Я мечтатель; у меня так мало действительной жизни, что я такие минуты, как эту, как теперь, считаю так редко, что не могу не повторять этих минут в мечтаньях.

Ф.М. Достоевский «Белые ночи»

Если кого-то спросить об ассоциациях к фамилии Достоевский, то скорее всего среди ответов будут слова «бесы», «идиот», «преступление», но никак не «сентиментальность», «мечты» и «влюбленность». Меж тем, такой Достоевский тоже есть и ставится в театрах.

Идея постановки «Мечтатели, или Я просто хочу, чтобы вы меня любили» родилась во время самоизоляции 2020 года у молодого режиссёра Екатерины Луниной в соавторстве с хореографом Еленой Вороновой. До первого выхода на зрителя прошёл почти год, но это был год, полный поисков, надежд и смыслов. Перед артистами, занятыми в спектакле, стояла нетривиальная задача придумать и раскрыть своих героев, отталкиваясь от уже созданной хореографии.

Можно ли в танце мечтать? Любить? Жить?

Пластические этюды, основанные на современной музыке, идут практически параллельно сюжету гения русской литературы, с той лишь только разницей, что для современного человека они — подзвученные к тому же актуальными смыслами — понятнее и доступнее, чем витиеватость слога ХIX века.

Один из главных героев повести — Петербург — здесь лишь оттеняет происходящее на сцене. Художник спектакля Алексей Демский не делает знаковых и знакомых всем с детства акцентов, и удивительным образом этот «новый» город не имеет шлейфа безнадежности привычного Достоевского, но своею камерностью окутывает артистов и создает условия для рождения мечты.

Мыльные пузыри города — для радости и уюта.

Пластичная и чувственная Юлия Апалат, вовсе не боится быть вдруг не понятой и услышанной: глубокие переживания ее героини находят своё отражение в танце, в зрительном контакте с присутствующими в зале; она наполнена простотой, добротой, легкостью и ожиданием.

Мыльные пузыри вокруг Настеньки — словно грядущее чудо и нынешние мечты.

Собственно, через мечтания режиссёр и ведёт зрителя к познанию сущности человека: у Мечтателя нет имени, ведь имя необходимо для общения и обращения, — этот герой прекрасно существует в своём собственном мире, не заигрывая ни с миром внешним, ни со зрителем. Он таков, каков есть, и в том его вина: ему слишком хорошо наедине со своими грёзами, чтобы пытаться быть хорошим для кого-то ещё. Ему достаточно любить свои мечты о Настеньке, но не пытаться любить ее саму или воплощать свои полёты во сне в жизнь наяву. У него отпала необходимость быть придуманным «маленьким человеком», он — создатель, пусть и создаёт он всего лишь воздушные замки и эфемерные миры. Он живет танцем и растворяется в нем. Без остатка. Без любви к кому-то, кроме как к мечте. Возможно, поэтому для многих герой Виталия Иванова остаётся полузагадкой, полутриггером и ощущением едва уловимой тревоги. Чувствует ли он своё одиночество? Едва ли: с ним всегда его мечта! Мечта, которая не умеет выбирать другого, но умеет решать, о чем мечтать.

Мыльные пузыри вокруг Мечтателя — словно крах радости… Или радость краха?

При неких благоприятных условиях два монолога имеют шанс стать диалогом. У двух одиночеств могут появиться общие фонари, мосты, тайны и даже ночи. Грустное прошлое может стать радужным будущим.

А может наутро лопнуть, как мыльный пузырь…

Но с каждым только что переливавшимся, а ныне взрывающимся пузырём в зрителе рождаются размышления о собственных чувствах, мимолётном одиночестве, странных отношениях, потаённых местах, и — едва нащупываемом послевкусии: не слишком грустном, не слишком банальном.

Ведь чтобы кто-то позвал, надо суметь услышать…

Ольга Владимирская специально для MuseCube
Фото предоставлено пресс-службой