Владимир Карпук является художественным руководителем Нижегородского экспериментального театра NEXT, а также успешным режиссером и актером театра и кино (к выходу на экран готовятся следующие фильмы с участием Владимира: «Дар», режиссер Михаил Кукушкин; «Однажды в Америке или чисто русская сказка», фильм Михаила Задорнова, режиссер Дмитрий Панченко; «Счастье мое», режиссер Алексей Франдетти). В настоящее время Владимир оканчивает актерский факультет ГИТИСа в Москве, но это не мешает ему успешно вести в Нижнем Новгороде курсы с интересным названием «Актерские технологии для бизнеса, жизни и сцены», которые стартуют уже 28 апреля и продлятся до 27 мая. Чуть больше месяца назад – 11 марта — Владимир Карпук привез в Москву свой спектакль «Есенин. Черный человек», режиссером которого он является, а также и исполнителем главной роли Сергея Есенина. Спектакль был успешно встречен московским зрителем, а сам Владимир Карпук вызвал неподдельный интерес, в связи с чем я решила встретиться с этим творческим человеком за душевной беседой одним из тихих московских вечеров в надежде приоткрыть некоторые тайны Владимира и познакомить вас с этим необыкновенным человеком.

Месяц назад – 11 марта — Москва встретила твою постановку «Есенин. Черный человек» громом оваций и криками «Браво!» и «Бис!». Самый волнительный момент теперь позади. Скажи, какие ожидания были от встречи с московским зрителем?

Безусловно, это волнение и большая ответственность. В Москве было много спектаклей, посвященных Сергею Есенину — во МХАТе Чехова, в Театре Ермоловой, у Сергея Витальевича Безрукова в Московском губернском театре («Исповедь хулигана»), а также различные другие антрепризные постановки. Поэтому, безусловно — ответственность за то, что я показываю на сцене, мои ребята, мой театр, за то, что мы покажем московскому зрителю, а, также, волнение. Не хотелось повторяться. Хотелось показать какую-то «изюминку», непосредственность и необычность. Конечно, это все добавляло небольшого куража, хорошего «нервяка» и задора. Ребята были все настроены, заряжены. Мы хотели все, что у нас есть, все, что мы умеем, все, что мы знаем про жизнь Есенина, – все это мы хотели воплотить на сцене и поговорить со зрителем о том, что же случилось в ту роковую ночь, когда Сергей Александрович при странных обстоятельствах погиб.

Есть ли разница в восприятии спектакля нижегородцами и москвичами?

Да, такая разница есть. Московский зритель встретил нас как настоящий знаток и как настоящий ценитель театрального искусства. Здесь, в Москве, больше понимают тонкую театральную материю, нежели у нас, в Нижнем Новгороде. Скажем так, в Нижнем Новгороде надо попроще делать постановки, не такого глобального уровня, масштаба, потому что не каждые театральные ходы, какие-то режиссерские вкрапления нижегородский зритель понимал и реагировал так, как это происходило в Москве. То есть все мои «придумки» прочитались московским зрителем. И это было очень приятно! Значит, все донесли до зрителя, все туда. В Нижнем Новгороде не всегда какие-то шутки, моменты импровизации считывались, и в таком случае думаешь: «Наверное, что-то не так… Наверное, я тут что-то не так делаю…» Ан, нет! Москва – действительно театральная столица, и здесь люди знали, куда шли («Мы идем в театр!») и были готовы к тем правилам игры, которые мы им задали. И поэтому был такой результат, что зал стоял, кричал «Браво!», «Бис!», что были овации и, самое главное, что все поняли, о чем мы хотели сказать и что мы сыграли.

Возвращаться в Москву планируете со спектаклем «Есенин. Черный человек»?

В идеале хотелось бы театр перевезти в Москву, потому что в Москве другое отношение к творчеству, к искусству в целом. Я как «нижегородский патриот» пытаюсь еще что-то в своем городе родном сделать, создать, продвинуть, но с каждым годом я убеждаюсь, что это не нужно нашей области, нашему нижегородскому краю. Не хотелось бы, конечно, уезжать из родного города, потому что там и прошлое, и много что было, и родные, и друзья. Но дело есть дело. Если там, в Нижнем Новгороде, это не нужно никому, там это особо не ценится и никто не хочет помогать, значит, еще найдутся «те» люди, в Москве или в каком-то другом месте, где это будет находить определенное понимание нашей деятельности, где будет отдача, зрительское уважение, помощь и поддержка со стороны, в том числе, власти, администрации. В идеале, хочется сделать и продвинуть театральное искусство в Нижнем Новгороде. Но, если не получится, если позовут в Москву, то с удовольствием, с радостью приедем туда, куда позовут и где помогут, примут.

