Питерский певец Павел Кашин давно живет в Москве и исправно выпускает альбомы, несмотря на практически полное свое отсутствие на радио и телевидении. 23 июля он дал маленький камерный концерт «для своих», по привычке названный квартирником, где спел много старых и новых песен.

— Мне вообще очень близок формат квартирника. Как двадцать лет назад в Питере, — рассказывает Павел. – Есть контакт со слушателем, более домашняя и интимная обстановка. А от сегодняшнего концерта я прежде всего жду кайфа для себя как для музыканта.

Концерт проходил в маленьком шоу-руме Etvir на Дмитровской. Обычно здесь выставляются молодые художники, фотографы и висят ряды дизайнерской одежды. Но сегодня одежду подняли высоко под потолок, и в центре зала образовалось несколько свободных квадратных метров. В самый раз, чтобы оборудовать небольшую сцену – поставить два стула и синтезатор.

Павел Кашин выступал предельно малым составом – он сам и аккомпанирующий ему клавишник. Но вдвоем они звучали так, как звучат немногие полноценные составы на больших сценах, заполняя за счет аранжировок все доступное им пространство.

Подобная пластичность музыки Кашина никак не позволяет классифицировать его однозначно. Есть артисты, с которыми все целиком и полностью понятно – этот рокер, этот панк, а этот поет исключительно о любви недолговечной, но горячей и пламенной, как сопло ракеты класса «воздух-воздух». А Кашин непрост, держится отстранено со всеми, кроме инициативных красивых девушек, да и поет все больше не в зал, а куда-то глубоко в себя.

На первый взгляд его песни похожи одна на другую. Тональность, построение, вопрос-ответ с клавишником. Да и образ последнего романтика не оставляет пространства для маневра. Короче, неподготовленному слушателю решительно невозможно отличить одну песню от другой, новую от старой, и фразы Павла: «А вот это с моего нового альбома» поначалу вызывали недоумение – а зачем оно вообще, это новое? И так вроде все хорошо.

Но через некоторое время после концерта – день, два, — вспоминаются припевы, отдельно выхваченные строчки песен, или сам Павел, сутулящийся над микрофоном. Он отбивает себе такт поочередно то левой, то правой ногой, и одобрительно поглядывает на клавишника во время его коротких соло. А хорошая песня, вне зависимости от исполнения, аранжировки и настроения артиста, обязательно должна запоминаться и надолго застревать в голове.

Да и к исполнению вопросов не было. Как бы не перемывали кости Павлу, что, мол, он занимается бизнесом, он давно уже перешел в разряд авторской песни и что он не соберет нормальный зал. Да и вообще Павел Кашин – это как игрушка «Тамагочи», которая сейчас лежит в коробке на балконе. Когда-то она была в моде, но сейчас и в голову никому не придет положить её в пенал и периодически справляться о её состоянии. Разве что немногочисленной горстке фанатов.

Но ровно через одну минуту после того как Кашин начал петь, стало видно невооруженным глазом – выступает настоящий артист. Он любит и свое дело, и себя в этом деле, и даже тех людей, которые втихаря качают его дискографию в Интернете. Правда, немного меньше чем тех, кто честно эти альбомы покупает. Все-таки это тоже бизнес.

А между песнями по рукам слушателей ходил микрофон, и можно было задать Павлу любые интересующие вопросы. Зацепившись за строчку из его песни «Настя»: «…в твоем дому живет Платон, Петрарка и Наполеон, и если ты накроешь на шесть персон, я приду к тебе первым..», в зале завязалась дискуссия – а кто же этот шестой, если к упомянутой выше троице добавить Павла и его лирическую героиню? Как ни странно, но спор абсолютно ни к чему не привел, а микрофон изъяли и передали дальше (В связи с этим редакция Musecube.org считает своим долгом напомнить, что кто-кто, а Петрарка вряд ли придет в одиночку).

— Как мне удается одновременно и писать тексты, и музыку, и делать аранжировки? Просто я офигенно талантлив, — серьезно отвечает Павел на следующий вопрос из зала, и тут же начинает отсчитывать такт следующей песни. Клавишник улыбается, подхватывает, и концерт продолжается.

А через полчаса после начала концерта в маленьком помещении стало душно и тяжело дышать. Открыли дверь, которая вела прямо на улицу. И гастарбайтеры, красившие стену неподалеку, постояли около открытой двери, сфоткали звезду на мобильный телефон и растворились в июльской Москве.

Павел Кантышев, специально для MuseCube