«Чудесный грузин», заявленный к премьерным показам 11 и 12 июня, стартовал в Москве гораздо раньше — даже до генеральных прогонов «для пап и мам» и прессы.

Этот спектакль — ещё 6 июня — ворвался прежде всего в соцсети, и каждый, абсолютно каждый, теперь знает об этой премьере: обвиняет ли театр в хайпе, негодует ли в адрес исполнительницы Беллы Шанталь или поддерживает ее, но — знает.

Сколько из 23 миллионов подписчиков инстаграма Ольги Бузовой впервые узнали о существовании МХАТа и Сталина — одному небу ведомо; цимес в одном: лишь бы, дойдя до театра, они не принимали всё происходящее на сцене за чистую монету.

Всё, — начиная с показываемой истории.

Всё, — заканчивая актерской игрой и вокальными данными артистов.

Начнем с истории: трагифарс не претендует на историческую ценность.

Спектакль поставлен по пьесе Андрея Назарова, который пошёл по стопам Михаила Булгакова и его пьесе «Батум», за которую тот взялся во времена жёсткой травли (вылетев, кстати, из МХАТа), и о которой супруга Булгакова, Елена, в своих дневниках писала: «Было в МХАТе правительство, причем Генеральный секретарь… сказал, что пьесу «Батум» он считает очень хорошей, но что ее нельзя ставить».

Зачем это тогда было нужно Булгакову, в целом, понятно: показав Сталина молодым и не известным народу, можно было не изменять кодексу чести и в то же время не вызвать гнева вождя народов. Работая над пьесой на протяжении трёх лет (с 1936 по 1939), Булгаков на сцене ее так и не увидел — умер в 1940, в то время как «Батум» встретился с публикой только на генпрогоне в 1992 (во МХАТе, да), после чего спектакль был запрещён, а афиши — уничтожены.

Зачем это нужно театру теперь, перед пресс-показом пояснил художественный руководитель МХАТа Эдуард Бояков: «Результатом является не спектакль, а репертуар», — и «Чудесный грузин» продолжает ряд премьер театра, начатый публицистическим спектаклем «Царский венец» (о крестном пути семьи последнего русского императора) и спектаклем литературным – «Лавр» (об истоках русского менталитета, личности русского средневекового человека, истоки формирования его православной души).

Сталина в новой премьере планировалось «разобрать, как часовой швейцарский механизм», и – безоценочно – исследовать. Кое-что в спектакле удалось точно: личность будущего вождя народов не очерняется, не обеляется, и вообще не обсуждается (во избежание тех самых оценок). Однако та личность размеренно и продуманно идет к одной ей известной цели: по головам, по любовям, по чужим бизнесам; разрушая семьи, обманывая чужие надежды, загребая (туша!) жар чужими же руками.

За любовь и одну из семей здесь главные и прекрасные Наташа (Амина Синагатуллина) и Сильвестр Ломджария (заслуженный артист Максим Дахненко) – необычайных искренности и таланта герои и артисты! Настолько чувственно по-кавказски честно показаны взаимоотношения дочери и отца, что диву даешься, зная, что Амина закончит ГИТИС еще только через два года.

Отрадно, что молодые артисты могут дебютировать и раскрывать свои многогранные талансы в присутствии таких бриллиантов сцены, как Максим Аркадьевич!

Георгий Иобадзе так вкрадчиво и так ненавязчиво рисует своего героя, так легко и по чуть-чуть отвоевывает для него игровое пространство, так искренне лезгинкой и песнями завоевывает любовь зрителя, что в какой-то момент – осознавая вышеупомянутые «по головам» и «чужими руками» — хочтеся воскликнуть: «Ай да, Сталин, ай да сукин сын!»

Как виртуозно провернута схема с тушением пожара и организацией стачки! Сколько их, таких подстроенных «пожаров» и таких вложенных в чужие головы «стачек» было с 1902 года?

Спектакль начинается с кумачовых трибун и оглашения политического завещания Ленина – зритель видит волнение Троцкого (Герман Андреев), и – тут же отвлекается на страстный секс Сталина с Надеждой Аллилуевой (второй его супругой — в исполнении Эльвиры Цымбал).

Школьные уроки истории достаточно поведали о прервавшихся судьбах Троцкого и Аллилуевой, спектакль же — штрихами и, на первый взгляд, не связанными эпизодами из жизни Сталина, показывает его судьбу между двумя знаковыми событиями.

Ибо заканчивается спектакль ярким и шумным отвлекающим же манёвром в адрес зрителя (с видеорядом демонстраций и забастовок последних более чем 100 лет), а следом — спускающимся с небес памятником Ленина (поймут ли те 23 миллиона эту шикарную метафору?!) и неким признанием Иосифа Виссарионовича с открытым финалом: зритель сам решает судьбу генерального секретаря, словно подкидывая — собственными руками — чёрные или белые камушки на весы Последнего суда, который, возможно, смог бы изменить историю страны…

Разумеется, в спектакле есть То Самое Допущение, в результате которого стала возможной роль, что в итоге была отдана Ольге Бузовой: роль недалекой, комичной и не попадающей в ноты певички местного разлива.

Намёк на подобную страницу в биографии Сталина нашёл своё отражение в книге Леонарда Гендлина «Исповедь любовницы Сталина» («За Кремлёвской стеной»), представленной в виде мемуаров оперной певицы Веры Давыдовой. Бытует, впрочем, мнение, что книга не имеет исторической достоверности. Ну и, конечно, Давыдова относится к совсем иному временному отрезку и славы Мата Хари снискать не пыталась.

Образ Бэллы Шанталь позволяет, безусловно, Ольге Бузовой игриво объяснять неверные ноты и далёкую от — не идеала, нет! — каких-либо рамок приличия актерскую игру (ведь, как известно, «иногда, чтобы победить, надо проиграть»), однако хочется верить, что это не просчёт режиссёра. Ренату Сотириади в таком обвинять непостижимо: очень уж дельно те самые штрихи, которыми изображены несколько лет жизни Сталина, склеены внезапными появлениями очень разного — некартавого, но излишне подстрекательного — Ленина (Максим Бойцов) с цитатами из его писем, докладов, речей и т.п., и суетливо-услужливой Надеждой Крупской (Наталия Моргунова/Мария Янко), с пояснениями и датами этих самых цитат и исторических документов. Кроме того, тут очень тонкий режиссёрский ход со смещённым фокусом: зритель, пришедший ради guilty pleasure, смеётся в итоге над Ильичом и мимонотами, но вовсе не над сорванными облавами, неудачами индустриалистов или историческими проблемами.

Помимо исторических (и не очень) лиц, в спектакле на 40 с лишним артистов (более половины труппы театра!) имеется ещё более 30 ролей, не считая массовых сцен с участием демонстрантов, рабочих, контрабандистов, делегатов съезда и проч. Есть даже живая обезьянка, которая наряду с грузинским многоголосием, танцами и живой игрой на народных грузинских инструментах вносит явное оживление для тех, кто обладает музыкальным слухом или устал от мелькающих кадров представленного исторического детектива.

Яркая и, безусловно, достойная работа, но «бегите, товарищ Сосо, бегите!»

Ольга Владимирская специально для Musecube

Фотографии Анастасии Фолманис можно увидеть здесь