Леонид Лютвинский – для одних свободный художник, поэт, актер, для других – романтический герой и музыкант. 27 апреля в Музее-усадьбе Г.Р. Державина в Санкт-Петербурге состоялся его творческий вечер, перед которым корреспонденту MUSECUBE удалось поговорить с артистом о новом проекте, творческом пути и жизненных ценностях.

— Леонид, поклонники знают Вас как разностороннюю творческую личность. А как сейчас Вы можете себя охарактеризовать, кто сейчас Леонид Лютвинский?
— Сейчас у меня осталась одна поклонница, у остальных есть возможность появиться после вечера, но и это не факт. А кто Леонид Лютвинский сейчас? Это человек, который захотел вернуться к самому себе, к тому, который был лет 20 назад, когда у него действительно было много поклонниц. Все это годы я занимался очень разными вещами, но не все случилось. А где то наметился явный тупичок. Поэтому как старорежимный человек, я хочу начать «от печки», с того времени «когда деревья были большими». Кто я такой сейчас, не знаю. Надеюсь, я не выпал еще из творческой спирали, просто нахожусь на каком-то другом ее витке. Я бы не хотел давать себе характеристики. Говорить о себе самом, как то не вполне удобно, это вопрос этики, о человеке должны говорить его поступки или, в крайнем случае, люди, которые его окружают.

— Какие события оставили особенный след в Вашей биографии?
— Было много всего. Иногда запоминается нечто, что для общества не имеет значения, а для тебя это важно. Если говорить о каких-то событиях, то, конечно, это Театр Ленком, в котором я служил актером. «Служанки» и Театр Романа Виктюка, который сыграл в моей жизни колоссальную роль. Конечно, группа «Белый Орел», в которой я провел достаточно много времени. Это такие серьезные шрамы на моем творческом теле.

— Какие у Вас существуют приоритеты в жизни, в быту?
— Я не привередливый человек. Для жизни нужны очень простые вещи, и они у меня есть. Был период, некой эйфории, когда я находился в статусе «официальной звезды» в стране. Я очень рад, что он у меня был, это как прививка, чтобы потом можно было безопасно общаться с «больными». Сейчас в быту я довольствуюсь самым необходимым. У меня нет каких-то особенных потребностей, каких-то немыслимых и неисполнимых желаний. Человеку для нормальной жизни не так много нужно, причем для счастливой жизни. Золотые ягуары, коллекции из норковых шуб или бриллиантов, нужны для испорченного сознания. Для меня категории счастья находятся не в быту.

— А что для Вас сейчас самое главное?
— Самое главное для меня – это моя дочь. Сцена для меня все-таки профессия, а не наркотик, это разные вещи. Есть люди зависимые, им обязательно нужно выходить на сцену, получать аплодисменты. Я все-таки к этому отношусь как к работе, как к профессии, которую я достаточно честно делаю.

— Сейчас работа и семья бывают в конфликте?
— Здесь у многих конфликты, потому что семья требует очень много внимания. Для меня это всегда жертва – либо семья, либо работа. Это постоянный выбор, что именно ты приносишь в жертву. У меня так, в любом случае. Не сложилось ситуации, когда и семья, и работа едины и одно другому помогает. Есть такие счастливые люди и пары, их немного, и это не мой случай.

— На данный момент делаете выбор в пользу семьи?
— Сказать сложно. Я 20 лет делал выбор в пользу семьи, пришла пора что-то менять. Поэтому я здесь.

— Есть ли сейчас какие-то новые проекты?
— Да, есть. Репетирую спектакль со студентами в качестве режиссера.

— А помогло ли частичное обучение в Институте телевидения и радиовещания?
— Да, я ответил себе на многие вопросы. Во всяком случае, мне не стыдно за свои режиссерские работы.

— В итоге помогли полученные знания, основы?
— Я не могу назвать это знаниями, потому что ничего нового я не приобрел, просто я получил подтверждение своим мыслям. Это просто опыт и все.

— Если не секрет, по какому материалу будете ставить спектакль?
— Сейчас мы занимаемся Шекспиром, одной из его пьес. Не знаю что получится, я ее все-таки сильно переработал, сократил. Я взял пьесу не самую шлягерную, не самую ставящуюся, но это для меня такая своеобразная проверка на дорогах.

