…много разговоров о литературе, мало действия, пять пудов любви.

Антон Чехов (из переписки с Алексеем Сувориным)

Для Константина Богомолова «Чайка с продолжением» — его третье касание к этому материалу Чехова, теперь режиссер представляет свой взгляд на советскую интеллигенцию. Поверх классического текста появился новый, четко указывающий не только на перестроечную временную эпоху, но и на событийную канву со всеми ее культурными (и не очень) деятелями. Этот новый слой дает зрителю новые органичные знания о знакомых со школы персонажах спектакля, слегка меняя привычный взгляд на них, а также давая импульс находить и коллекционировать аллюзии на метапредметные связи с другими спектаклями Богомолова и/или культурные коды — отличный, надо отметить, прием для постановки с динамичным первым актом и «тихим», с километрами текста, вторым.

Постановка с антрактом в две недели и минутой после, проматывающей пару лет, отлично демонстрирует качественные изменения в характерах героев после семейной трагедии и — подсвечивает кое-что еще. И еще кое-что. И еще… Вообще, это удивительное свойство богомоловских спектаклей: в театре ты наслаждаешься игрой артистов (здесь: Елизавета Базыкина, Дмитрий Куличков, Андрей Фомин, Сергей Городничий / Иван Тарасов, Елена Степанян / Светлана Божатова, Александра Виноградова, Дарья Жовнер / Яна Ставоржинская, Кирилл Трубецкой, Александр Шумский, Никита Лукин, Андро Симонишвили / Денис Громаков, Эвелина Гатауллина, Артём Курбатов, Артём Шаромов), смеешься щедро рассыпанным шуточкам, иногда прикрываешь глаза, отдаваясь течению текста и интонаций, выныриваешь на финальном аккорде, уловив что-то неожиданное, но вполне логичное, а затем…

Вспомните, как в детстве вы держали в ладонях новую книгу (окей, или сейчас — новый гаджет): от каждого луча света — новые краски, у каждой страницы — свой шелест при переворачивании, у каждой главы — свой флер. Так и увиденное в Театре на Бронной при перекатывании в воображаемой пригоршне с каждым разом показывает что-то, прежде не замеченное.

Например, женские персонажи оказались куда как жизнеспособнее: кого-то держит на плаву некая цель, кого-то — свой пуд любви, кого-то — профессия; задуманный про интеллигенцию спектакль на самом деле расскажет совсем про другое, про театральную изнанку и театральную же память. Финальные реплики Аркадиной покажут, какая из ее ипостасей в ней сильнее, а мимолетный поклон умершего Треплева после задергивания им занавеса намекнет на то, что полет человека искусства может прерваться, но его рукописи на самом деле — не горят.

Хотя, конечно, всегда кто-то может крикнуть «браво» целой октавой ниже…

PS Постановочная команда проявила очень трогательную заботу о чувствительных к сигаретным дыму и запаху зрителям и/или театралам с не очень острым зрением: все важные сцены дублируются на экраны.

Ольга Владимирская специально для MuseCube

Фоторепортаж Ирины Петровской-Мишиной можно увидеть здесь