«Я сидел перед телевизором, курил и пил кофе – в неудобной позе рукой случайно настучал этот стиль, как азбуку Морзе, которую неплохо тогда знал. Но, чтобы совсем быть честным, этому предшествовало сильнейшее желание перестать быть одним из миллионов гитаристов по всему миру, которые, по сути, играют в «одной весовой категории». Я чувствовал, что тоже сливаюсь. К себе у меня были большие претензии. Я видел, что на мировой сцене ничего не происходит: куда не плюнь – везде «полет шмеля». Личности остались в 1970-80х. Мне очень хотелось что-то придумать необычное. С 2005 года я стал разрабатывать этот стиль с нуля. Я в одну секунду ощутил себя гитаристом, ничего не умеющим, и во мне проснулся интерес к себе же самому».

17 декабря в маленьком «Ящике», спрятанном в закоулках Лиговского проспекта, гитарист-виртуоз Сергей Маврин выступил с инструментальной программой. Это был необычный сольный концерт без группы «Маврик». Музыкант презентовал свой второй инструментальный альбом «ECHOES», между композициями много рассказывал о новом сборнике и отвечал на вопросы поклонников. Концерт прошел в формате импровизации с открытым микрофоном в зал. Вопросы можно было задавать любые без запретных тем в любой части концерта. Разговор получился искренним, развернутым и полным ностальгических воспоминаний.

Об альбоме

Во второй инструментальный альбом «ECHOES» вошли композиции, написанные музыкантом с 2002 по 2015 год.

«У меня всего их два (альбома – прим.) за всю историю. За 30 лет творческой деятельности это непростительно мало, но я наверстаю, у меня еще есть немножко времени, — так начал гитарист рассказ о новом инструментальном сборнике. — Этот альбом был в первую очередь очень важен для меня. У меня скопилось очень много композиций, которые я когда-то переигрывал, когда-то сочинял очень давно.  Многие из них наконец-то обрели дом.  Очень важен момент выхода именно пластинки, просто слить песни в Сеть – это мне не совсем интересно».

В перерывах между своей виртуозной игрой Сергей максимально полно старался рассказать творческую историю создания всех написанных им произведений.

Так, например, в композиции «Де жа вю», вошедшей в первый инструментальный альбом «Фортуна», зашифрованы фрагменты давнишней арийской песни «Дай руку мне», однако никто из поклонников, по словам Маврина, без подсказки этого не замечает. Песня «Фортуна», озаглавившая тот альбом, была и вовсе написана как фон для программы «Железный занавес».  На клавишах он проиграл ни к чему не обязывающую мелодию, под которую было очень удобно говорить во время эфира, а впоследствии этот инструментал развился до полноценного произведения.

«Последнее время я сам частенько задумываюсь, почему я дал каким-то старинным своим произведениям то или иное название и иногда захожу в тупик. По ассоциациям пытаюсь угадать, что означает то настроение музыки, которое у меня получилось, — признался музыкант. — Например, «Падшая звезда». Не могу внятно объяснить почему. Видимо, часто наблюдаю падение звезд. И, может быть, то сиюминутное настроение побудило меня назвать композицию так».

Маврин отметил, что как бы ни назывались его произведения, каждый слушатель вправе вкладывать в них свой смысл.

«Инструментальная музыка достаточно гибка и универсальна. Я стараюсь не навязывать названия и настроения своей инструментальной музыке, — предупредил гитарист. — Хотя альбом «Эхо», наверно, во многом исключение в этом плане. Мы немного задержали выпуск этого альбома. В последний момент пришла идея, и мы перестроили всю концепцию оформления буклета. И на каждую из 13 композиций я придумывал свои пояснения, свои мысли, причем в достаточно экзотической обстановке. У нас был большой тур с переездами по 500-700 км между городами автобусом. И я это время коротал вот таким способом, проигрывал у себя в голове мелодию, и писал пояснительные записки в телефон. Но все равно они достаточно нейтральные».

Любопытно, что многие песни, вошедшие в инструментальные альбомы гитариста,  в «параллельном мире» с группой «Маврик» имеют другие названия и настроения, превратившись в песни.

«Многие произведения, которые вошли во второй альбом «Эхо», получили второе рождение. Я переосмыслил многие вокальные произведения. Очень забавная ситуация. Об инструментальном альбоме я задумывался еще в прошлом году и даже приступил к его созданию. Было написано уже достаточно много композиций. Но мы с группой переключились на плановый альбом «Неотвратимое», и многие мои инструменталки стали песнями. Но первоначальные версии я доработал, доиграл и также включил в инструментальный альбом», — пояснил Маврин.

Так, так у «Illusions» есть четыре версии. У «Infinity» — три.

«Для альбома «Неотвратимое» коллеги убедили сделать меня из «Инфинити» песню. Я согласился легко. И пока писался текст, мне позвонил мой хороший знакомый Пьер Эдель, с которым мы уже успели наследить до этого неоднократно. У нас спонтанное, совершенное внезапное сотрудничество происходит периодически. Он позвонил и предложил «Может, что-то еще споем». Я не сразу ответил, потом вспомнил про свой инструментал. Я был уверен, что это будет английский текст, потому что на русском он не поет.  И через пару дней он присылал песню удивительной красоты на непонятном мне языке. Потом выяснилось, что это санскрит. Получилось очень здорово, красиво спето. Чуть позже Анна Балашова написала текст на эту же мелодию, и у нас родилось еще одно произведение, которое получило название «Бесконечность дорог».  Так из одной инструменталки могут получиться совершенно разные произведения», —  Сергей отметил, что оба варианта попали в итоге в альбом группы.

