Калужский драматический театр привёз в Санкт-Петербург свою премьеру по комедии
А.Н. Островского «На всякого мудреца довольно простоты» режиссёра Владимира Хрущёва. Пьеса была поставлена у нас и за рубежом уже более 40 раз. И мне стало интересно, чем же и как в этот раз нас стремятся удивить калужане?

Начнём со сценографии. На подмостках расположились два белых полупрозрачных вращающихся куба, полых внутри и без одной из стенок каждый, метра по три. То ли как аллюзия к Коперфильду, то ли к игре в напёрстки, намекающие на авантюрный характер постановки. Из них появляются герои пьесы, и через них же уходят при смене мизансцен. Интересным решением стало расположить спереди и снизу источники света и ещё один фронтально – это дало возможность поиграть с тенями как сквозь декорации, так и отбрасываемыми персонажами на них. Таким образом, зрительно увеличиваются образы и Мамаева, и Городулина, и Крутицкого, намекая на раздутое самомнение всех троих. Белоснежные сорочки и блистающие серебром жилетки и костюмы, в которые они облачены, призваны подчеркнуть их неотразимость в собственных глазах. На экраны-стенки выводятся виды Москвы XIX в., иногда по ним проплывает рыбина, будто из рассказов Салтыкова-Щедрина, смеша зрителя. В финале, когда зачитывается дневник Глумова, на задник сцены проецируются шаржи на персонажей пьесы.

Спектакль получился игровой: актёры много двигаются по сцене, балагурят и шалят, заигрывают друг с другом. Глумов, исполненный Кириллом Бессоновым, льстив и угодлив снаружи, но, согласно автору, «умён, зол и завистлив» изнутри. Начинающий авантюрист и интриган, он прикидывается образцовым молодым человеком, мальчиком-пай, перед влиятельными лицами, с помощью которых намерен строить карьеру. Но, пытаясь отыграться за унижение, которому себя подвергает, чтобы выслужиться, заводит дневник, полный саркастических записей о своих «благодетелях». У правого края сцены расположилось внушительных размеров бюро красного дерева, где хранятся бумаги и сам дневник. В центре открывается шторка с прожектором, в кульминации проливающим свет на интриги героя. Мать Глумова (Ольга Петрова), такая же авантюристка и интриганка, прикидывается перед лицом влиятельных господ простодушной женщиной-болтушкой. А сама тайком пишет анонимные письма и заводит дружбу с тётушкой, женой богатого сановника и дядюшкой Егора. Они разъезжают по сцене в прозрачных креслах с колёсиками, громко хохочут и обнимаются.

Оригинальны образы Мамаевой и Турусиной. У них короткие модные стрижки, нет шляп и рюшей на платьях. Разорвав исторический контекст, эти вполне себе современные по манерам и раскрепощённому поведению дамы намекают на вневременность пьесы. Таких характерных персонажей, с большой ловкостью и мастерством выписанных Островским, легко можно встретить и сегодня. Это суеверная и показно набожная ханжа Турусина, почти гордящаяся множеством побед на личном фронте в недалёком прошлом. Её племянница Машенька (Екатерина Буреничева), во всём стремящаяся походить на свою тётку в молодости, крутится в кресле, высоко закидывая ноги и заявляя о том, что будет «грешить и каяться, каяться и грешить, и снова грешить». Клеопатра Львовна, сыгранная Светланой Никифоровой – стареющая светская львица, не скрывающая даже от мужа своей страсти к красивым молодым людям.

Под стать своим дамам и господа: упивающийся поклонением племянника и его подобострастностью Мамаев (заслуженный артист России Сергей Лунин), перед которым пресмыкается, катаясь по сцене, и ручки которого зацеловывает Егор. Это довольно тучный господин с лысиной, всем своим видом стремящийся остаться значительным в глазах циничной и насмешливой молодёжи. Фактурен и породист Крутицкий, исполненный Валерием Смородиновым, напоминающим пожилого профессора, он работает над своим трактатом под пластинку Вертинского. Мне кажется, его образ слишком интеллигентен для пожилого вояки, он больше похож на учёного. Разве что содержание трактата и высокий стиль «как у Ломоносова» выдаёт в нём костность мышления и консерватизм. Легкомысленная Клеопатра Львовна, залетая «на огонёк» к старому знакомому, по пути ловит сачком бабочек и порхает сама, как мотылёк, улаживая дела племянника. И, хотя и обжигается, но её это не останавливает… «Либерал» Иван Иванович Городулин (Ярослав Орляченко) похож на расцвеченного во все краски петуха, он молод и доволен собой, нигилист, как Базаров, но умеет держать нос по ветру и ловить течение.

Забавен эпизод в финале пьесы, где Машенька-невеста, появляющаяся сперва в белом свадебном платье с меховой накидкой и с кружевным зонтиком, и её ухажёр, гусар Курчаев (Дмитрий Казанцев), вылезают из-под стола, где прятались от бдительного ока тётушки. Сражённый великолепием всех поразившего Глумова, Курчаев уже собирается покинуть собрание. Но его останавливает Мамаева, и, после разоблачения несостоявщегося жениха, он переобувается в красные кавалерийские сапоги и в буквальном смысле слова оказывается на коне — деревянном истукане, въехавшем в дом Турусиной к парадному сговору прямо как троянский конь – Глумов.

Мне кажется, такая интерпретация одной из самых знаменитых пьес Островского, в форме игрового спектакля с массой мелких забавных шуток и визуальных эффектов, адресована, в первую очередь, подрастающему поколению и имеет целью показать семиклассникам, обременённым изучением школьной программы, живой юмор и интригу, заложенную в непреходящей и порой кажущейся немного скучной, классике.

Марина Чистякова специально для Musecube