Московский музыкальный театр имени Натальи Сац

Фестиваль Пекинской оперы, посвящённый 120-летию Мэй Ланьфаня

11 октября 2014

Увидеть Пекинскую Оперу вне Китая – редкая возможность и большая радость.

«Столичная музыкальная драма» — национальное достояние, традиционное синтетическое сценическое искусство Китая. Существует с тех пор, как в 1790-м император Цянь-лун решил отметить свой 80-летний день рождения и созвал для этого лучшие театры со всех уголков Империи. По-китайски называется «цзинцзюй». Является синтезом пения, музыкально-поэтической декламации, пантомимы и воинского искусства.

Гастроли пекинской оперы сегодня посвящены 120-летию актёра и реформатора Мэй Ланьфаня. Под руководством этого человека Пекинская опера получила мировую известность. Первые гастроли прошли в Японии, затем – в США. Символичны поэтому нынешние гастроли, в чём-то повторяющие подвиг Учителя. Сам Ланьфань исполнял роли женских персонажей «дань» – героинь знатного происхождения. До Ланьфаня только мужчины участвовали в сценическом действии и исполняли все, и мужские и женские роли.

Лучшими пекинскими актёрами руководит сегодня сын Мэй Ланьфана – Мэй Баоцзю. В первоначальном виде, до реформации, Пекинская опера была мало похожа на сегодняшнюю. Она могла длиться несколько дней, и вы бы мало что в ней поняли. Действие было предельно символично, реализм отсутствовал. Всё опиралось на жесты, мимику. Костюмы, даже реквизит и декорации были символическими. Ролевые амплуа были жёстко закреплены за актёрами. Набор ролей был небольшой и не менялся – несколько мужских и женских персонажей с разделениями на сословия. Выраженный таким образом «культурный код» даже для нынешнего поколения современных китайцев сложен к пониманию. Поэтому этот жанр насколько адаптировали – Пекинскую оперу сделали менее символичной, сократили время действия, добавили современного юмора, зрелищности и декораций.

Шанс посмотреть на «жемчужину поднебесной» представился москвичам и петербуржцам – в Петербурге оперу ставили в Мариинском театре, у нас – в музыкальном театре имени Наталии Сац. Плюс просмотра в России для не знающих китайского ещё и в том, что на двух экранах шёл подстрочный перевод – чего не случится, если вы будете смотреть оперу, например, в Пекине. Кстати, говорят, что сами китайцы не всегда распознают пропеваемого текста: дело в том, что китайский язык интонирован, у каждого слова есть свой тон, а вокальное исполнение меняет этот тон — и при смене тона смысл слова может меняться на противоположный или вообще пропадать. Зато китайцы должны хорошо знать мотив сказки или легенды, лежащей в основе действия. Мы посетили оперу, сложенную на основе легенды о Белой Змее. Эта древняя китайская сказка повествует о любви тёмного божества (Белой Змеи) и человека. Тёмный, как оказалось, не значит «плохой». Мудрость сказки такова, что даже монах, охотившийся на Змею и пытавшийся повредить счастью супругов, оказывается наказан. Торжествует любовь. Однако сюжет отличался от аутентичного древнекитайского образца. Актуализация состояла в том, что сюжет оказался очень феминистским. Муж – человек – безволен и почти не принимает решений. Он женится с радостью, когда ему предлагают: «наша госпожа очень хотела бы выйти за вас замуж!» Следуя совету монаха, он сомневается в «благочестивости» жены. Затем по его велению оказывается в монастыре. Жена периодически спасает его то от смерти, то от этого монаха. Он, склонив голову, кается, когда она упрекает его в «неверности». Жена-змея-богиня сражается с другими богами, с монахом, всё ради семейного счастья. Да ещё и будучи на девятом месяце беременности. Ну как не сравнить с идеальным образом современной преуспевающей женщины. Разумеется, в аутентичной опере вся ответственность за семейное счастье легла бы на мужчину. О непостоянном нраве мужа говорит и костюм. Он переодевается на протяжении действия несколько раз – что говорит о его слабом и непостоянном нраве. Одежды его – голубая, сиреневая, белая. Сама главная героиня, разумеется, в белом. Её молодая сестра-служанка – в синем – цвет геройства и непреклонности. Монах в жёлтом – цвет непоколебимости и лёгкого безумия.

Декорации оперы – это пейзаж 3D с уходящей вглубь рекой а мостом, это горы, озёра. Традиционные для древней оперы стол и стулья также присутствовали.

Действие было разбито на много стремительных актов. Вместе с яркими костюмами, смешными голосами (о них ниже), полу-мультяшными декорациями, некоторыми осовремененными особенностями либретто всё действие походило на жанр восточного мультфильма аниме – плода современной культуры востока.

Актёры двигались, как и свойственно им, невероятно грациозно, их мягкие символические жесты, мимика завораживали. Чуть меньше половины действия занимал показ у-шу – постановочного боя с элементами акробатики. Змея и её сестра сражалась с горными существами – богами – юношей-журавлём и юношей-оленем (и правда, в у-шу есть такие стили-направления – олень и журавль). Войско речных жителей, размахивая голубыми флагами, выстраивалось в симметричный строй. Воины в красном размахивали копьями и даже жонглировали ими. Всё это зрелищно и составляет предмет для визуального наслаждения. Чего нельзя с уверенностью сказать о вокально-декламатической партии. Актёры ведут полу-пение-полу-речитативный диалог. Змея, как и свойственно её природе, может растягивать гласные, завывая и плетя голосом змеиные стежки. Сама манера пения – высокие ноты, немного гнусавый голос – для нашего уха непривычна. В первые минуты такое пение кажется странным, потом ухо привыкает и перестаёт реагировать. Но до эстетического наслаждения ещё далеко. Всё движение, и вокальное, и речевое, и телесно-жестовое, и в у-шу, и в диалогах, и в сопровождающей музыке – общий синтез всех приёмов выливается в единое волновое движение и следующую за ним остановку-позу-маску.

Стоит сказать пару слов о переводе – видимо, его не доверили российским переводчикам. Доверили китайским. Поэтому в тексте оказалось несколько смешных моментов – среди них особенно рассмешившее публику название пятого акта – «кража травы». Вообще, на показе была дружелюбная и тёплая атмосфера – что приятно.

Моменты модернизации – ускорение сюжета, его «анимешность», динамичность (второй акт уже называется – «свадьба» — и это после первого «знакомства»), герой наш работает в аптеке, куда и приходит к нему монах – делали действие интересным и простым для восприятия. В финале за женщину-героиню заступаются чуть ли не все страны и народы и мира, а также потусторонние силы. Она воскресает и возвышается на разрушенной горе – как непреклонный белый символ силы и справедливости.

Мария Черкасова, cпециально для MUSECUBE