О вокалистах и «мозолях»

Поскольку Маврин сам обозначил вектор разговора «без запретных тем», отвечать пришлось и на каверзные вопросы про вокалистов, с которыми в группе долго была настоящая «Санта-Барбара».

Два раза вокалистов приходилось менять экстренно. Первая история произошла с Андреем Лефлером, который променял хэви-метал на работу в цирке. Маврин случайно узнал, что у Лефлера гастроли с Запашными, и успел подготовить ему замену, которая произошла прямо во время тура. Однако и новый вокалист Илья Лемур вскоре подвел группу.

«У нас планировался большой тур. Утром я получаю смс от нашего на тот момент вокалиста Ильи Лемура: «Я не поеду. Я заболел, мне жизнь дороже». Автобус через полчаса, билеты все распроданы. Я представил цепочку неприятностей. Все прекрасно знают: «Болеть нам нельзя, нам можно умереть». Любой музыкант, выступающий на сцене, знает это правило. Тогда у меня не было инструментальной программы (это я сейчас бы выкрутился). Пришла мысль позвонить Артему. Мы не общались года четыре. Я даже не знал, в Москве он …поет он – не поет. Было 8 утра. Оказался дома. Попросил минут 10 подумать. Песни любые, старые-новые, в автобусе что-то выучим. Так Артем вернулся в группу. Очень сложно найти поющего человека с адекватной головой – это практически нереально. Тема вокала – моя больная мозоль», — такой историей Маврин объяснил возвращение Артема Стырова.

О курьезных случаях

«Бывало, нам выключали оборудование, бывало, оно сгорало. Мыло много разных случаев. Помню, очень давно, еще с «Арией» мы играли в Харькове при полном стадионе. На второй песне пошел дождь. Публике все равно, у них еще больше драйва. А мы электрические, стоим под проливным дождем. Навес, который повесили, рухнул на барабанщика, его залило тут же. Звукорежиссер, спасая свое оборудование, выключил рубильник. Мы стоим, мы не можем издавать звуки на неподключенной гитаре. С трибун орут «Что происходит?». Им дождь не помеха, они не понимают, что если включить ток, то нас лупанет. И мы убежали с этого стадиона, спасая свои инструменты. Через все поле бежали в гримерку. Люди не поняли – они побежали за нами с угрожающими криками. Мы сели в автобус – они раскачивали автобус. Мы приехали в гостиницу (у нас поезд должен был быть вечером в другой город) – они окружили гостиницу двойным кольцом. Мы не могли выйти. От любви до ненависти один шаг: они выкрикивали такие вещи: «Выходите, подлые трусы» (мягко говоря). Мы сидели в гостинице, с перепугу выпивали портвейн и думали, что делать. Поезд уехал. Посовещались и снарядили делегацию. Жребий почему-то упал на меня и Кипелова. Мы спустились вниз. Нам милиция вытащила двух человек из толпы. Этим двум пацанам мы объяснили все, как есть. Они: «Ну что вы же сразу не сказали?!», вышли к толпе с возгласами «Они нормальные пацаны!». И вся эта толпа рассеялась».

Маврин откровенно признался, что не знает нот и не разбирается в классической музыке. Рассказал, как выбирает себе инструменты (это обязательно любовь с первого взгляда) и поведал про эксперименты с восьмиструнной гитарой, которую уже можно услышать на альбоме «Эхо» в композиции «Urbanized».

Про возрождение «Железного занавеса»

8 лет Сергей Маврин вел программу «Железный занавес» на радио «Юность». Конечно, поклонники вспомнили и про этот период жизни любимого музыканта. Многие из присутствующих, казалось, знают наизусть все выпуски программы.

Одна из поклонниц гитариста подошла к открытому микрофону и рассказала, как 13 лет назад она вместе с сестрой написала письмо Маврину на радиостанцию с просьбой прислать автограф. «Мы вложили два календарика и конверт с обратным адресом. Каково же было наше удивление, когда через месяц пришло письмо с подписанными календариками. Вы не представляете, какую радость вы доставили 14-летним девочкам! Это до сих пор остается одним из ярчайших воспоминаний моей ранней юности!», — дрожащим голосом рассказывала девушка.

«Эти 8 лет с «Железным занавесом» — один из самых ярких периодов в моей жизни. Мы очень ответственно подходили ко всему. Корреспонденция была огромной. Письма приходили мешками. Мы старались отвечать максимально всем, насколько хватало времени и сил. Спасибо вам за воспоминание», — также волнующе ответил музыкант.

Конечно, последовал вопрос и о возвращении программы.

«Где-то год назад мы говорили с Семеном Чайкой (радиоведущим – прим.). Договорились до того, что если я созрею, он ждет меня с программой.  Я с огромным удовольствием вел ее. Оглядываясь назад, я понимаю, что планка этой программы в моем личном рейтинге задрана очень высоко, и делать слабее не хочется. Пока я не готов», — честно признался артист.

Закончился концерт автограф-сессией и новостью о готовящемся для поклонников творческом подарке.

«В честь 30-летия знаковой для меня группы «Ария» я решил сделать две совершенно новые версии «Героя асфальта», поскольку являюсь одним из прародителем этой песни. Идея принадлежит Пьеру Эделю. Он пел ее с нами на концерте. Потом предложил записать ее, я сначала категорически ответил «нет». Не было у меня желания просто так ворошить прошлое, переделывать песни. Но ведь 30 лет. У меня появилось встречное предложение: «Давай запишем ее на французском!». В результате мы сделали две версии. Они уже готовы. До Нового года они появятся в Сети».

 

Юлия Земскова, специально для MUSECUBE.
Фоторепортаж Евгения Кашпирева смотрите здесь.