Кирилл Гордеев – артист, имя которого не сходит с афиш всех громких премьер мюзиклов за последние несколько лет в Петербурге. Герберт в «Бале Вампиров», Тино Тациано в «Голливудской Диве», Генри Джекилл и Эдвард Хайд в «Джекилле и Хайде», Эдмон Дантес в «Графе Монте-Кристо» — вот далеко не полный список ролей, которые входят в послужной список артиста. В октябре в Театре музыкальной комедии состоялась премьера нового музыкального спектакля «Канкан», где артист исполняет главную мужскую роль. В премьерный блок мюзикла Кирилл выделил для нас несколько часов после спектакля, чтобы провести экскурсию по лабиринтам служебных помещений театра, показать основные достопримечательности закулисья, и, конечно, рассказать про новую роль.

 

Musecube: Поздравляю с новым спектаклем! На Ваш взгляд, премьера удалась?
Кирилл Гордеев: Спасибо! Я доволен. Хорошо, что премьера выпала на осень – фирменная питерская хандра, пусть и ненадолго, но отступит у нас в театре. Спектакль получился очень свежим, лёгким, и, что немаловажно, со счастливым концом.

 

Musecube: Happy end — довольно редкое явление на сцене.
Кирилл Гордеев: Я рад, что наконец-то играю спектакль без крови, без убийств, без мести. Первые работы, которые мы делали с режиссером Габором Кереньи (Керо) – это тяжелые, трагические произведения (мюзиклы «Джекилл&Хайд», «Граф Монте-Кристо» Ф. Уайлдхорна – прим. автора). Играя в них, ощущаешь, что на сцене и в жизни не хватает доброты. В «Канкане» все намного светлее, добрее, душа отдыхает. На самом деле это очень важно — играть в разных жанрах.

 

Musecube: «Канкан» — это больше оперетта, нежели мюзикл. Были ли у Вас сложности в подготовке такого рода спектакля?
Кирилл Гордеев: «Канкан» Коула Портера – один из первых классических спектаклей, где происходит переход от оперетты к мюзиклу. Его основное отличие от оперетты в музыкальных изменениях: очень много джазовых вставок, смены ритмов. То есть с музыкальной стороны – это больше американская история. Сам спектакль легкий по атмосфере, но, в то же время, это тяжелый материал для работы.

 

Musecube: Ваш персонаж, судья Аристид Форестье, довольно быстро меняется. Вчерашнего карьериста сегодня мы видим по уши влюбленным в хозяйку кабаре. Он готов бросить всё ради неё. Как он так быстро изменился?
Кирилл Гордеев: Любовь меняет людей. Форестье превращается из четко убежденного в своих идеалах, в какой-то мере даже зацикленного на законах и правилах судьи в свободного, мыслящего человека, который может любить и быть открытым миру. Хотя на самом деле, его первоначальный образ мне по-человечески близок. По жизни я немного моралист, соблюдаю правила и не приемлю, когда они нарушаются. Правда, нельзя отрицать, что есть моменты, когда это стоит сделать.

 

Musecube: В первых сценах Аристид Форестье буквально отшатывается от девушек и Симоны Писташ. Почему он так реагирует? Есть ли предыстория у персонажа?
Кирилл Гордеев: У него это первый опыт общения с такими женщинами. Судебное заседание по делу танцовщиц канкана – его первая работа, и он хочет всё сделать так, как его учили. Но в процессе что-то идет не так, и он начинает понимать, что на практике все оказывается совершенно иначе, чем написано в книгах. Конечно, он противится и хочет настоять на своём. Эти помыслы приводят его в кабаре, где он видит, что запрещенные танцы нравятся людям и приносят им удовольствие. И он постепенно начинает по-другому смотреть на вещи. Понимает, что может быть то, чему его учили, или то, что он так отстаивал, стоит пересмотреть. И в итоге приходит к тому, что хорошо, когда всем хорошо.

 

Musecube: Судья – довольно комичный персонаж. Эта роль значительно отличается от того, что Вы играли ранее.
Кирилл Гордеев: Да, до этой роли частенько приходилось кого-то убивать, а здесь можно любить. Персонаж новый, мне пришлось вспомнить многое, что было задвинуто в долгий ящик за последние годы в связи с серьезными ролями. Жанр комедии я очень люблю, мне интересно существовать в нем. В то же время важно соблюдать тонкую грань — очень легко перегнуть палку и уйти в карикатуризм. Потребовалось приложить усилия, чтобы максимально избежать этого.