Театр NEXT существует с 2010 г. (прим.: с 2014 г. Владимир – его худрук) Что изменилось за это время в организации Театра, в его структуре?

Изначально, первый раз, спектакль «Есенин. Черный человек» был показан в рамках «Студенческой весны», это был 2013 год, 5 лет назад. Многое поменялось, конечно же. Тогда, в 2013 году, я был еще студентом мехмата. В то время я и понятия не имел, что такое театральное искусство. Как чувствовал – так и делал. Сейчас, когда я уже поступил в ГИТИС и университет мне открыл на многие вещи глаза, я смотрю на режиссерскую технику и актерские проявления по-другому. И, соответственно, ребята, которые сейчас участвуют в спектакле, знают больше того, чем знали мы тогда, потому что те знания, которые я получил в ГИТИСе, я пытаюсь привить своим артистам, пытаюсь их научить тому, чему меня научили мои мастера, мои учителя, мои преподаватели. Поэтому разница огромная между тем, чем был театр тогда, и тем, что он есть сейчас. Тогда это был концерт, сейчас – полноценный спектакль.

Известно, что спектакль «Есенин. Черный человек» планирует отправиться на гастроли. В каких городах после Москвы будет ставиться спектакль? Какой зритель вас интересует?

Да, спектакль планирует выехать на гастроли. Однако, для этого нужны спонсоры и средства. Если такие появятся, например, мы выиграем еще один грант (сделать отступление-примечание о выигранных ранее грантах) на развитие театра, то, безусловно, хотели бы съездить и в Сибирь, и на Восток, и по Приволжью покататься, объехать такие города как Ульяновск, Самара, многие другие. Вопрос – в финансовых средствах. Ведь даже если в театре 30 человек, то это очень накладно. Даже в Москву привезти спектакль было достаточно тяжеловато. 30 человек надо привезти, разместить, накормить. Это все – большие материальные затраты. Поэтому, если будут спонсоры и те, кто нас захочет принять, посмотреть на нашу работу, на наш спектакль, то с удовольствием приедем, покажем — мы только «За!».

Где можно увидеть анонсы предстоящих спектаклей Театра NEXT?

У нашего театра есть своя группа в социальной сети «вКонтакте», поэтому все анонсы можно увидеть там, а также в открытых пабликах, посвященных различным мероприятиям, и на страничках артистов в социальных сетях, в частности, на моей. Также мы сейчас ведем разработку над сайтом нашего театра. На самом деле, у театра много планов, но их реализация требует финансовых вложений, а мы сейчас существуем лишь на те средства, которые получаем от показа спектакля.

Какие ты видишь перспективы развития Театра? Другими словами, планы Театра и его желаемое будущее.

Планов много. В первую очередь, хотелось бы, чтобы театр стал государственным. Ведь творчество, театр не могут существовать без поддержки со стороны государства, в том числе, финансовой. Также, хотелось бы создать мастерскую при театре, где можно было бы готовить артистов для нашего театра. То есть, не просто мастерскую, в которую бы приходили люди из театральных ВУЗов, а создать мастерскую, в которую можно было бы целенаправленно набирать тех людей, которые будут нужны и которые будут готовы к той манере, которой наш театр придерживается, то есть, эксперимент и импровизация. Цель такой мастерской – создание синтетического актера, который может и петь, и танцевать. Кроме того, такой актер должен быть начитанным, умным, с интеллектом в глазах. Кроме того, в планах создать арт-кафе, где можно было бы зрителям после спектакля побеседовать с артистами в неформальной обстановке.

Есть ли в театре NEXT люди с театральным образованием, исключая твой собственный случай, или же по большей части в театре задействованы ребята из других областей?

