15 и 16 июня в Московском театре оперетты прошли премьерные показы «Королевы чардаша».

Поклонники и завсегдатаи театра давно ждали постановку классической оперетты и с нетерпением следили за обновлениями официальных соцсетей: ещё в начале марта стали появляться посты о сборах труппы и ходе репетиций. Интерес к спектаклю подогревался также фотопостами о мастерских по изготовлению реквизита и декораций, интервью режиссёра и балетмейстера Валерия Архипова о целях и задачах новой постановки и художника-постановщика Вячеслава Окунева о костюмах и архитектурном стиле премьеры.

Упоминались в соцсетях и предыдущие версии спектакля в МТО. Столь всеобъемлющая подготовка давала понять: в театре ждут самого разного зрителя — и готового вникать во все эти детали, и того, кто проматывает ленту, но ожидает феерии на сцене.

Любой зритель, при этом, конечно же, ждал объявления занятых в спектакле артистов.

Здесь знакомых с пьесой поклонников театра подстерегало изумление: на роли аристократов с минимальным текстом были утверждены молодые солисты театра (Никита Грабовский и Александр Фролов, Глеб Косихин и Игорь Оробей, Давид Левин и Василий Ремчуков), на роли небезликих танцовщиц (с таким же минимальным текстом) были заявлены артистки балета. Аналогичные вопросы возникли и при объявлении роли Адъютанта (Константин Ужва и Андрей Дементьев). Это, несомненно, был ход, подстёгивающий интерес к премьере!

Особое внимание — и театра, и зрителей — было уделено приглашённым артисткам, исполняющим роль Сильвы: эту роль доверили молодым оперным дивам — лауреатам внушающего списка различных вокальных конкурсов, участницам многих проектов, солисткам оперных спектаклей — Анне Золотовой и Марии Ворожейкиной.

Наличие в пьесе певицы кабаре накладывает отпечаток и на решение самого спектакля: необходимо было создать своего рода театр в театре, но не уйти при этом в китч или зазеркалье. Сцена кабаре на сцене театра раздвигает рамки режиссёрских ходов, и площадкой для солирующей звезды, по большому счёту, может стать буквально любой предмет интерьера и декораций, и они, конечно же, становятся. Остаётся только дивиться ловкости артистов балета, расчищающих пространство для танцевальных выходов Сильвы Вареску.

По замыслу режиссёра одна из финальных сцен спектакля предполагает одновременное нахождение на сцене и даже некое вокальное соперничество Сильвы и матери Эдвина — очевидно, приглашённые артистки не так робеют в присутствии именитых и признанных звёзд Московского театра оперетты (н.а. Елены Зайцевой и н.а. Елены Ионовой), как могли бы робеть солистки театра, но и здесь самоуверенность или же холодность исполнительниц Вареску (как составляющие ее драматического образа) могут сыграть злую шутку с неискушенным зрителем.

Сюжет и либретто спектакля остались классическими (авторы либретто И. Беккеффи и Д. Келлер, русский вариант создан в сотрудничестве Ю. Шимонина, В. Михайлова и Д. Толмачева), однако стоит помнить, что Имре Кальман творил более ста лет назад, и любовь, преодолевающая сословные предрассудки, в то время была поистине революционной идеей, а современной молодёжи могут потребоваться более понятные штрихи в образах героев, иначе и звезда кабаре Сильва, и Эдвин, молодой аристократ, облачённый в мундир (Павел Иванов и Николай Семёнов), в глазах молодых театралов выглядят так, будто не вполне уверены в своих душевных и любовных метаниях. Впрочем, Валерий Архипов во главу угла ставил именно человечность и воплощение мечтаний о любви и верности. В некотором роде, метания немыслимы без мечтаний, и наоборот.

Нельзя забывать о том, что сам жанр оперетты — это своего рода сказка для взрослых с неизменно счастливым концом, а потому — хоть финал спектакля и предполагается открытым — хэппи-энд случится всенепременно.

Эдвин обязательно будет идти наперекор воле родителей, придётся ли ради этого вальсировать с Сильвой или зажигательно и беззаботно определять в танце же границы совместной жизни со сватаемой ему кузиной Стаси (Ольга Белохвостова и Полина Клинникова) — в любом случае хореографическая подготовка солистов-вокалистов должна быть на уровне артистов балета, иначе у Эдвина появится дополнительное препятствие для решения своих насущных проблем.

