что в театре-то погружение глубже, я уверена) может столь наглядно и понятно объяснить, чем страшна война. И, хочется верить, будущее поколение не захочет повторить. И снова погрузить мир в эту кровавую мясорубку.
Но — не пугайтесь. Здесь нет ни капли чернухи. «Василий Тёркин» в «Сатире» — штука, в первую очередь, психологическая. А пятёрка Тёркиных — те ребята, с которыми очень хотелось бы подружиться и проводить вечера, вспоминая былое и размышляя о грядущем.
Откровенно говоря, об этой постановке очень сложно писать: она столь цельная, что ты, критик, постоянно рискуешь или проспойлерить удачные режиссёрские находки, или же начать зачем-то пересказывать сюжет, который всем и так прекрасно известен. Ибо детали вычленить проблематично — столь всё тут крепко заплетено. И, по факту, сказать можно весьма немногое: хороший спектакль. Я бы его с удовольствием пересмотрела (возможно, не единожды).
Патриотичная — но не ура-патриотичная — постановка. Правильный Твардовский. Шикарные актёрские работы. Отменная режиссура. Прекрасная сценография. «Василий Тёркин» — спектакль не на «актуальную тему», а, на самом деле, имеющий ценность и значимость. И — главное — воспевающий Жизнь и мирное небо над головой. Так, как это задумывал Александр Трифонович.
И, вздохнув, отстала Смерть…
Ирина Петровская-Мишина специально для Musecube
Фотографии автора можно увидеть здесь
