30 ноября группа «Несчастный Случай» отпразднует свое тридцатилетие в Crocus City Hall. Незадолго до концерта мы встретились с Алексеем Кортневым и поговорили о музыке, славе, чувстве народного единства, о коллегах и поклонниках, экзальтации и эксгумации, о счастье быть артистом и, конечно, о подготовке к юбилейному концерту. Когда я захожу, Алексей как раз просит своего пресс-атташе сфотографировать стол, потому что именно такой нужен для праздничной программы 30 ноября.

— Здравствуйте, Алексей! Впереди концерт, посвященный тридцатилетию «Несчастного Случая». Чего Вы от него ждете?

— Я жду, когда это закончится. Я всегда очень волнуюсь перед такими большими событиями. Чем ближе к дате, тем чаще случаются панические атаки. Особенно по ночам, я просыпаюсь от ощущения того, что забыто что-то очень важное, непонятно, кто отвечает за тот или иной сектор деятельности. Это очень серьезное испытание. И для любого человека, кроме Стаса Михайлова, концерт в Крокус Сити Холле – это серьезный вызов. Если в этот гигантский зал на 6 тысяч человек приходит меньше 4 тысяч, то он выглядит пустым. Для нас это некий вызов, мы все-таки совсем не стадионная группа. У нас были такие позитивные опыты, но это каждый раз очень серьезное напряжение сил. С другой стороны, я прекрасно понимаю, что для команды, которая прожила 30 лет и прошла довольно славный путь, решающего значения не может иметь ни один концерт, даже очень большой. Просто хочется, чтобы потом было хорошее настроение, ощущение победы, а не поражения. Жду того, чтобы мы выиграли, а не проиграли. Мы сейчас к этому очень готовимся и делаем для этого все. Только что вот на Ваших глазах нашли стол.

— А что нужно для этого ощущения победы?

— Явка. В том, что мы не облажаемся, я (три раза стучит по дереву) абсолютно уверен. Ну и еще нужно, чтобы не выключили ток. У нас тут недавно был совершенно потрясающий опыт. Мы две недели ездили с гастролями по Сибири и Дальнему Востоку и приехали в наш любимый город Новосибирск, а в нем — в наш любимый район Академгородок. Мы все друг другу «накрутили хвоста», чтобы не облажаться, техникам показали кулак, чтобы все время были за пультом, даже пописать не отходили. Все проверили, батарейки поменяли, струны заменили, с осветителем поговорили. И вот мы выходим на сцену, играем первые четыре такта… и тут выключают ток. Слава Богу, его дали обратно минуты через три, а во всех близлежащих домах, кстати, только часа через два. И вот представьте себе такую ситуацию: вы приезжаете на единственный концерт в город, который находится за 4 тысячи километров от Москвы, и там ровно на время твоего концерта выключают ток.

— А как прошли эти три минуты?

— Мы очень сильно хохотали вместе с залом. Все просто помирали со смеху. Это вот как раз то, что называется «подкрался незаметно». От всего мы были застрахованы, кроме отключения внешнего кабеля.

— Почему для юбилейного концерта вы выбрали Крокус?

— Потому что на сегодняшний день это самая приспособленная для таких мероприятий площадка. Еще есть отличная площадка – Кремлевский дворец, но мне немного не нравится его репутационный шлейф. Там выступают прекрасные люди, но все равно играть в Кремле как-то не очень приятно: дурное соседство.

— Почему не рассматривали клубные варианты?

— В «Арене», например, мы играем раз в год, планово, но для такого концерта она маловата. Можно было еще взять Stadium Live, но мы все-таки больше тяготеем к сидячке. У нас в Крокусе будет танцпол, причем большой, на тысячу человек. Но все-таки хочется, чтобы и сидящие люди получили от концерта удовольствие, а Stadium более роковый. Все-таки нельзя забывать, что «Несчастный Случай» не совсем рок-группа, это скорее кабаре, шансон, арт… И поскольку мы будем показывать песни, написанные за все 30 лет во всех жанрах, которыми мы за это время овладели, то нам нужна и стоячка, и сидячка, и лежачка, и висячка.