То же можно сказать и про Бони (лучшего друга Эдвина представляют Дмитрий Никаноров и Александр Бабик): знаменитая «Песенка Бони» исполняется совместно с танцовщицами кабаре «Орфеум», и у обоих исполнителей роли молодого повесы есть свои «фишечки», которыми отличаются их герои прежде всего именно в этом номере. Вообще, Бони, по сути своей, один из комических персонажей, и на его долю отводится едва ли не бОльшая часть шуток и игры слов. Артистам приходится идти на разного рода ухищрения во имя удержания внимания зрителя, однако, вероятно, не весь юмор может быть правильно понят и принят людьми строгого воспитания или суровых нравов, которые, безусловно, могут находиться в зрительном зале.

Часть шуточек такого плана «берет на себя» н.а. Александр Маркелов, отец Эдвина: отчего-то в его исполнении даже откровенная пошлость звучит гораздо мягче и благороднее. К сожалению, этот герой появляется — блистательно! — только после антракта.

Надо отметить, что во многих опереттах второй акт зачастую гораздо ярче и динамичнее: зритель уже настроен не только поддерживать аплодисментами яркие номера, но и смеяться, замирать от восторга, негодовать, словом, способен на более откровенное проявление эмоций — и очень важно найти эту грань, чтобы, с одной стороны, не «перегреть» аудиторию в первом акте, но и не дать ей, с другой стороны, махнуть рукой на спектакль вовсе.

Данная оперетта с трудом могла бы существовать без Мишки, распорядителя кабаре (Дмитрий Лебедев и з.а. Михаил Беспалов), и Ферри Керекеша (Леонид Бахталин и Пётр Борисенко), некогда тоже влюблённого в «свою» звезду кабаре «Орфеум». Эти герои вводят нас в историю, рассуждая о былых временах, придавая красок жизни и передавая свою мудрость нынешней молодёжи спектакля, эти же герои так или иначе приводят спектакль к логическому завершению и развязке.

Мишка, успевший за время спектакля и своих скитаний выучить немецкий язык, даже исполняет зажигательный номер на языке оригинального либретто, демонстрируя уровень своих фонетических стараний.

Ферри, все так же вздыхающий по предмету своего обожания, хоть и убелен (с помощью гримеров) сединами, но демонстрирует невероятную молодость души и тела, а потому принимает самое непосредственное участие в возвращении всего на круги своя. Этот нарративный герой — единственный, кто должным образом понимает, что и зачем происходит на сцене, привлекая необходимых героев по ходу повествования (так перед зрителем предстаёт и нотариус — Виктор Богаченко, Валерий Гончаренко).

Ни один спектакль Московского театра оперетты не обходится без многочисленного хора и балета — здесь эти артисты представляют гостей на балу, слуг, официантов, солдат, завсегдатаев кабаре, так часто меняя свои образы и используя для своих выходов то световые трости, то веера из перьев, то скатерти, то… что создаётся впечатление, что на сцене театра одновременно находится все население двух европейских столиц со всем своим скарбом сразу. Если при этом учесть еще и вертикальное решение архитектуры спектакля, временами есть желание уйти «в отрыв» куда-то повыше, очевидно, именно для этих целей на сцене есть лестница, «ведущая в небо», ровно по тексту известной песни “Led Zepellin”: “Живет одна дама, которая уверена, что золото — все что блестит…»

Блеска и роскоши в этом спектакле — с избытком, как и ожидалось зрителем, жаждущим феерии.

Важно другое: недостижимо совершенство, ведь, «поднимаясь вверх, очень тяжело остановиться», но «если ты внимательно слушаешь, то к тебе снизойдёт мелодия» — Кальман велик и бессмертен, он заставляет сердца трепетать, раскрывает мир истинных эмоций, венгерский чардаш способен свернуть горы и достучаться до любого понимающего зрителя, а если такого не случится — «вернёмся в кабаре»!

Ольга Владимирская и Анастасия Фолманис специально для Musecube

Фотографии Анастасии Фолманис можно увидеть здесь

А фотографии Надежды Сокоревой — здесь