Бобби и Чик похожи на старых добрых бопников западного побережья…. На тех тунеядцев из романов Керуака, которые шатаются по кофейням, курят и до безумия любят джаз (а именно, ту его часть с быстрым темпом и сложными импровизациями, коротко называемую «бибоп»). Такие ребята до сих пор застряли на побережье в Калифорнии и остаются точно такими же, как и были в 60-е.

Легко представить Бобби и Чика также сидящими в одном из простых пляжных кафе за ланчем и разговором…. Чик говорит про какого-то парня, их знакомого, типа: «Нее, то другой парень, этот из Джорджии…». На что Бобби отвечает только: «Ррран пам пааам ррран пам пааам пара пампампам…».

Звуки, извлекаемые им из себя, как из основного музыкального инструмента, которым он владеет в совершенстве, аутентичны и уникальны.

В прошлый четверг Бобби Макферрин и Чик Кориа впервые дали совместный концерт, организованный фондом «Музыкальный Олимп» в Санкт-Петербурге.

14 июня, середина дня. Пустое помещение концертного зала «Октябрьский». Несколько человек из команды музыкантов ходят по сцене и активно что-то обсуждают на английском, человек пятнадцать прессы мнутся у края сцены, небрежно переговариваясь друг с другом. Организаторы занимаются своим делом. Все ждут. Пробки… Не переживайте, скоро будут… Проходит минут пятнадцать.

Сначала никто не замечает, а потом все оборачиваются к сцене с трепетным: «Ах… Бобби…». Бобби, не обращая ни на кого внимания, бросив несколько фраз своим ребятам, встает в центр сцены и периодически ударяя себя в грудь, начинает извлекать звуки. Звуки рождаются не откуда-нибудь, а из него самого. Худой, немного напряженный, в обычной неброской одежде и дредах, музыкант старается абстрагироваться от пытливых взглядов прессы и щелкающих затворов фотоаппаратов. Он работает. Он искренен.

Когда входит Чик с широкой улыбкой, которая почти не сходит с его лица, Бобби расслабляется, и они начинают обмениваться остроумными шутками в адрес друг друга.

Потом Чик садится за фортепиано и начинает играть. Репетиция началась. Там-там там…. Слышим мы строгий ритм, который Чик, вторя голосу Бобби, отбивает по крышке рояля.

«Находясь рядом с Чиком непросто чему-то научится». А потом Чик говорит тоже самое про Бобби: «Это похоже на дуэль. В результате которой я чувствую, что становлюсь больше».

Музыканты сидят на краю пустой сцены и отвечают на вопросы прессы. Чуть дальше – одиноко стоит рояль, залитый красным светом прожектора. Ребята смеются, подкалывают друг друга, периодически отвлекаясь на вопросы СМИ.

«Россия приняла нас очень тепло. Мы только приехали из Южной Америки, там было холодно, дождливо, а у вас – солнце. Так хорошо. Петербург – это старая добрая Европа».

Из местых музыкантов, с кем они поддерживают общение, называют Игоря Бутмана.

«Что для нас музыка? У каждого свое впечатление. Можно сказать – серьезное хулиганство. Для нас в музыке нет границ. Мы просто творим настроение, создаем атмосферу, поддаемся эмоциям, которые возникают. Вот и все».

Тут кто-то удивился, что границ совсем нет. А как же жанры, стили? Джаз, бибоп, ритм-н-блюз, соул….

«Жанры — в голове. Люди называют музыку как им хочется. Наша музыка без имени, ее нельзя описать. Можно только чувствовать».

Чик внезапно достает мобильный, и все слышат звук саксофона…. «О…. Это же Колтрейн». Все смеются.

14 июня, вечер. Люди выстраиваются в очередь у входа в зал, неспешно протягиваясь внутрь. Публика разношерстная. От джазовой интеллигенции до мамочек с детьми. Можно отдать дань уважения этим мамочкам, потому как привести ребенка на такой концерт, это с одной стороны – подвиг, а с другой стороны – нет ничего естественнее, ведь эта музыка ближе всего к природе, к детству.

Публику расшевелить сначала было сложно. Зал для такого концерта был выбран чинный, официозный, некоторая часть зрителей упорствовала, пытаясь, как говорится «держать марку». Они не позволяли себе лишний раз заявить о себе и поднять голос. Но энергетика, которой Макферрин заряжает зал, его удивительная способность включить публику в процесс, путем создания иллюзии импровизации, превратила большую часть зрителей в непосредственных участников представления. Он делит зал на голоса и силой дирижерского искуства заставляет людей подпевать ему. Сначала тихо, а потом все громче и громче. Наступил момент, когда радостные возгласы заглушили напряженное молчание меньшей части зала. Это и есть главная энергетическая сила Бобби и всего джаза, блюза, бибопа м прочих – дать зрителю почувствовать себя частью неповторимой игры и творчества.

Влияние сумасшедших импровизаций, свойственных когда-то бибопу, очевидно. Голос Бобби становится поочередно то одним музыкальным инструментом, то другим. Бас-гитара, ударные, перкуссия, свист, фальцет. Иногда он прибегает к помощи рук, начинает ритмично и сильно похлопывать себя по груди, делая звуки еще более горловыми. Потом замолкает, наступает очередь Чика солировать. Чик тоже любитель похулиганить, и, играя, он время от времени подлезает под крышку инструмента, дергает за струны, тем самым извлекая басы. Бобби внезапно приходит ему на помощь, садится за фортепиано и берется за басы сам. Начинается игра в четыре руки.

Наступает момент, когда Бобби остается один с залом, и тогда он становится похож на настоящего шамана. Он задает вопросы, и сам же отвечает на них. Вопросы и ответы подобны длинной абракадабре из ритмов и нот, но если закрыть глаза и прислушаться, начинаешь слышать те же звуки у себя внутри.

Афро-джаз и ритмы жителей Ямайки совсем завели зрителей, они начали топать и стучать в такт. А когда сет закончился, зал взорвался апплодисментами. Да, это был бесспорный успех.

Тут Чик возвращается за инструмент, и они исполняют очень лиричную композицию «Осенние листья». Бобби на какой-то момент становится голосом, но как только все расслабляются и погружаются в воспоминания о былом, он превращается… в тромбон. А потом – в тубу. И в завершение – опять становится Бобби.

Когда концерт уже завершался, Макферрин опять сел на то же место на краю сцены. На этот раз он приглашает желающих попеть вместе с ним. Зрители охотно выстраиваются в очередь. Под одобрительный смех и апплодисменты люди отделяются от толпы, садятся рядом с кумиром и пускаются в авантюру по звукоизвлечению нот, иногда удачную, а иногда и не очень. Но этому никто не придает значения, в том числе и Бобби. А даже наоборот он поддерживает, помогает и стимулирует продолжать.

Также, как и концерт – это была импровизация. Хулиганство в четыре руки и в два голоса.

Юлия Мохнаткина специально для MUSECUBE
Фотоотчет Катерины Суходолиной смотрите здесь.