— Я так понимаю, на концерте планируется много сюрпризов. Как-то заинтригуете нас?

— Во-первых, сюрприз заключается в том, что программа начнется ровно за час до нашего выхода на сцену, с 6 часов вечера, каким образом – я не буду вам говорить, но рекомендую приходить к шести, там будет очень интересно. Во-вторых, у нас будет семь боевых единиц гостей. Некоторые индивидуальные, некоторые – дуэты, некоторые – квартеты. Все будут выходить на сцену, и мы будем петь с ними песни. Сразу говорю – только наши песни. Мы сказали всем, включая наших великих учителей, Васильева — Иващенко и Андрюшу Макаревича: «Ребята, мы вас обожаем, но ваши песни петь не будем, потому что нам свои не удается впихнуть в программу!» Некоторые номера, которые мы бы очень хотели показать, просто не помещаются, потому что иначе концерт будет длиться часов 5, а это себе может позволить только Алла Борисовна Пугачева. Когда уже некоторых выносят на руках из зала, она продолжает общаться с теми, кто еще сидит.

— Вы можете в своем тридцатилетнем пути выделить какую-то кульминацию?

— Не могу. У нас как-то очень равномерно распределились пики и провалы по всем тридцати годам. Было несколько очень серьезных кризисов, когда мы уже почти расходились. Где-то раз в пять лет такое происходит. Несомненно, был пик 12 лет назад, когда мы сделали «День радио», потом 9 лет назад, когда сделали «День выборов», 2 года назад, когда мы выпустили «Тоннель в конце света». В начале дороги тоже были и музыкальные спектакли, и клубные концерты. За счет того, что мы занимаемся и музыкальной деятельностью, и театральной, получается, что если где-то намечается провис, то он компенсируется на другом плече этого коромысла. Все время что-то происходит. Сейчас все усилия направлены в музыкальную сторону, а после празднования тридцатилетия, я уверен, мы очень плотно займемся музыкальным театром, будем писать что-то большое и красивое, потом долго это ставить… Потом это все провалится, мы потеряем деньги… Но тем не менее это надо делать!

— Каков вообще ваш план на время после празднования тридцатилетия?

— Сначала будут елки весь декабрь, потом отпуск в январе, потом мы вернемся в Москву, и вот тут-то начнется самое счастливое время. Мы сядем записывать альбом новых песен, большинство из которых уже написано. Для меня как для автора – это уже более механическая работа, при которой голова более менее свободна. И это значит, что я займусь придумыванием нового большого проекта. А это самое интересное, даже интереснее, чем уже делать этот проект.

— А есть у вас ваша любимая песня?

— Не могу выделить. Есть песни, которые интереснее всего петь со сцены. Например, «Фанки», «Простуда», «Генералы не дают мне спать». Это песни, в которых есть очень мощная сценическая энергетика, несмотря на то, что они не самые известные. А есть вещи, которые принесли наибольшие дивиденды и популярность. Причем, если исключить песни не нашего авторства – «Генералы песчаных карьеров» и «Если б не было тебя», то все равно остаются «Овощное танго», «Что ты имела в виду», «Песня о Москве», которые я не могу недооценивать. И, конечно, я их люблю, это мои самые успешные дети.

— У каждого артиста есть песни, которые постоянно просят спеть, и они ужасно надоедают. Как справляетесь с этим ощущением и все равно поете их с удовольствием?

— Когда начинаешь играть, все это уходит на задний план. Мы актеры, мы играем то, что нам не нравится. И, если ты хороший артист, ты сам в это начинаешь верить. Есть же система Станиславского: поверь в то, что тебе нравится, и все будет нравиться.

— Пару лет назад Земфира сделала экспрессивный жест и в последний раз спела и «похоронила» свою самую популярную песню «Ромашки». У вас никогда не возникало желания сделать что-то подобное, выкинуть какую-то вещь из программы?

