«Во всем есть черта, за которую перейти опасно; ибо, раз переступив, воротиться назад невозможно.»
Ф. М. Достоевский
«Премьера! По мотивам романа Ф.М. Достоевского «Преступление и наказание». Продолжительность 4 часа 00 минут с одним антрактом» — такое описание дано постановке в афише Московского драматического театра «АпАРТе».
Столь продолжительный спектакль по произведению не самого простого классика русской литературы может напугать неискушенного (да и не только) зрителя. И совершенно напрасно!
Если прививать любовь к классике у молодого поколения, коего в зале было подавляющее большинство, то непременно так, как это задумал режиссер Андрей Любимов и воплотила труппа «АпАРТе». Спектакль интригует задолго до начала: сцена перетянута оградительными полицейскими лентами и подсвечена мигалками… После третьего звонка ленты, как по мановению волшебной палочки, пропадают, и … преступление начинается!
В оформлении постановки минимум деталей. Из декораций на сцене: пара дверей и кровать с панцирной сеткой, которая, по ходу действия, представляется то предметом мебели в квартире главного героя – Родиона Раскольникова — или тюремной решеткой для него же, а то и смертным одром Мармеладова… Такой минимализм сполна компенсируется талантом актеров и приемами, дополняющими реальность.
Исполнитель роли Родиона Раскольникова (Андрей Попов) всего на пару лет старше своего персонажа. Ему, вероятно, особенно близки и понятны мотивы совершаемых поступков – как в силу возраста, так и несомненной одаренности. Стоит отметить, что Андрей за время действия практически не покидает сцену – его выносливость восхищает! Все переживания Раскольникова — необходимость решиться и набраться смелости для совершения убийства, волнение за судьбы матери, сестры и собственную, наконец, страх разоблачения — передаются артистом без надрыва (спектакль не оставляет послевкусия безысходности), скорее, в ключе философском, что за преступлением непременно следует наказание. К такому выводу приходит герой постановки, решаясь на признание и неизбежную каторгу!
Лакмусовой полоской фиксирует переживания Родиона поклонник его сестры Дуни — Аркадий Иванович Свидригайлов в исполнении Дениса Бургазлиева. Человек порочный: карточный игрок, бивший и, возможно, убивший свою жену, параллельно волочащийся за сестрой Родиона — именно ему, в диалоге с последним, принадлежат слова: «Разврат – это болезнь, как и всё, переходящее через меру, здесь непременно придется перейти через меру. Вы знаете, у одного так, у другого иначе!». Свидригайлов намеренно подслушал исповедь Родиона Соне Мармеладовой, а потому, имеет основание сравнить преступления их обоих – Раскольникова и свои собственные… Денис даже внешне похож на персонажа, описанного Федором Михайловичем: согласно книге, глаза Свидригайлова смотрели холодно, пристально и вдумчиво. Именно такой образ и вышел, душевное равновесие не покидает Аркадия Ивановича ни при встрече с призраком жены, ни при покушении на него Дуни Раскольниковой, ни в намерении осуществить «вояж в Америку», ни даже в последующей реализации этого намерения — самоубийстве.
Особенно драматичными вышли женские образы. Катерина Ивановна (Лилия Соловьева) – с радостью встречающая смерть пьяницы и иждивенца мужа; в агонии, с улыбкой и слезами исполняющая песню, аккомпанируя себе на инструменте наподобие шарманки. Соня Мармеладова (Анна Сафронова) – вынужденно получившая «желтый билет», верная спутница Раскольникова (не от начала, но точно до конца). Показателен эпизод в квартире Сонечки – люди в масках обращаются с ней, как с безвольной куклой – ясная аллегория судьбы девушки, описанной в романе. Дуня Раскольникова (Антонина Комиссарова) — как со страниц романа: «с тёмно-русыми волосами, чёрными глазами и почти всегда серьёзным выражением лица». Их сцена со Свидригайловым завораживает от намерения Дуни застрелить мужчину, до того, как она падает к нему в объятья, фатально обронив пистолет…
Что касается приемов, дополняющих реальность, — их несколько и каждый по-своему интересен.
Сцена имеет продолжение: помост, переносящий часть действия непосредственно в зрительный зал — и зрители становятся уже не свидетелями, а соучастниками происходящего. Когда мимо тебя пробегает Раскольников, почти касаясь полами пальто, – мороз пробегает по коже.
Но режиссер не ограничивается зрительным залом: поминки Мармеладова и вовсе проходят в фойе театра. Прощание не обязательно видеть —звуки вне зала отчетливо передают настроение происходящего: звон стаканов, музыку, громкие разговоры…
Основные вехи фиксируются проектором надписью на стене: так, например, звук выстрела имеет пояснение «Свидригайлов застрелился». Некоторые сцены и вовсе проецируются в виде видеофильма. Вот только Родион вышел в дверь, как мы уже видим запись его беседы со старухой-процентщицей в проекции на одной из стен. Прием органично вписывается в основное действие — и не то что не отвлекает, а является гармоничным его логическим продолжением.
Интересное решение художника по свету: в момент, когда преисполненный решимости Родион протягивает руку к топору, который, к слову, на бечевке раскачивается над головами у зрителей, сцена окрашивается багровыми оттенками.
Спектакль смотрится на одном дыхании, и молодёжь в зале едва успевает выдохнуть — не то что отвлечься на телефон или общение с соседом! И если кто-то из зрителей не осилил прочесть «Преступление и наказание» целиком, – спектакль сполна восполнит пробелы, ведь все диалоги и сюжетные линии соответствуют роману: без искажения и интерпретаций.
Выходя из театра в московские сумерки, испытываешь умиротворение и желание, не откладывая, пересмотреть постановку снова.
Как стало известно, Театр «АпАРТе» в скором времени претерпит поглощение такой глыбой, как Московский театр на Таганке. Если спектакль не будет иметь продолжения на новой сцене и его судьба оборвется спустя несколько месяцев после премьеры – это будет совсем другая история, но, к несчастью, тоже «о преступлении»… — перед зрителями и их выбором встретиться с классикой в чистом, неискаженном виде, а также артистами Театра «АпАРТе», вложившими в героев постановки свои душу и талант!
—Достоевский умер, — сказала гражданка, но как-то не очень уверенно.
— Протестую! — горячо воскликнул Бегемот. — Достоевский бессмертен!
©️ Михаил Булгаков, «Мастер и Маргарита»
Пожелаем же бессмертия или, по крайней мере, долголетия премьерному спектаклю «О преступлении»!
Анастасия Фолманис специально для Musecube
Фотографии автора можно увидеть здесь