 

Musecube: Вы были на канкане в «Мулен Руж» в Париже?
Кирилл Гордеев: Нет, к сожалению. Хотя на самом деле канкан – не мой танцевальный жанр. Куда больше меня интересуют народные танцы, ирландский степ, например.

 

Musecube: Есть мнение, что премьера — это еще не сформировавшийся спектакль, ребенок, которому еще предстоит расти и развиваться.
Кирилл Гордеев: Выпуск мюзикла – это очень сложный технически процесс. За короткий промежуток времени проходит огромное количество репетиций, в которых принимает участие большая команда. Мы же говорим о мюзикле, как о жанре, который должен производить эффект «вау!», эффект шоу. Например, в драматическом психологическом театре все сцены завязаны на двух, трех, пусть даже семи персонажах. И у них больше времени для поиска, для копания в материале, чтобы раскрыть героя, простроить все «петельки и крючочки» к премьере.

 

Musecube: Мюзикл — другой жанр по интенсивности происходящего на сцене. Тяжело ли держать лицо в таких ситуациях, когда в сцене много движения и сложная вокальная партия одновременно?
Кирилл Гордеев: Конечно, тяжело. Два месяца репетиций не всегда хватает, чтобы полностью понять, как нужно «распределиться» во всех сценах. Уже после того, как прошла премьера мюзикла «Джекилл&Хайд», осознал, сколько ещё нужно доработать и докрутить. Очень многое нарабатывается уже в процессе проката.

 

Musecube: Иван Ожогин как-то сказал, что участие в проекте «Джекилл&Хайд» без серьезной технической подготовки – смерть для вокалиста. Согласны?
Кирилл Гордеев: Пожалуй, соглашусь, в вокальном плане – да. Петь партии в этом мюзикле без подготовки – смертельно. Роль ты играешь сейчас, а петь хотелось бы лет до семидесяти, поэтому приходится в какие-то моменты голову остужать. Приходится искать подмены, в каких-то моментах немного себя успокаивать, чтобы дать голосу лететь. Где-то наоборот, где композитором дана такая возможность, – покричать.

 

Musecube: Что важнее в таких ситуациях – голос или актерская игра?
Кирилл Гордеев: Во всем необходим баланс. Я считаю, нельзя приносить что-либо в жертву. Каждая сцена требует определенных нюансов и решений. И так как мы находимся в музыкальном театре, то существование актерской игры отдельно от вокала невозможно.

 

Musecube: Вы с Керо сразу сошлись?
Кирилл Гордеев: Да. Он — мой режиссер, а я, хочется верить, его актер. У нас никогда не было серьезных конфликтов, хотя Керо — режиссер очень требовательный, очень эмоциональный. Мне нравится работа с ним тем, что по эмоциональному уровню он очень близок к нашему русскому менталитету. Он может без перевода мне что-то объяснить, и я пойму. Эмоция, которую режиссер вкладывает в решение музыкального номера, – это точное попадание в образ. Все музыкальные нюансы у Керо обязательно обыграны. Внутри каждого музыкального номера в его постановках есть развитие. Персонаж заходит в сцену в одном состоянии и выходит совершенно другим. От начала и до конца эмоциональный и психологический планы меняются.

 

Musecube: Для Вас кто ближе – Джекилл или Хайд?
Кирилл Гордеев: Определенно Джекилл. Он пытается бороться с системой, но у него не получается, к сожалению. Стать богом нельзя.

 

Musecube: За всеми проектами, в которых Вы заняты в театре, стоят иностранные режиссеры. Есть ли разница в работе Керо и Корнелиуса Балтуса?
Кирилл Гордеев: Да, разница есть. Она заключается в том, что Керо ставит свои работы с нулевой отметки, а «Бал» – уже давно поставленный спектакль. Ты сколько угодно можешь спорить с Корнелиусом Балтусом, но он всегда знает, что и как нужно сделать. У него есть четкая картинка, он всегда на кастингах видит конкретных людей, кто на какую роль подойдет. Ему можно миллион лет доказывать, что этот человек не подходит, но он скажет обратное, и это действительно будет работать.

 

Musecube: Минимальные какие-то шаги в сторону делать вам всё же разрешают, «Приветики» Герберта, например.
Кирилл Гордеев: Да, самую малость можем себе позволить. А с Керо реально иногда и поспорить. Он принимает чужое мнение. Подходы совсем разные. Репетиции «Бала» проходят в более спокойном режиме. Команда уже знает, что делать. А в спектаклях Керо всё рождается на глазах при твоём непосредственном участии, и до последнего момента могут быть сомнения и изменения. Но все сцены в итоге складываются, как пазл.