— Ну, я не настолько экзальтирован, как Земфира Талгатовна. Мы делали подобные вещи, когда были молодые и… экзальтированные. Вообще особенно интересно проводить эксгумации! Вот ты похоронил песню, а лет через десять выкопал. И если она за это время не полностью разложилась, то это прекрасно. Мы сейчас к своему тридцатилетию как раз записали альбом таких песен, он называется «Гоняясь за бизоном». В нем 19 песен, которые написаны до 1991 года и были записаны только в домашних условиях. Это очень интересно, даже не как рассматривать фотографии, а как будто ты подходишь к зеркалу, а оттуда на тебя смотришь ты сам двадцатипятилетней давности. Ты корчишь рожу — он тоже, то есть это не мертвая фотография, а твое собственное отражение, только двадцать пять лет назад.

— Песни преобразились в ходе записи?

— Мы пытались минимально их трансформировать, в основном сохранили старые аранжировки. Звучание, естественно, изменилось: тогда было записано хреново, а сейчас хорошо. Много где мы, конечно, добавили барабаны. Потому что в песнях предполагалась ритм-секция, но у нас ее просто не было, и мы ее изображали из черт знает чего: Валдис, например, бил в полковой барабан. Но вот, например, все басовые партии тогда играл Серега Чекрыжов на рояле левой рукой, и мы это оставили. В целом мы сохранили баланс.

— Как вам пришла в голову идея записать такой альбом?

— На самом деле это лежало на поверхности, потому что к тридцатилетию все-таки нужно подводить итоги. Это не время выпускать альбом новых песен, все приходят послушать старое. И этот альбом — комплимент нашим старым поклонникам, с тридцатилетним и двадцатилетним стажем.

— А какова будет реакция на этот альбом у тех, кто слушает «Несчастный случай» меньше: десять, пять лет?

— Посмотрим! Некоторые песни с альбома — просто дань памяти, но несколько, порядка десяти — очень красивые вещи. Их, конечно, не возьмут в ротацию на fm-станции, но они имеют право на существование абсолютно точно.

— А в чем главное отличие старых песен от сегодняшних?

— Почти ни в чем. Мы научились лучше играть, но не научились лучше писать. Все стало мастеровитее, я себе не позволяю огрехов в рифме, в согласовании звуков, стал окончательным перфекционистом. А тогда у меня не было на это времени. Мы писали по 30-40 песен в год. Сейчас — 5-6-7. И у меня гораздо больше времени, чтобы отшлифовать все. А тогда било, как из прорванного крана, и было не до шлифовки. И это и есть рок-н-ролл, рок-н-ролл — дело молодых, «лекарство против морщин». Это дело неумелых. Когда человек неопытен, он пишет шедевры, когда учится — он начинает писать ровненько, как будто строгает колбасу…

— … и тогда все начинают говорить: исписался, прошло время! Что делать, чтобы так не говорили?

— Менять жанры. Если ты все время работаешь в одном жанре, так непременно скажут. Единственный человек, который этого избежал — Борис Борисович, он пишет все лучше и лучше с каждым годом.

— А что в нем такого есть, чего нет в других?

— В нем гений. А в остальных талант. В этом разница.

— Вы говорили про то, что ваш любимый город — Новосибирск. Среди множества городов, которые Вы посетили, какие еще выделяете, куда хочется ехать?

— Несомненно, Киев, Петербург, Южно-Сахалинск, Екатеринбург, Красноярск. Это те города, где ждет широкий прием, хорошие концерты. Конечно, не бывает такого, что ты приезжаешь с концертом в город, где раньше не бывал, а у тебя там ошеломительный успех. Конечно, народ там немного дичится. Если ты не дико раскрученная группа, а полуподпольная, то в городе народ должен быть прикормлен, как рыбки в аквариуме. И в перечисленных городах как раз знают: если приезжает «Несчастный Случай», будет клевый концерт, будет весело. И на него с удовольствием идут. А в Хабаровске, где мы бываем раз в десять лет, мы как незнакомая надпись на заборе, и люди шугаются.

