28 мая в Театре на Васильевском прошла одна из главных премьер весны – пьеса «Глазами клоуна». Название – интригующее, клоун в современной культуре давно занимает место героя драматического, сквозь фальшивую улыбку, нарисованную алым гримом, скрывающего саркастическую ухмылку.

Автор пьесы — Генрих Бёлл — личность со сложной судьбой, с идеалами, прошедшая через многое. Через гитлеровскую Германию (один из немногих, отказавшихся идти в гитлерюгенд), через войну, через тяжелый физический труд. И, наконец, пришедшая к литературе — от азов до Нобелевской премии. «Глазами клоуна» – одно из его произведений, ставших знаковым в немецкой литературе. Но врезавшийся в сознание человека середины века, на дискурс современного зрителя «Глазами клоуна» ложится… Нет, не плохо и не хорошо. Причудливо. Странно.

Сцена оживает, наполняется людьми. Какие-то живы только в голове Ганса Шнира. Неудачника Ганса, клоуна Ганса, брошенного любимой, вежливо отставленного в сторону друзьями. Воспоминания о родителях, о погибшей сестре, о возлюбленной для Ганса реальнее сурового мира вокруг. А мир тоже наполнен людьми, которые без конца напоминают клоуну о том, кем он стал.

Появляются на сцене родители — то в памяти, то навещает Ганса вполне настоящий отец, прагматик, циник, тратящий больше денег на молодую любовницу, чем на сына.

Звучат в трубке голоса друзей — и они немедленно появляются на сцене. Сытые довольные бюргеры, с женами, с детьми, говорящие с клоуном из уютного дома, наполненного ароматными запахами, которые, по забавной прихоти природы, Ганс чувствует даже через трубку.

Появляется на сцене и не покидает ее сестренка Генриетта — сколько лет ее уже нет в живых, а ее голос звучит в голове клоуна, доносятся мелодии, которые мертвая девушка наигрывала когда-то на пианино.

Наблюдает за всеми из самого потайного уголка головы Ганса его Мари, драгоценная Мари. Наблюдает — и понемногу смывает клоунский грим, превращаясь из верной и преданной спутницы в умытую и нарядную женщину, выбравшую дом и надежного мужа, а не вечного перекати-поле.

Кажется, что в голове клоуна хаос, бедлам, что он вообще сошел с ума — все эти люди находятся на сцене одновременно, обо всех он думает, и почти все эти мысли причиняют ему боль. И это могла была быть невероятно драматичная и грустная история. Но не хватает ей всего одной вещи.

Главного героя.

Ганс — видная фигура, белое лицо с арлекинской слезой, черный сюртук, крупное жабо. Он в центре внимания, но постоянно кажется, что его там нет, что среди вполне живых человечных героев — черная дыра. В чем его драма?

Может быть, в том, что он выбрал для себя роль клоуна — вечного шута, которому достается за злую правду? Но вся его суровая профессия ограничивается… гримом. Раз, другой Ганс показывает пантомиму, но в остальном, и правда, закрадываются мысли о том, что прав его отец, что Ганс – не так уж и талантлив на своей стезе, и лучше ему и правду учиться получше, сменить амплуа… Клоун не смешит и не смеется, клоун не смешон.

Может быть, в том, что, став клоуном, он пошел наперекор своей семье, наперекор обществу, и оно его жестоко отвергло? Но его родной брат Лео пошел наперекор куда больше — стал католическим священником, со скандалами и слезами, но до сих пор счастлив и не отвергнут.

Может быть, в том, что Ганса предала любовь его жизни? Но разве стоит его упрямое упорство — не буду венчаться — горя девушки, потерявшей нескольких детей и до смерти боящейся жизни во грехе, пусть и с любимым человеком?

Кто ты, клоун? Не потому ли тебе плохо, что ты своими руками упустил все шансы быть счастливым? Постановка, несомненно, приводит к этому вопросу — вот только ставил ли его автор именно с такой интонацией?

Алена Муравлянская, специально для MuseCube

В репортаже использованы фотографии Театра на Васильевском