Наш театр называется «экспериментальным» не просто так. Я считаю, что актерами не рождаются, актеров воспитывают и выращивают (прим.корр: слова Мейерхольда). Я считаю, что, если человек осознанно идет в театр, с желанием и с горящими глазами, будучи в любом возрасте и получив любое фундаментальное образование (юридическое, экономическое, математическое и т.д.), то любому такому человеку можно передать актерские навыки, показать и раскрыть какие-то принципы, дать весь тот инструментарий, с которым человек обретет возможность играть на сцене. Важно желание. Да и потом, все театры появлялись из самодеятельности, из любительских, народных театров. Все возникало на энтузиазме, на энергии, на желании, на огне, на искре. Поэтому, главное – чтобы у человека было желание учиться, желание привить к себе навыки актерской игры. На человека с высшим фундаментальным образованием интересно смотреть – он не пустой, он умный, он личность, он уже прошел базу, его уже научили учиться. У такого человека есть внутренний стержень, он знает, чего он хочет, он знает, зачем он пришел в театр. Здесь нет места юношескому максимализму, которым обладают школьники, приходящие в театральные вузы – «А! Сейчас буду играть! Сейчас буду блистать!» Нет, я считаю, что театр – это коллективная работа и огромная самодисциплина. Только самодисциплина может привести к успеху не только в области науки, но и в области искусства. Самодисциплина – это ключ к успеху в жизни. А прививается она, в том числе, хорошим образованием.
Я считаю, что театральное образование – это прикладное образование. Например, Михаил Николаевич Задорнов окончил Московский авиационный институт, он – технарь по образованию, но как он четко мог формулировать свои мысли, как он четко излагал свои принципы, убеждения. Михаил Задорнов же еще и писатель. Вот – пример того, что математики могут быть творческими людьми (и поэтами, и музыкантами, и актерами, и режиссерами). Первое фундаментальное образование — это огромный интегральный сплав, который позволят тебе быть универсальным в любой области.
Я сам окончил механико-математический факультет, я – математик по образованию. Я умею то, что не умеют обычные актеры и артисты. Важно обладать способностью думать. Это может быть дано от природы, а может быть и привито. Я, как математик, располагаю такими «инструментами», как аналитика, моделирование. Мне привиты эти навыки математикой, а математика – она везде. Моделирование роли, спектакля – это тоже математика. Я пошел в театральный, чтобы научиться делать то, что сложно делать. Даже Станиславский говорил – «Надо делать в жизни то, что сложно дается, а не то, что само собой выходит».

Были ли случаи, что человек, пришедший в театр NEXT без театрального образования, в дальнейшем поступил в театральный ВУЗ (опять же, не считая твой собственный случай)?

История театра небольшая. Но одна моя знакомая занималась в нашем театре, а сейчас учится во ВГИКе. Вот хороший пример. Да и большинство ребят, которые задействованы в спектакле «Есенин. Черный человек», хотят поступать в театральные вузы, хотят связать свою жизнь с творчеством, с театром. Театр – он везде, это не только играть на сцене. Например, для того, чтобы вести пары в университете, нужно умение красочно и доступно преподнести информацию, такого преподавателя интересно слушать, такой педагог всегда будет востребован. Те же бизнесмены – им, например, важно уметь убедить, чтобы люди у них купили то, что они производят. Политики, которые способны повести за собой, убедить, и им также необходимо актерское мастерство. Даже если человек не будет играть на сцене, он все равно найдет применение своим актерским способностям в других областях, в других направлениях, в других сферах деятельности.

Если человек, не имеющий театрального образования, хочет попробовать себя в новой сфере, то как он может попасть в Театр NEXT? Что для этого нужно? Существуют ли какие-то ограничения для поступления в театр? Как ты определяешь, кого принять в театр, а кого, увы, «отсеять»?

Все это, опять же, «вкусовщина», в хорошем смысле, но я доверяю своей интуиции. Для меня есть разграничение: хороший артист, но плохой человек. Порой смотришь – что-то не то в артисте, видно, что он не искренний. Существует неосязаемая энергетика человека, благодаря которой ты понимаешь – ну вот «не мое» это (верно и обратное). Есть такая профессия – «хороший человек». Для меня самое главное, чтобы человек был хороший. На такого человека смотришь – у него чистые мысли, светлые помыслы, он с тобой искренний, он интеллигентный и внутренне такому человеку начинаешь симпатизировать. Бывает, что такой человек будет не очень хорошо, например, петь. Но каждое умение – это навык, который можно приобрести (например, пойти на вокал и приобрести умение петь). Но вот хорошим человеком не становишься, им рождаешься.

Театр NEXT, руководителем которого ты являешься, позволяет одаренным людям проявить себя. А что, на твой взгляд, ограничивает людей в выражении собственного потенциала?