— А как чувствуете себя на концертах в таких городах вроде Хабаровска?

— В любом городе есть несколько сотен человек, которые очень любят нашу музыку и с восторгом приходят на концерт. Просто в таких городах в зале меньше людей. Ты огорчаешься, когда администратор зала сообщает: «Мы прогорели, пришло 200 человек!» А потом выходишь в зал, просишь эти 200 человек пересесть в первые ряды, и получается невероятно хорошо. Получается интимная атмосфера, почти как на квартирнике, когда ты видишь каждое лицо.

— Недавно я оказалась на концерте группы «АлисА» в рамках тура, посвященного тридцатилетию, в городе Орел. И они там спели песню «Веретено», которая стала настолько заезжена и попсова, что в Москве ее давно не поют. Вы тоже адаптируете программу под разные города?

— Конечно! Когда приезжаешь в город, где ты не играл несколько лет, ты просто обязан спеть то, что от тебя люди ждут. В Москве мы почти не играем песни «Генералы песчаных карьеров», «Если б не было тебя», «Что ты имела в виду», «Овощное танго» и так далее. Москвичи уже хотят чего-то необычного, забытого, старенького, эксгумированного! А в городах, где мы играем редко, люди платят, чтобы послушать известные песни. И я считаю, что мы обязаны сделать то, за что люди нам заплатили. И, кстати, очень приятно услышать, что Костя Кинчев тоже это понимает! Ну, он вообще человек мудрый, несмотря на его православие.

— Вам кажется, что мудрость и православие не состыкуются?

— Как правило — нет, но в нем — почему-то состыкуются.

— Думаю, ему будет приятно это прочитать!

— Welcome!

— Вообще в этом году очень многие группы празднуют юбилеи. Вы посещаете праздничные концерты коллег?

— Был только на «Секрете», потому что это мои очень близкие друзья.

— В большинстве своем в этом году отмечают именно тридцатилетия. Как думаете, что же было такого в воздухе тридцать лет назад, что образовалось столько замечательных групп?

— Да просто тогда была организована московская рок-лаборатория, питерский и свердловский рок-клубы, и все, кто тогда уже творили, в тот момент зарегистрировались. Наше появление совершенно случайно совпало с этим же 1983 годом, мы просто тогда с Валдисом Пельшем поступили в университет и организовали дуэт «Несчастный Случай». Но очень приятно, что остался десяток таких же мастодонтов, групп с долгой и славной историей. Хорошо ощущать себя не в одиночестве. А тем более, когда есть и старшие товарищи: «Аквариуму» 40 лет, «Машине времени» 45.

— А вообще с кем из коллег Вам приятно общаться, на чьи концерты Вы ходите?

— Это разные вещи: с кем приятно общаться и на чьи концерты хожу!

— Давайте тогда по очереди!

— На концерты я хожу очень мало. Был на концерте Billy’s Band, много раз был на концертах «Аукцыона» и вообще считаю эту группу лучшей за всю историю рок-н-ролла в России, несколько раз был на концертах «Ундервуда», это мои ближайшие друзья. С Володей и Максом мы нашли друг друга прямо как strangers in the night. Я очень близко дружу с Максом Леонидовым, считаю его одним из самых талантливых авторов на сегодняшний день, а также на вчерашний и позавчерашний. Я очень близко дружу с Андрюшей Макаревичем, ну здесь оценки можно оставить в стороне — он живой идол. Более всего я восхищаюсь БГ, но нахожусь с ним в довольно отдаленных отношениях, хотя в очень милых и теплых. Несколько раз мы с ним очень мило попивали и разговаривали обо всем на свете, хотя с ним трудно разговаривать обо всем на свете, он все время находится в каком-то дрейфе…

— …Он сам — все на свете.

— Да.

