Я искал в этой женщине счастья,
А нечаянно гибель нашёл…

Сергей Есенин

Театр Романа Виктюка по отзывам представлялся мне весьма эпатажным, авангардным явлением, в чём я и решила убедиться своими глазами. После недолгих размышлений был выбран спектакль «Сергей и Айседора» — я очень люблю Есенина, и к тому же мне хотелось посмотреть, как из стихов и пластических этюдов можно воссоздать историю любви. Да, я не ошиблась в своём прогнозе относительно театра; спектакль получился настолько незаурядный, что я даже не могу с уверенностью ответить на простой вопрос, понравилось мне или нет – просто это совсем не то слово! Ещё сложнее и неправильнее было бы писать классическую рецензию со всеми необходимыми составляющими, поэтому несколько изменю подход.

На последнем курсе Литературного института, когда наша психика уже достаточно окрепла, до нас принялись настойчиво доносить в общем-то простой, но не для каждого приемлемый постулат: есть гений, а есть его творчество; Пушкин – это вам не Александр Сергеевич и даже не сукин сын. Тот факт, что человек сотворил великое произведение, ещё не возносит его в ранг бестелесных небожителей и не лишает автоматически всех пороков.

Если такой подход для вас кощунственен, вы, возможно, несколько разочаруетесь в спектакле. Недосягаемого кумира вы не увидите. Вы увидите изломанного, нервного до психоза, эгоцентричного до беспамятства, сильно пьющего, глубоко несчастного человека. Как мы знаем, грань между гениальностью и сумасшествием – очень тонкая; весь спектакль Есенин в исполнении Игоря Неведрова ходил по этой грани, и я, как ни старалась, не могла выбросить из головы образы юродивых от литературы – князя Мышкина, платоновского Юшки и других; не отпускала и другая крамольная мысль: юродивый, как никто, близок к Христу. Глядя на полуобнажённый силуэт, распятый в чёрном квадрате окна, я изо всех сил пыталась об этом не думать – и всё-таки думала.

Наваждение началось с первой же секунды, с той самой, когда в зале погас свет, и сцена наполнилась заунывной, тяжёлой мелодией, напоминающей церковное пение, и людьми в чёрном – мистическими двойниками поэта, репликами Чёрного человека. Кроме них, в спектакле были только Он и Она. Сергей и Айседора. Измученный двадцатишестилетний рязанский мальчик и сильная, красивая зрелая женщина в европейском платье, восхитительная мисс Дункан… Товарищ Дункан! – поправляет Айседора (Анна Терехова), и сцена вспыхивает алым пламенем – революционным, страстным, а может быть, адским.

Весь спектакль – надлом, надрыв, предел и бездна. Если любить – навзрыд, если умирать – без музыки. Чёрные люди и чёрно-белые фотографии смотрят на бешеный кроваво-алый мир, Айседора не расстаётся с чёрным шарфом в кроваво-алых пятнах: то набросит на плечи, то стянет им горло возлюбленного, предсказывая близкий финал обоих.

И монотонное, пробирающее до дрожи пение актёров «Геликон-Оперы». Я скажу – не надо рая! – захлёбываясь, кричит Есенин, — дайте Родину мою! Край ты мой заброшенный, — тянутся в ответ печальные слова, — край ты мой, пустырь…

Вот как изломали гениального поэта, поэзия которого здесь больше не нужна, вот как его излюбили, измызгали; страшная, неприкрытая правда, и нужно быть готовым её принять. Если вы готовы, если жаждете по-настоящему сильных впечатлений, шоковой терапии, катарсиса, наконец – это спектакль для вас.

Александра Смирнова специально для Musecube