О творчестве этого человека говорят «кислород» или «эйфория», а еще иногда – «чистый сахар», но это когда к ипостасям драматурга, писателя, режиссера и актера он добавляет еще одну и становится музыкантом: 18 апреля в «Ленинград-центре» Иван Вырыпаев представил спектакль-концерт «Сахар» в рамках весенних двухдневных гастролей московского театра «Практика».
В Петербурге Вырыпаев всегда желанный гость, он сам неоднократно признавался в любви к городу и петербуржцам, поэтому нынешние выступления получились, как обычно, душевными и теплыми. Интересно, что в этот раз приезд Вырыпаева в Петербург совпал с предпремьерными показами спектакля Андрея Могучего «Пьяные», поставленного по одноименной пьесе драматурга в Большом драматическом театре.
В 2013 году «Сахар» для Ивана Вырыпаева стал совершенно новым проектом и его первой постановкой в должности художественного руководителя «Практики». Сказать, что в нем он стал другим, это значит не сказать ничего: метаморфозы для этого человека настолько же характерны, насколько привычен для него стиль повествования-монолога. В «Сахаре» Вырыпаев как будто возвращается к истокам, к тому «Кислороду», с которого начался его путь в театре. Здесь снова встречаются музыка и текст, соединяющиеся друг с другом в едином порыве и не дающие возможность определить жанр выступления: в наборе номеров нет единого сюжета, поэтому это концерт, но в каждом эпизоде совершенно точно есть своя выверенная драматургия, поэтому это все-таки спектакль. Режиссуру и работу над текстами в «Сахаре», помимо Вырыпаева, осуществил американский актер театра «Практика» Казимир Лиске, ставший автором музыки к спектаклю. Более того, концерту по-настоящему повезло с целой командой талантливых музыкантов, среди которых ответственный за ударные и электронику Иван Макаревич, исполняющий вокальные, тромбонные и клавишные партии Павел Артемьев, ведущий басовую линию Владимир Матюнин и олицетворяющая все женские роли Инна Сухорецкая. Ответственность за иносказание и символы возложили на, пожалуй, самого неординарного участника представления – современного шамана Гермеса Зайготта, использующего в своих перфомансах культурные традиции Востока и Запада. Его выступление началось, когда перед началом спектакля на ступенях «Ленинград-центра» зажгись лампы, отблески огней которых мерещились во время исполнения Зайготтом музыкальных партитур на тибетских хрустальных вазах.
По словам Вырыпаева, «”Сахар” – это, конечно, спектакль про удовольствие, прежде всего. В каком-то высшем смысле удовольствие. Там есть сатира, но задача этого концерта, конечно, получение удовольствия». И стихи, проза, речитативы, так или иначе, транслировали со сцены идею удовольствия, иногда гротескную и гиперболизированную, иногда меланхоличную. Тексты Вырыпаева – это всегда свобода, не столько самовыражения, время бунтарства для режиссера уже прошло, сколько свобода мысли. В «Сахаре» со зрителями говорят об этой свободе, о коммуникации и чувственности, без лишней затейливости, открыто и честно. Эти разноплановые зарисовки повествую о разных судьбах, например, в одноименном эпизоде «Сахар», постепенно убыстряясь, Вырыпаев рассказывает историю о руководителе PR-отдела крупного медиахолдинга и его жене, кураторе выставок современного искусства. Они, разумеется, веганы, практикуют йогу, живут осмысленно и сладко:
«Я просыпаюсь в 6 часов утра. У меня всегда хорошее настроение. Я высыпаюсь, я чувствую прилив сил. Я встаю, обливаюсь ледяной водой каждый день. Каждый день я обливаюсь ледяной водой, а потом я иду в комнату и медитирую. Каждый день я медитирую минут по сорок. Я сижу на подушке, скрестив ноги в позе лотоса. Я наблюдаю за своим дыханием, я приближаюсь туда, где я нахожусь. Я слежу за своим дыханием, и я возвращаюсь сюда. Оказываюсь здесь и сейчас». Вы спросите: «У них в жизни всё чистый сахар?» А автор со сцены в уничижительно-сатирической манере ответит: «У них все за…ись».
Этюд о женщине, пришедшей домой «позже, чем никогда», перемежается каверами на известные песни The Beatles, потом возникает квест – видеоряд Яна Калнберзина о герое компьютерной игры Марио, который вдруг неожиданно отказался бегать и прыгать на черепашек. Затем Инна Сухорецкая совершает настоящую исповедь от лица девушки, которой отказали в американской визе, поскольку доброжелательный сотрудник посольства на собеседовании стремился достичь предела ее души. Он не смог: оно просто верила, что Будда – это скрытый Иисус. Потом, играя на эмоциональном контрасте, Лиске и Вырыпаев исполняют русско-американскую песню о продвинутом кришнаите, и зал уже готов прыгать с музыкантами и подпевать веселому напеву: «Харе Кришна, мистер Джон!», чтобы следом погрузиться в рефлексии вместе с Иваном Макаревичем, зачитавшем письмо женщины о пути Домой.
В любой сценической форме Вырыпаев всегда искренен. И «Сахар» для него стал такой гибкой и открытой мантрой, закольцованной вокруг сакрального числа «семь», которое в данном случае перекликается еще и с количеством исполнителей на сцене. «Сахар» – это призыв думать и жить на счет «семь». Вдыхать и выдыхать полной грудью, пробовать лететь, испытывать удовольствие и искать счастье. Это ведь здорово – в атмосфере модернизированного советского кинотеатра, в новом клубно-концертном пространстве вдруг взять и остановиться, отвлечься, подумать и послушать свое сердце под сложные ритмы и сложные тексты от легких людей.
Елена Бачманова, специально для MUSECUBE