Еще я очень дружу с ребятами из «Би-2», мое отношение к ним перевернулось, когда я побывал на их акустическом концерте в театре на Таганке. Мне так понравилось, что я просто обалдел, был просто счастлив! Какое огромное количество прекрасной музыки они написали! У Левы настолько потрясающая и узнаваемая интонация. Такую же интонацию еще можно выделить, пожалуй что, только у Лени Федорова и у Константина Меладзе. Когда ты прямо по нескольким нотам узнаешь, кто это написал. В случае с Левкой — именно так. Мы, например, абсолютно эклектичны, и также «Аквариум», «Машина Времени». А здесь прямо такой непрерывный поток музыки, который производит совершенно ошеломительное впечатление.

А еще мне очень нравится Noize MC и все наши рэперы. В первую очередь Ноггано. Еще Animal Jazz. Мне нравилась TequilaJazz, Zorge нравится гораздо меньше.

— А что скажете про молодых музыкантов? Их такое огромное множество! Кого-то выделяете?

— Я уверен, что кто-то из них зацепится и появится. А вот, кто именно — не знаю. Для меня Animal Jazz — молодые музыканты, и в какой-то степени даже «Ундервуд». Они появились на поверхности на 15 лет позже, чем мы.

— Бытует мнение, что раньше музыка цепляла тем, что писать и слушать ее было нельзя. А теперь все можно, и никому не интересно. Как думаете, это так?

— Я, прежде всего, абсолютно не согласен, что музыка должна быть про то, что нельзя. Сегодня, выходит, нужно писать про порнографию или фашизм, и будешь цеплять. Сейчас просто гораздо проще выйти на сцену. Но гораздо выше конкуренция, и выжить намного сложнее, чем в начале восьмидесятых, когда появились мы. Я прекрасно помню времена, когда в Москве по клубам играло 10-15 групп. Конкуренции не было вообще. Сегодня играет Кузьмин, завтра «Браво», потом «Манго-Манго», потом Константин Никольский, «Ногу свело», «Несчастный Случай»… И поехали по новой. Сейчас, конечно, конкуренция выросла и дело вовсе не в раззапреченности тем.

— А хотелось бы Вам сделать дуэт с кем-то из коллег?

— Нет. Мне не интересны дуэты. Ну, то есть, конечно, предложи мне дуэт с Полом Маккартни или с Боно, я соглашусь, потому что это — социальный лифт на небеса.

— По прошествии 30 лет можете выделить что-то, ради чего стоит быть артистом?

— В жизни артиста есть наслаждение сценой, восторженным вниманием публики. Это дает бешеный адреналин. Это же испытывают спортсмены, политики… Думаю, когда спортсмен выходит на пьедестал получать приз, Жириновский на трибуну, а я на сцену — мы испытываем примерно одинаковые ощущения власти над людьми.

— Как думаете, а для чего люди приходят на концерт?

— Думаю, для ощущения единения. Ведь музыку можно послушать в гораздо лучшем качестве в наушниках. А ощущение массы… Для этого же ходят на стадион, для этого ходят громить бирюлевский рынок. Чувство причастности к огромной толпе — это возбуждающее чувство.

— Оно хорошее?

— Оно животное, а все, что заложено матерью Природой — хорошо. Хотя с таким же чувством киты выбрасываются на берег, леминги топятся десятками тысяч. Во имя толпы совершаются как хорошие дела, так и плохие. И в этом смысле рок-н-ролл, конечно, хорош тем, что направляет именно в позитивную сторону эти толпы. После рок-концерта нет проигравшей стороны, все выходят победителями, и ни у кого нет желания что-то громить. Это если «Динамо» проигрывает «Спартаку», то болельщики «Динамо» идут и… начинают свой путь в СИЗО. А после концертов такого, конечно, нет!

— Давайте направим наших читателей в позитивную сторону рок-н-ролла и как-то по-особенному позовем на ваш праздничный концерт?

— Думаю, весь наш сегодняшний диалог — это призыв приходить 30 ноября в Крокус. Но давайте еще позовем от руки:

Беседовала Даша Мишина, специально для MUSECUBE

Фото — Китана Фрайхайт