Попробуйте набрать в строке поиска название одного из самых известных произведений Уильяма Шекспира «Ромео и Джульетта». На вас обрушится целый поток разнообразных ссылок, клипов, изображений и цитат. Блоггеры с Youtube перескажут сюжет максимально доступно, видеоинсталляции проинтерпретируют эту известную историю, а в записи перформанса о великих влюбленных обязательно будут розы или дождь, а, может, и то, и другое сразу. Одной из ссылок точно будет анонс премьеры: «Ромео и Джульетту» с хештегом «алхимия любви» на сцене Театра Луны поставила болгарский режиссер Лилия Абаджиева.
Обладатель множества наград, лауреат театральных конкурсов и приглашенный преподаватель международных университетов, режиссер спектакля признается в любви к Шекспиру, называя его «философским и психологическим iCloud мира». В начале спектакля мерцает проецируемый на призрачный занавес двоичный код, звучат слова: «Число «один» — не более чем ноль…», и все предвещает реинкарнацию Шекспира в век информационных технологий. Но тут на сцену выходит Джульетта в девичьем белом платье, объясняет правила игры в классики – и действо начинает «прыгать» по текстам Великого Барда.
Вся хрестоматийная история точечно нанесена на временную шкалу, и только эти точки-события зритель и видит. Раз – и мы в комнате Джульетты с ее матерью и няней. Два – и уже на балу, в середине диалога про уста, руки и пилигримов. Три – и Парис, грохоча аллитерацией: «Пррривет, моя прррекррасная супрруга!» — преграждает Джульетте путь к брату Лоренцо. Между этими хедлайнерами звучат сонеты Шекспира, краткое содержание всей трагедии на сленге, а на балу — кавер знаменитой песни “Sway” и богатая аллюзиями “Unchained Melody”, которую большинство знает по фильму “Привидение” с Патриком Суэйзи.
При этом ни одной женщины на сцене нет. Что удивляться, лондонский “Глобус” уже много лет с успехом возрождает традиции старинного театра, где все роли исполняли исключительно мужчины, а у английского хореографа Мэтью Борна самый известный балет, “Лебединое озеро” весь состоит только из мужских партий. Да и зрителя, пришедшего в театр из кино, этим не удивишь: он уже видел метания и переодевания героини Гвинет Пэлтроу во “Влюбленном Шекспире” или фильм “Красота по-английски”, основанный на биографии реального актера послешекспировских времен.
Постмодерн торжествует на сцене, появляясь то цитатой из “Иван Васильевич меняет профессию”, то проекцией мраморных скульптур и пастушек Буше, то фижмами барочных платьев и обнаженными торсами, то настоящим дождем на сцене и вспышками-миганием стоп-кадров. Весь этот калейдоскоп, призванный показать величие любви и, по словам режиссера, “жизнь и смерть, реальное и воображаемое, комическое и трагическое” – выплескивает на зрителя такой поток образов, что разглядеть за ними привычных Ромео и Джульетту можно с трудом. Ты оказываешь в таком бурном море текста, аллюзий и реминисценций, что выплыть из него можно, только обладая солидным зрительским опытом и богатым воображением. Если все перечисленное имеется в избытке, а хрестоматийная трактовка Дзефирелли набила оскомину, тогда этот спектакль — точно для вас.
Елизавета Маркова специально для Musecube
Фотографии Ольги Кузякиной можно увидеть здесь