 

Musecube: Удается ли посмотреть другой состав исполнителей?
Кирилл Гордеев: Да, обязательно. Это очень правильная практика, мы друг за другом следим, можем подсказать какие-то «фишечки», что-то друг у друга позаимствовать или предложить, наоборот. У одного что-то не заходит, а у другого, наоборот, выстреливает. Просмотры со стороны — важная часть подготовки к спектаклю, чтобы развиваться, чтобы понимать всю картину целиком, видеть единую линию постановки.

 

Musecube: У Вашего Герберта в этом году были зарубежные отцы – Томас Борхерт и Марк Зайберт, принимавшие участие в недавнем блоке «Бала». Как Вам с ними работалось?
Кирилл Гордеев: Сейчас в зимнем блоке к нам присоединится еще и Дрю Сэрич. Все они разные и безумно интересные люди. Но, к сожалению, много времени на общение не остается, что очень обидно. Например, Томас меня поверг в легкий шок. У него совершенно иное прочтение роли, отличное от того, к чему мы привыкли. Отечественные графы обычно страдают, а он всё преподносит с иронией, сарказмом. Это свежо и интересно. Что касается Марка, то его стиль игры я бы назвал более лиричным.

 

Musecube: Марк для Кролока слишком красив.
Кирилл Гордеев: Степень его красоты не так важна, когда речь идет о профессионализме. Вообще, должен сказать, что эти артисты – профессионалы высокого уровня, и мне приятно работать с ними на одной сцене. И очень интересно наблюдать за ними перед выходом на сцену. Томас, например, улыбался и давал понять, что все хорошо, но видно было, что нервничал. Да и Марк тоже. Это здорово, потому что это означает, что каждый раз они переживают все, как в первый, а не просто делают свою работу на автомате.

 

Musecube: В сцене на балу видно, что у Вас есть своя история с «папой», какие-то взаимоотношения, которые не выносятся на сцену.
Кирилл Гордеев: Да, это так. Я с каждым «папой» стараюсь придумать и создать свою историю. Когда играешь много спектаклей нельзя уйти в рутинное исполнение, потому что зритель почувствует, что в тебе нет энергии, что ты просто механически исполняешь роль. Поэтому я все время стараюсь искать новые нюансы. И большое количество Кролоков и их разные взгляды на персонажа очень помогают мне в этом.

 

Musecube: Как проще играть: по системе Stage Entertainmen (каждодневный прокат) или как в Театре музыкальной комедии – блоками?
Кирилл Гордеев: Думаю, что играть каждый день в течение года одно и тоже тяжело. По такой системе мне еще не приходилось существовать. Даже работая в московской постановке «Бала вампиров», я периодически уезжал в Питер играть в мюзиклах «Джекилл и Хайд», «Голливудская Дива», «Хиты Бродвея». Это позволяло мне переключаться с одной роли на другую и не так сильно уставать.

 

 

Musecube: Как Вы думаете, почему «Бал Вампиров» популярен столько лет?
Кирилл Гордеев: Во-первых, «Бал Вампиров» является черной комедией, что, в свою очередь, является популярным и притягательным для молодежи жанром. Во-вторых, этот мюзикл облает определенной сексуальностью, которая активно транслируется со сцены. Вся эта вампирская история с поцелуем-укусом волнительна и притягательна для зрителя. Плюс, не будем забывать, что спектакль обладает мощной сценографией, богат красивой музыкой и эффектной хореографией. «Бал Вампиров» — технически очень сложный и продуманный спектакль.

 

Musecube: В выходные дни Вы играете по два спектакля «Бала Вампиров», скажите, удается ли Вам в перерыве между спектаклями снять сложный грим Герберта и выйти из образа?
Кирилл Гордеев: Если бы я не «выходил из образа», то мои коллеги странно бы на меня смотрели (смеется). Хотя пару раз, когда я решал немного пошутить и играл с образом Герберта, были довольно забавные ситуации. На самом деле грим в «Бале Вампиров» действительно достаточно сложный, поэтому на переделку грима может уйти слишком много времени, а хочется потратить его на отдых. Единственное что я себе позволяю, так это освободиться от прекрасного белокурого парика. Его шелковистые волосы частенько препятствуют употреблению пищи (улыбается). А также избавляюсь от ногтей.

