По большому счёту, Российский академический молодёжный театр готовился представить зрителю «Лысую певицу», абсурдистскую пьесу Эжена Ионеско, ещё в прошлом сезоне, тогда же состоялась и генеральная репетиция, но всем планам было суждено разбиться о преждевременное закрытие театров по эпидемиологическим соображениям в середине марта. Буквально на днях в Чёрной комнате возобновились прогоны спектакля, и уже 15 октября долгожданная постановка режиссёра Екатерины Половцевой пополнила репертуар РАМТа.
«Лысая певица», таким образом, стала первой официальной премьерой театра в новом, юбилейном сезоне, поскольку запланированный ещё на 11 сентября премьерный показ «Сына» Юрия Бутусова по одноимённой пьесе Флориана Зеллера вынужденно был перенесён на 28 октября.
«Комедия абсурда – это комедия ежедневных узнаваемых каждым ситуаций, – говорит Екатерина Половцева. – И возможность на время отстраниться от этой повседневной абсурдности, признать ее беспощадность, бессмысленность и иллюзорность». Собственно, само рождение театра абсурда как нового направления в искусстве связывают как раз с именем Эжена Ионеско, чья дебютная «Лысая певица», наряду с пьесами Сэмюэля Беккета, считается классическим произведением абсурдного течения.
Любопытна сама история создания пьесы, или как говорят в контексте театра абсурда – «антипьесы». Изучая английский язык по руководству Альфонса Шереля и механически заучивая предлагаемые пособием конструкции, Ионеско вместе с тем будто заново постигал, казалось бы, такие неопровержимые истины, как то, что в неделе ровно семь дней, ни больше ни меньше, или что потолок находится вверху, а пол, соответственно – внизу. Из руководства он позаимствовал и безликие фамилии героев своей будущей пьесы.
Действующих лиц у Ионеско всего-ничего:
– супруги мистер и миссис Смит;
– их служанка Мэри;
– супружеская пара Мартинов, мистер и миссис;
– начальник пожарной команды.
И ни слова про ту самую лысую певицу, которая фигурирует в названии спектакля. Всё дело в том, что первоначально Ионеско хотел назвать свою пьесу «Английский без труда», ссылаясь на заглавие злополучного самоучителя Шереля, однако на одной из репетиций актёр, игравший роль начальника пожарной команды, оговорился и в своём длинном, крайне запутанном монологе вместо «учительницы блондинки» («institutrice blonde») выдал «лысую певицу» («cantatrice chauve»). Это так понравилось Ионеско, что им было принято решение изменить название, а оговорку закрепить в конечном варианте пьесы.
Уникальность Чёрной комнаты – в её метаморфозах. На этот раз театральное пространство трансформируется в гостиную загородного дома Смитов, скромно обставленную, с чёрно-белым настенным телевизором, графином на каминной полке и огромным зеркалом, из которого за хозяевами то и дело наблюдает служанка Мэри (Татьяна Шатилова). Сначала в комнату воровато просачивается мистер Смит (Алексей Бобров), он удобно устраивается в своём кресле с газетой в одной руке и сигарой – в другой. Впрочем, его идиллия вскоре нарушается появлением миниатюрной миссис Смит (Анна Ковалёва), за чьей опрятной наружностью скрывается энергичный, вспыльчивый темперамент скучающей замужней женщины. Бьют часы, бьют не абы сколько, а целых семнадцать раз. Впрочем, из-за духа противоречия часы в этом доме бьют столько, сколько им вздумается и, со слов хозяев, вечно показывают прямо противоположное время. Развлечения ради миссис Смит начинает увлечённо болтать о том, как по вкусу ей пришёлся сегодняшний ужин. Она не сообщает мужу ничего существенного, ничего такого, чего бы он не знал, поэтому мистер Смит до поры позволяет себе сводить своё участие в разговоре до физического присутствия: уткнувшись в номер «Таймс», мужчина курит и отстранённо пощёлкивает языком. Престранная коммуникация, лишённая здоровых причинно-следственных связей и которую язык не повернётся назвать полноценным общением.
Появляются Мартины – интеллигентная с виду пара, – припозднившиеся к ужину. Оба в совершенном смущении: им кажется, что они где-то встречались, но никак не вспомнят, где именно. В попытках разобраться, кем же в действительности приходятся друг другу, незадачливые супруги распаляются всё больше и доходят до крайней степени возбуждения. Однако внешнее спокойствие возвращается к ним так же быстро, как и было утрачено, оживлённую дискуссию можно считать исчерпанной: мистер Мартин (Виталий Тимашков) снова обретает свою жену, а миссис Мартин (Людмила Пивоварова) – мужа.
Между соседями завязывается тривиальная беседа ни о чём, мистер и миссис Смит между делом обмениваются едкими замечаниями. Большого труда стоит мистеру Смиту скрывать неприязнь к собственной жене, и постепенно его интерес переключается на хорошенькую миссис Мартин, которая, впрочем, на знаки внимания отвечает взаимностью.
Кстати или некстати в гости к Смитам заглядывает начальник пожарной команды (Александр Пахомов), его печальная, стеснённая рабочей одеждой фигура выглядит сиротливо и неуместно в кругу столь светского общества. Под видом правдивых историй он рассказывает собравшимся полнейшие небылицы, остальные же создают видимость заинтересованности. Даже Мэри изъявляет желание участвовать в разговоре, её появление оказывает сильнейшее впечатление на капитана пожарной команды, однако Смиты категорически против её присутствия.
Действие развивается стремительно после ухода капитана. В гнетущем полумраке гостиной наружу вырывается тёмная сущность, которая сталкивает лбами прежде миролюбиво настроенных мистеров и миссис: охваченные приступом коллективного безумия, они механически произносят вырванные из контекста реплики, стараются перекричать друг друга, пока наконец в эпицентре откровенной шизофрении отдельные фразы распадаются на бессмысленную какофонию звуков, не способных отражать окружающую действительность. Окончательная деградация языка вымотала героев до предела, сведя на нет всяческие попытки пробить стену непонимания и отчуждения.
Когда в комнате снова зажигается свет, на том самом месте, где некогда сидели мистер и миссис Смит, ровно таким же манером расположились мистер и миссис Мартин – спектакль оказался закольцован. Очевидной становится взаимозаменяемость главных героев: Смиты – это те же Мартины, а Мартины – всё равно, что Смиты. Это люди штампованного сознания, живущие в примитивном мире догм и пустопорожних разговоров о банальностях, в котором негде взойти ростку здравого смысла и негде вспыхнуть даже самой маленькой искорке, которую безуспешно ищет капитан пожарной команды: здесь нет подлинной жизни, нет любви – только иллюзия оных, жалкая пародия, доведённая до абсурда.
Милена Негребецкая специально для Musecube
Фотографии Екатерины Апциаури можно увидеть здесь
