Иногда кажется, что Андерс Йенсен – тот самый Безумный Шляпник, которого случай закинул из Страны чудес в Датское королевство. Обходя законны современности, когда в попытках диктовать правила игры в кино лезут все от политиков до обеспокоенной общественности, он играючи выворачивает реальность наизнанку. Внутри его собственной маленькой ирреальности живут чудаки, персонажи, которые не вписываются в готовый мир, вместо этого заполняя пространство вселенной Йенсена.

Мадс Миккельсен, Николай Ли Каас, Николас Бро, Ларс Брюгманн – сплошь знакомые имена, в каждой новой работе режиссера, как при повороте калейдоскопа, складывающиеся в новый сюжет. «Рыцари справедливости» на сегодня замыкают «большую пятерку» авторского полного метра Андерса Йенсена. Говоря о его работах, всегда трудно выбрать что-то одно. Форма, содержание и некое «ощущение» всегда работают в неразрывной связке, порождая тот особенный йенсеновский стиль, принесший ему и славу, и поклонников, потому что глубокий диссонанс между экзистенциальными вопросами и черным юмором неизбежно выбивает почву из-под ног, а пресытившийся зритель любит внезапные ходы.

Яркие и сочные цвета, выверенные кадры, местами восходящие чуть ли не к Третьяковской галерее, и рождественские хоралы. Шутки над тем, над чем по трезвому размышлению не помешало бы всплакнуть. «Рыцари справедливости» настолько йенсеновские, что узнавание пробивает стоит зазвучать первому же диалогу с привкусом фирменной «безуминки». Сатирический язык и подчас скабрезная балаганность, оставаясь элементом маскарада, открывают фильму дорогу к массовому зрителю. Маска трагикомедии, хотя в случае Йенсена в целом и «Рыцарей» в частности сосредоточиться на едином жанре невозможно, выводит глубинные смыслы из системы притчевого андерграунда. Впрочем, сегодня микс чернухи и философии уже не так поражает умы, как десять-двадцать лет назад, когда боевик был боевиком, а авторское кино оставалось элитарным уделом.

Сюжет, казалось бы, незамысловат. Обычный день, обычный поезд, свежеуволенный аналитик уступает место женщине, которая вместе с 16-летней дочерью возвращается из города. Но именно сегодня этот поезд столкнется с грузовым составом. За несколько минут до аварии из поезда выскочит подозрительный тип, а в числе погибших окажется важный свидетель громкого процесса. Совпадение… Или все же?

Осторожно! Дальше СПОЙЛЕРЫ!

Аналитик Отто (Николай Ли Каас, которого не так-то легко узнать) – параноик. А теперь еще и не может смириться ни с тем, что его идеи упорно не хотят воспринимать всерьез, ни с тем, что уступил место в поезде жене Маркуса, и та погибла. Будто гению теории вероятности мало мук совести из-за умершей несколько лет назад дочери.

Маркус (в исполнении блистательного Мадса Миккельсена) – военный с четко выраженным посттравматическим стрессовым расстройством, вспышками агрессии и бездной непонимания, отделяющей его от дочери-старшеклассницы, которая росла, по сути, без вечно «командировочного» папочки. Куда тут без конфликта отцов и детей. Маркус из того поколения, которое не верит в психологов, зато верит, что настоящие мужчины не плачут и решают вопросы с позиции силы. Возвращаясь домой похоронить жену, он оказывается в шаге от того, чтобы потерять и дочь – если вы вспомнили про Отто, то более чем к месту, от параллельных отцовских линий здесь не уйти.

Эмменталь (Николас Бро) и Леннарт (Ларс Брюгманн) – по-своему гениальная команда Отто, а вместе с тем клубок нервов, комплексов и застарелых травм.

Матильда (Андрея Хейк Гадеберг) – шестнадцатилетняя девочка, которая осталась один на один с чувством вины и почти чужим отцом. Ее инфантильный бойфренд Сириус и нелегал Бодашка, который постоянно оказывается не в то время и не в том месте.

(Траги)комичная банда из трех гиков, немолодого вояки, плюс украинский проститут (остается только гадать, кто сказал Йенсену, что «Бодашка» – это имя? Тем более украинское) и два подростка, которые считают себя умнее всех. Как говорится, что может пойти не так в этом крестовом походе? Особо примечательно в феномене под названием «режиссура Йенсена» то, что его чудаковатые герои, работая на контрасте с более заземленными персонажами, становятся только живее. Они как лакмусовая бумажка социума: шлейф проблем, детских и не только травм и… смех. С одной стороны, прекрасный тем, что мы еще не утонули в белых пальто и жалости к себе, а с другой – неприглядно диссонирующий с лозунгами добра, справедливости и «левых» флангов.

Андерс Йенсен не раз говорил в своих интервью, что у всех его фильмов есть четкий смысловой посыл, конкретный лейтмотив. «Рыцари справедливости» не стали исключением, но обрушивающаяся и на персонажей, и на зрителей тема ошарашивает масштабом. Об нее сломал копье не один философ. Да и без теологии тоже не обошлось. «Человек не властен удержать ветер, также как он не властен и над днем своей смерти» {Еккл 8:8}. Смерть особенно болезненна для человеческого сознания, а ведь каждый шаг подводит все ближе к концу. Мир, время, тысячи мелочей ускользают сквозь пальцы, как бы ни хотелось иногда поймать их за хвост и все переиграть. Уже произошедшее кажется порой таким очевидным, предотвратимым. Так и тянет отмотать назад и, как в детской сказке, перед каждой развилкой заранее пометить стикером: «Налево пойдешь – коня потеряешь, направо пойдешь – жизнь потеряешь, прямо пойдешь – жив будешь, да себя позабудешь». Связь событий предает нашей жизни смысл, ведь, если все случайно, то мы остаемся в хаотическом вакууме. Каждое событие складывается из миллиона других. Но уходящее в бесконечность нулями количество причин равно их отсутствию. И совпадения иногда остаются просто совпадениями, а мы замечаем их просто потому, что отчаянно хотим этого. Ведь если за все в ответе чистый случай, то в чем смысл наших слабых барахтаний, попыток повлиять на то, что гордо именуют судьбой. И главное, куда и к кому идти с этой беспомощностью и пустотой?

Каждый из героев, сталкиваясь с реальностью, над которой он не властен, пытается найти в обрушившемся мире хоть какой-то смысл. Маркус выбирает месть, Отто пытается уложить произошедшее в рамки чужого холодного расчета и становится идейным вдохновителем «справедливости», а Матильда обращается то к Богу в поисках посмертия, то к событиям, которые ей уже не изменить, в поисках первопричины. Они все пытаются выстроить цепочку событий, приведшую их в настоящее. Но мы субъективны, мы видим то, что хотим увидеть. И так сложно признать, что если в Эстонии девочка захотела на рождество синий велосипед, а у Матильды в Дании его тем же вечером украли, это не подтверждает существования международной велосипедной мафии. Так же, как если человек выходит из поезда ровно перед аварией, возможно, он не террорист, а ему просто повезло со станцией.

Варвара Трошагина, специально для Musecube