 

Musecube: Я знаю, что многие артисты погружаются в свою роль задолго до начала спектакля, чтобы максимально «зазерниться» в ней. А с чего начинается Герберт для Вас?
Кирилл Гордеев: Герберт начинается с грима, когда обрастаешь визуальными атрибутами персонажа. На самом деле, я выхожу на сцену в конце первого акта, и тот час, который спектакль идет без меня, мне помогает настроиться на нужный лад. У меня есть время почувствовать зал и энергетику спектакля.

 

Musecube: Герберт — довольно необычный персонаж, Вы сразу его приняли?
Кирилл Гордеев: Первое время я очень сомневался в роли Герберта, особенно во время кастинга. Когда меня утвердили, я подумал «а достаточно ли толерантно наше общество для этой темы»? Эта роль весьма эпатажна, но здесь нет никакого перегиба, как могло бы показаться на первый взгляд. Мой персонаж решен очень тонко. Всё в рамках приличия и по тексту, и по действию. Когда мне предлагают в очередной раз вернуться в роль Герберта, конечно, я не отказываюсь. Несмотря на то, что сыграно уже много спектаклей, все равно, я нахожу всё новые грани: партнеры меняются, отцы приезжают иностранные, каждый новый Альфред, словно новая история любви (смеется).

 

Musecube: Когда Ваш Герберт в первый раз выходит на сцену в конце первого акта, люди начинают аплодировать, Вы помните момент, когда это случилось впервые?
Кирилл Гордеев: Помню. Это было неожиданно, но приятно. Но в самый первый раз я на секунду опешил от такого внимания (улыбается).

 

Musecube: В мюзикле «Граф Монте-Кристо» Вы исполняете роль Эдмона Дантеса в молодом возрасте и в зрелом. Какой период проще играть?
Кирилл Гордеев: Мне кажется, что я сейчас нахожусь в идеальной возрастной точке: я на десять лет старше молодого Дантеса и на десять лет младше Монте-Кристо. Могу сказать, что взрослого Эдмона пришлось поискать в себе. И, вероятно, в премьерный блок путь поисков всей глубины моего персонажа был далеко не окончен. Спустя год проката многое подверглось переосмыслению в персонаже. Такие сложные роли требуют того, чтобы над ними глубоко поразмыслить. Думаю, в новом блоке «Граф Монте-Кристо» зритель откроет для себя много новых граней этих героев.

 

Musecube: Какой Вам ближе финал данной истории?
Кирилл Гордеев: Приятно, когда в конце спектакля у зрителя появляется надежда на светлое будущее после стольких страданий героев, но я бы сыграл и по книге. В прошлом я сталкивался с произведением Дюма в интерпретации режиссера Егора Дружинина «Я — Эдмон Дантес». Там я исполнял роль Морреля, но мне очень импонировал образ Дантеса, созданный Егором (кстати, в этом спектакле Егор пророчил мне роль Дантеса). Там пер-сонаж кардинально отличатся от того, которого я сейчас играю. У каждого спектакля свои задачи и свои цели, но не будем забывать, что главное — это чтобы зритель приходил с желанием принять что-то новое и уходил с каким-то открытием для себя.

 

Musecube: В спектакле счастливый конец. Довольно спорный момент, не находите?
Кирилл Гордеев: Соглашусь, спорный. Я отношусь к такому финалу, как к одной из возможных трактовок. Композитор и либреттисты написали такую историю, почему нет? Театр – это место для эксперимента. Первое время, конечно, было внутреннее противоречие, но позже этот финал стал мне даже импонировать. Приходя на мюзикл «Граф Монте-Кристо», на мой взгляд, надо немного легче относиться к подобной интерпретации финала. Наш спектакль больше не о мести, как было в романе, а о любви.

 

Musecube: Как Вы думаете, в жизни при таком раскладе, какой конец истории был бы у такой пары, как Мерседес и Эдмон?

Кирилл Гордеев: Сложный вопрос. Потому что в любви никогда нельзя предсказать исход событий. На что человек способен под влиянием эмоций, также остается загадкой до возникновения самой ситуации. Я лишь могу догадываться о возможном развитии событий, лишь Бог знает, как я сам способен себя повести. Мне кажется, что если человек отдается во власть мести, сжигая всё на своем пути, то это убивает в нем определенную чувственность, меняет стандарты, эмоции, ощущение мира. И если он задался целью уничтожить всех на своем пути, то это безвозвратно изменит его и не даст возможности вернуться к прошлым отношениям. Чтобы найти в себе силы идти по пути мести, он должен уничтожить себя прежнего. Если бы Мерседес сказала сразу, что у Эдмона есть сын, то это, вероятно, изменило бы всё. Никакой мести бы и не было. Но и Мерседес не осталась прежней. Ее также изменили все сложности и потери. Поэтому в их случае могла бы начаться новая жизнь, но старая жизнь сожжена дотла.

