Один из самых знаменитых авторов середины 19 века. Густав Флобер. Один из самых привлекающих внимание молодых российских режиссеров 21 века. Антон Федоров. «Мадам Бовари». Один написал, другой поставил. Премьера состоялась в Театре «Маска», который несколько особняком стоит от остальных московских театров, ибо – подарок столице от меценатов, ибо построен на частные средства. Премьера состоялась при интриге. Заявленные в главных ролях Максим Севриновский и Роза Хайруллина, буквально за несколько дней были заменены на Семена Штейнберга (Шарль Бовари) и Ольгу Лапшину (мать).

Наталья Рычкова — Эмма Бовари. Имя этой актрисы появилось на острие перьев театральных критиков после мега успешного московского спектакля Федорова «Где ты был так долго, чувак». Если кратко представлять режиссёра, Антон Федоров — ученик Юрия Погребничко. Юрий Погребничко – художественный руководитель театра «ОКОЛО» и охарактеризовать в двух словах его уже нельзя, но манеру ставить спектакли можно. Исследование духа. И добавить третье слово – катарсис.

Такое долгое предисловие необходимо для понимания, чего следует ожидать. И вот тут опять трудности. Описывать «Мадам Бовари»и манеру актерской игры, как пытаться тяжелыми словами передать ощущение невесомости или зафиксировать те чувства, которые испытываешь при виде маленького ребенка на рельсах при приближающемся поезде. Удивительно тонкий рисунок игры, поток подсмыслов.

У Погребничко в одном из спектаклей из сцены в сцену переходит почти полубезумная и до слез трогательная женщина с фингалом под глазом и фразой, произносимой высоким голосом: «Меня интересуют вопросы о смысле жизни». Почти такая же Эмма Бовари у Антона Федорова. Режиссёр развивает то, что является главным в сценическом образе Натальи Рычковой – хрупкость, женственность, обреченность, незащищенность. И филигранно создаёт безвоздушное пространство вокруг главной героини.

Совершенная неземная, как будто инопланетянка с синей мерцающей кожей и огромными глазами, которую занесло с Венеры на Альдебаран. Нелюбимое дитя с любимыми книгами, из холодного монастыря и отчего дома в новый дом-тюрьму. Ни одной точки соприкосновения с уютным и надежным Шарлем, который казался спасательным кругом. Мир вокруг искривленное пространство — как черная дыра. Абсолютное одиночество, степень которого подчеркивает множество деталей.

«Я спать!» — говорит Шарль молодой жене в первую брачную ночь. Непонятно откуда появляется ребенок, который из серой вязаной куклы в считанные мгновения (о да, жизнь летит так быстро) превращается в уродливую девочку (играет карлица, не хочу обидеть). Аксиома — не-любовь рождает нелюбимых детей. Тогда как в жизненной программе Эммы прописано как в изумрудных скрижалях найти эту самую любовь, о которой пишут в книгах.

Эмма сенситивна и одинока до такой степени, что не замечает, что в буквальном смысле находится в мужском обезьяннике. Вокруг неё мужчины вызывающие предельное омерзение, как своим внешним видом, так и полным отсутствием внутреннего. Но она продолжает искать бисер в мужском навозе, получая вместо любви суррогат, эрзац. В руках фаллический багет, во рту совершенно неэротический чупа-чупс. Черная роза — эмблема печали. Опять остывающий любовник, опять одна. На огромном видеоэкране кажется зависла картинка – жизнь идёт, но ничего не меняется.

Ни корысти, ни похоти, бесстыдства, бесчестия – всего этого нет в поведении Эммы. В сером бесформенном плаще-балахоне, короткая стрижка, растрепанные волосы – похожа на взъерошенного воробья под стрехой. Можно ли обвинять невинную птицу в злонамерениях?

Парадоксальная стилистика в спектакле — глубина человеческой трагедии поражает легкостью, а театральная красноречивость находит выражение в лаконизме внутренних конструкций. От Флобера остались лишь имена героев и сюжет. Параметры времени можно проставить самому. Далее всё происходящее на сцене непостижимым образом режиссер переводит в чувственные координаты, когда скорость понимания сути опережает визуальную картинку.

Превосходный актерский ансамбль на сцене. Семен Штейнберг обречен играть «уютных» мужчин, он обладатель очень мягкой актерской органики. Ольга Лапшина скупыми мазками, но предельно точно выразила безумие материнской любви. Хотя мужчины в романе имеют имена – Леон Дюпуи, Родольф Буланже — Сергей Шайдаков и Артур Бесчастный великолепно играют обобщенные мужские типажи, которым не нужно обозначаться именами, и которых, к слову, в спектакле больше чем имён.

Длинные скучные диалоги «из романа» в спектакле заменены на непереводимую игру слов в коротких эмоциональных репликах, персонажи жонглируют птичьим суржиком в комичном стиле «аля франсе пирамидон». Смесь «французского с русским», действительно, charmant, но «французский» с русским матом и школьными гэгами вводит в лёгкий ступор. Тюбик Шарль харасит милфу Эмму у которой нет соулмейт и это панч. Флобер краснеет и это кринж.

Впрочем – «Мадам Бовари» Антона Федорова magnifique и merveilleux a tous egards! Театральная бомба, несомненно. Антона Федорова называют режиссером «с особенным театральным языком» и можно попытаться разгадать код его стилевой криптограммы в «Мадам Бовари».

В пандан таланту Федорова роскошная «экипировка» спектакля: анимация от Нади Гольдман, музыка Григория Калинина, свет Игоря Фомина, костюмы Марии Дорониной, рисованные художества (в т.ч. 18+) Лены Лисаускас.

Леонид Роберман, продюсер
Мне пришла идея пригласить Антона Федорова. Вся моя заслуга состоит в том, что я оказался быстрее, ловчее, и опередил многих других. Я увидел один его спектакль и был ошарашен. Через несколько дней мы встретились, и я понял, что являюсь его заложником. Он мог назвать, что угодно — и я бы делал, он мог назвать любые финансовые условия — и я бы подтвердил. Для меня важно было, чтобы режиссером стал Антон Федоров. Он назвал «Бовари», я сказал «да».

Наталья Рычкова, актриса
Образ Эммы выстроился в процессе работы. У нас не бывает готовых решений, всегда что-то пробуем, что-то делаем и в конце концов это обретает какую-то конечную форму. Главная цель была — рассказать человеческую историю. Мы мало думали о том, что она произошла два века назад. Все равно это человеческая история. Поэтому она приближена к сегодняшнему дню.

Ольга Лапшина, актриса
Я люблю такие роли. Настоящая мать, любящая своё дитя безумной материнской любовью. Хочу, чтобы всем матерям стало страшно от того, какими они могут быть. Со стороны же виднее, а внутри мы этого не замечаем. Со стороны это страшно и смешно.

Антон Федоров, режиссер
Не могу точно ответить на вопрос насчет второго состава. Я пока сомневаюсь, что он возможен. Актерам надо пожить вместе, посуществовать вместе. Роли очень непростые. Ведь это целая история и сложная задача – сделать так, чтобы неприятному человеку можно было посочувствовать. Надо понять, как к этому подойти, как воплотить на сцене.

Наталья Анисимова специально для Musecube
Фотографии Ильи Буяновского можно посмотреть здесь