На первый взгляд кажется, что биографическое произведение, будь то книга, фильм или спектакль, требует минимального творческого вклада, а основная задача автора – подробно изучить эту самую биографию и с доскональной точностью воспроизвести. Но неоднозначность подхода Романа Виктюка заключается в том, что его биографические спектакли – не биографические.

Мандельштама играет Игорь Неведров, тот же актёр, что воплотил образ Есенина в «Сергее и Айседоре». На Есенина он не похож, как не похож и на Мандельштама, но добиться внешнего сходства с оригиналом – последнее, чего хочет автор. Более того, даже Сталин здесь не похож на Сталина. Никаких усов, трубки, карикатурных попыток скопировать грузинский акцент – мы бы не узнали этого человека в военной форме, не будь он таким зловещим. Дмитрий Жойдик сыграл не конкретного Иосифа Виссарионовича – он показал абсолютное, воплощённое зло.

Два человека, два поэта, которые пытаются каждый по своему протестовать этому злу, напоминают прототипы лишь весьма отдалённо. В спектакле о двух крупнейших поэтах двадцатого века прозвучит всего одно стихотворение – то самое, роковое, навсегда определившее судьбу одного из них и показавшее трусость, лицемерие второго. Перед нами не просто Мандельштам и Пастернак и даже не Игорь Неведров и Прохор Трятьяков – перед нами поэт истинный, от Бога, подчинённый только голосам, звучащим в его голове, и поэт придворный, согласный прогибаться под любые обстоятельства, лишь бы не утратить своего высокого статуса.

Но что такое статус поэта? В тюрьме, измученный, почти раздавленный государственной машиной, придерживая рукой штаны, потому что у него отобрали даже ремень, Мандельштам знает, что он по-прежнему свободный человек, по-прежнему творец. А у Пастернака после похвалы Сталина «словно чёрный паук поселился в голове, перекрыл дорожку»… Перекрученные тряпичные куклы над ними – кто они? Изломанные тела тех, кто не смог переломить себя, или искорёженные души тех, кто смог?

Куклы, пугающие своей неуместной разноцветностью, висят над головами героев, а по полу сцены разбросаны железные плакаты с арестантскими карточками других поэтов, ставших жертвами режима. Сталин шагает прямо по плакатам, Пастернак старается огибать их, но если не получается обойти, смело наступает на лица. Мандельштам парит над ними, как существо из нездешнего мира, полусвятой, полуюродивый.

Его верная спутница Надежда, роль которой исполнила Екатерина Карпушина, не замахиваясь ни на биографическое, ни на портретное сходство, но мастерски воплотив голос разума, на фоне его хрупкой и ломкой фигуры выглядит крепкой, массивной, мудрой. Именно такая женщина может быть рядом с настоящим поэтом – надёжная и сильная, верная и преданная до конца.

А супруга Пастернака, у которой даже нет имени – вряд ли кто-то из трёх его жён был настолько неприятным – предстала едва ли не городской сумасшедшей.

И над всем этим – распятый Христос без креста с мотком железной проволоки вместо головы. Больше на сцене нет ничего. Больше ничего и не требуется. Имеющий уши услышит, кого может спасти такой Спаситель в стране, где только дьявол – Бог.

Спектакль «Мандельштам» поставлен по одноимённой пьесе американского драматурга Дона Нигро, влюблённого в русскую литературу и осмыслившего через судьбы поэтов историю России, её трагическую реальность, саму её суть. Но Роман Виктюк пошёл дальше: он показал нам истинный импрессионизм, трагично и страшно воплотившийся в судьбе его гения.

Александра Смирнова специально для Musecube