 

Musecube: 17 ноября у Вас состоится совместный концерт с Кевином Тартом, Еленой Бахтияровой и Агатой Вавиловой «Голливудские грезы». Как проходит подготовка?

Кирилл Гордеев: Для меня это уже третий концерт с Кевином, и я убедился, что он всегда стремится сделать какой-то неповторимый репертуар, добавить интересных песен, привносит много интересных идей, к чему лично я отношусь с большим азартом (улыбается). Поэтому работать есть над чем, и подготовка идет полным ходом. Хотя времени на репетиции как всегда не хватает (смеется), я уверен, что зрителю будет крайне интересно и любопытно услышать многие номера. Будем петь и голливудские хиты, и арии из мюзиклов. Сейчас идет шлифовка программы, чтобы все было гладко по эмоциональному фону. В первую очередь, это концерт Кевина Тарта всё же, и уже потом его друзей.

 

Musecube: Есть ли любимый период при подготовке спектакля: кастинг, читка, премьера или, может быть, последний спектакль?
Кирилл Гордеев: Я люблю весь процесс от разучивания материала на кастинг до премьерного воплощения его в жизнь и усталости после блока. Даже если репетиционный период очень тяжелый эмоционально, вокально и физически, всё равно получаю удовольствие. Например, кастинг — это отдельная маленькая жизнь. На нем тебя преследует волнение. Кастинг очень хорошо мобилизует. Я думаю ходить на них крайне полезно, даже если очевидно, что роли подходящей нет. Это для артиста как тренировка: попытка превозмочь мандраж перед «экзаменационной комиссией». Предпремьерное же волнение — это несколько иное. Интересно в такие моменты за собой наблюдать, потому что открываются порой неожиданные и смешные вещи. Я, например, в момент до выхода очень много разговариваю. Премьера — это всегда очень волнительно, потому что не знаешь, как воспримет работу зритель. Это оценка того, ради чего ты жил последние несколько месяцев. Ответственность возрастает.

 

Musecube: Вы читаете отзывы?
Кирилл Гордеев: Бывает, почитываю из любознательности. Отношусь к ним спокойно – и к положительным, и к отрицательным. У меня есть небольшой круг людей, которым я доверяю, и к мнению которых я прислушиваюсь. Если слушать всех, то что останется от нас самих? У каждого своё представление о мире и большую часть мнений можно отнести к вкусовщине. Есть лишь один человек, который точно знает, каким должен быть спектакль и герои в нем, и это – режиссер. В его вотчине находятся краски, которыми он пишет эту картину. Его мнение главенствует. Все остальное очень субъективно. На этот счет есть замечательная цитата: «критик в любой момент своей жизни должен встать на место критикуемого. Если он этого сделать не может, то это пустословие, и это мешает развитию и творческому прогрессу».

 

Musecube: Какие мюзиклы вам ближе: европейские или бродвейские?
Кирилл Гордеев: Мне ближе европейские мюзиклы – немецкие, австрийские. Фундаментальные мюзиклы, конечно же, списывать нельзя, но в большинстве своем бродвейские спектакли носят развлекательный характер. Хотя есть и потрясающие американские спектакли типа «Wiked». Мне бы хотелось, к примеру, принять участие в таком мюзикле как «Рудольф». Хотя он и написан композитором Фрэнком Уайлдхорном для австрийской сцены и мало знаком нашему зрителю, но интересен по драме и по музыке.

 

Musecube: А как же французские мюзиклы?
Кирилл Гордеев: Франция очень отличается от всего мюзиклового мира. Я бы сказал, что во Франции мюзикл – это поп жанр, в котором работают зачастую не актеры, а певцы. Французские мюзиклы – это в основном певческие постановки, в которых поют красивые мелодии, там мало драматического действия, но хорошая картинка и великолепный балет. К французскому мюзиклу отношусь больше как к шоу, чем как к спектаклю.

 

Musecube: У Вас довольно плотный график, когда появляются выходные, как проводите?
Кирилл Гордеев: Когда репетиционный период, то в лежку. Сил не остается ни на что. Когда есть перерывы между блоками, стараюсь музицировать, гулять. Без музыки никуда. Надо творить. Пора уже создавать что-то своё.

 

Musecube: Подробнее можно?
Кирилл Гордеев: Через полгода приходите, поговорим.

Продолжение следует…

С Кириллом Гордеевым беседовала Яна Квятковская.
Фотография Марии Ковалевой