— Как-то особенно подбирали материал для творческого вечера?
— Это первый творческий вечер в моей жизни, поэтому я собрал кое-что, что уже было сделано. Особенно не систематизировал, как-то выстроил. Не имеет значения какие года, когда это было написано.

— К выпуску готовится сборник стихов «Соборище», в котором Вы принимаете участие.
— Да, там будут представлены и мои стихи. Мы хотели совместить мой творческий вечер с выпуском сборника, но просто по датам не успели.

— В сборник войдут старые произведения или новый материал?
— Разный. Я уже не помню, что туда отдал. Там много поэтов, кто что захотел, то и представил.

— О выпуске своего отдельного сборника стихов не думали?
— Нет.

— Это совсем не интересно?
— Не то, чтобы не интересно. Как-то ведь в сборниках все выходит. Сейчас есть Интернет, там все выложено. Кто захочет прочесть, тот прочтет.

— Но есть же еще приверженцы бумажной книги.
— Да, я тоже отношусь к тем людям, которые хотят читать все-таки с бумажного листа, а не с экрана.

— Сейчас много творческих людей, например, актеров, уходят в художественную литературу, выходят даже их книги рецептов. Не думали, если не стихи и поэзия, то что могло бы получится?
— Нет, почему, думал. Хотелось бы написать для себя пьесу, сценарий, нечто, что связано с последующей реализацией. Что бы это не лежало, а было поставлено или снято.

— Что Вам на все дает силы и вдохновение?
— Хорошая музыка, хорошая поэзия, хорошие фильмы. То, что сделано талантливо, то чем я могу восхищаться – это источник энергии.

— А какие песни, фильмы, книги, по-вашему, каждый должен знать?
— Я не хочу брать на себя функции Бога. У каждого свои песни, и свои фильмы. У меня есть подозрение, что книги вообще не всем нужно читать.

— А если бывает какое-то грустное, меланхоличное настроение, если плохо, какая книга, песня, кино Вам поможет выйти из этого состояния?
— Ничего из этого не поможет, потому что это все внешние факторы. Поскольку я интроверт, то только сам себя, как барон Мюнхаузен, могу вытащить за макушку.

— Но бывает же возможность осуществить какую-то свою давнюю мечту, когда встанешь на ноги.
— Я, например, хотел иметь, автомобиль ГАЗ-21 Волга, это которые Деточкин воровал. Когда я рос, мне казалось, что это верх совершенства. Лет 10 назад я нашел по интернету эту «Волгу» и поехал за ней. Пока осматривал все было отлично, но когда сел и проехал на ней, моя мечта растаяла на первом же повороте. Это было ужасно. Я хотел иметь машину, чтобы иногда с удовольствием прокатиться на ней, но пока на ней ехал, я измучился. Я вылез из этой «Волги», сел в свой «Мерседес» и поехал спокойно домой.

— Есть ли такая музыка, которая Вас сформировала как музыканта?
— Это скорее не музыка, а бардовская культура, там все-таки поэзия в основном имеет значение, не музыка, она вторична. Но я очень любил КСП-шные песни, слушал очень много именно то, где текст имеет значение. Для меня слово всегда было в приоритете, нежели ноты. Так остается и на сегодняшний день.

— Удавалось ли посетить концерты музыкантов, творчество которых затронуло, понравилось? Или таких не было?
— Нет, они были, но концерты посетить не удавалось. Так сложилось. Даже не помню, был ли чей концерт, чтобы меня свел с ума. Я не очень-то себе музыкант, а все-таки драматический артист, которого судьба занесла на эстраду и там я как-то утвердился. Я не музыкант с точки зрения профессии, который живет, мыслит музыкой. Я мыслю все-таки словами.

— Когда выдается свободный день, как любите его проводить?
— С ребенком. В парке гулять, ходить куда-то. Да, мне папой очень нравится быть. Это счастье, настоящее. В этом нет никакой фальши.

— Удается ли сейчас выделять время на саморазвитие?
— У человека вариантов не так уж много, либо ты развиваешься, либо деградируешь, зависнуть между вряд ли у кого получится. Поэтому это не вопрос времени.

Елена Пенкина, специально для MUSECUBE

Фотоотчет автора с Творческого вечера Леонида Лютвинского смотрите здесь