Все проблемы из детства. Заметьте: маленький ребенок говорит – его слышно, он не напрягает свои голосовые связки, у него чистый от природы голос, еще не зажатый. А что делают наши мамы и папы? Они нам с самого детства говорят: «Не кричи!», «Не ори!». Нас постоянно в детстве, если можно так выразиться, «затыкают», не дают нам разговаривать. Дети – великие фантазеры, они искренне верят в то, что делают, они играют, что-то придумывают. А что нам говорят мама с папой? «Не кривляйся!» Нас берут и сковывают с детства. Мы приходим во взрослую жизнь в «панцире», в «коконе». А оказывается, что в этом «коконе» — весь наш нераскрытый потенциал. Нас сажают в «клетку» вместе с нашим еще не успевшим раскрыться потенциалом. Все из детства – голос тихий, отсутствие фантазии, воображения, веры в себя.

Есть ли какие-то «ключики» к открытию в человеке его скрытого потенциала? Если человек, как ты говоришь, пришел во взрослую жизнь зажатым, так сказать, «ущербным», то можно ли раскрыть эту «клетку»?

Да, разумеется. У нас в театре есть такое направление – «Дизайн человека», по большей части это психология, где по дате рождения можно определить, что в человеке заложено, рассказать ему его внутренний потенциал. Да, человек будет удивляться поначалу «Да нет, это не про меня!». Но, понимая и осознавая эти техники, человек будет понимать, что все это еще в детстве было, но потом в какой-то переломный момент кто-то что-то сказал не то или не так, обидел и у человека появились комплексы, от которых потом приходится избавляться. Есть также такое направление, как «Раскрытие жизненного потенциала. Биоэнергетика». Все эти дисциплины – это все психология, объясняющая нам, что все идет от головы – какие-то убеждения, мысли. Стоит нам поменять мышление – начинает освобождаться тело и начинает петь душа. Так что, надо всерьез взять и заняться психологией, разобраться в себе, почувствовать свое «Я», раскрыть его, прежде всего. Раскрытием собственного «Я» как раз и занимается актерское мастерство. Ведь что такое актерское мастерство? Это – работа с телом, со своим внутренним аппаратом, со своими мыслями и со своими чувствами. Я уверен, что до любого человека можно достучаться, выявить то нутро, которое в нем заложено, которое скрыто вот в этом «панцире», в этом «коконе», в этой «клетке», и выпустить наружу свое истинное «Я» и, наконец-то, выявить свой талант.

Что повлияло на выбор тобой творческого пути?

Я все перепробовал. Я долго сомневался. Но я всю жизнь занимаюсь творчеством. А театр для меня всегда был, так сказать, отдушиной. Я занимался наукой. К точным наукам у меня всегда была предрасположенность. Но в обществе надо уметь «коммуницировать», то есть общаться, налаживать связи, а театр этому помогает. Это как прыжок с парашютом. В жизни ты берешь и прыгаешь с самолета, а театр позволяет этот прыжок имитировать на сцене и, таким образом, подготовить тебя к реальной жизни. Театр для меня был тренировкой, подготовкой к тому, как себя вести в обществе. То есть, проиграл ситуацию на сцене – раз, и получилось. Затем ты пошел в жизнь знакомиться с людьми, общаться с ними. В жизни возникают какие-то ситуации, а ты к ним уже готов, театр тебя этому научил. Театр – это огромная школа, театр – это необъятная наука, сродни математике, такая же древняя сфера. Лицедейство всегда было, еще со времени племен, когда люди собирались вместе, совершали коллективные обряды. Театр – это модель поведения, где можно себя взять и проверить себя, подготовить к реалиям жизни. Театр – это глубокое нечто. Я каждый раз для себя открываю в нем что-то новое. Я понимаю, что, чем больше я начинаю знать, тем больше я не знаю. И мне хочется идти дальше, познавать, открывать все новые и новые грани. Поэтому я и решился связать с театром свою жизнь, потому что у него есть много того, чему можно научиться.

Известно, что ты собираешься ставить Гоголя. Почему выбор пал именно на него?

Мне всегда был симпатичен этот автор. Я вообще люблю мистику. В ней есть какой-то азарт, недосказанность. Мне нравится пьеса «Игроки», я хочу поставить «Мертвые души». Гоголь – это тот автор, которого я читаю и нахожу в себе отклик на то, что я читаю. Мне нравится все – драматургия произведений, мысли этого автора. То, что написал Гоголь, отражает мои замыслы, мои идеи. Между мной, как режиссером, и Гоголем, как драматургом, происходит, в хорошем плане, «связь», и она не объяснима. Такая же связь возникает между актером и режиссером. Просто нужно понять – «твой» тот или иной автор или не «твой». Например, я что-то читаю — мне это не нравится, и я не хочу это ставить. Как можно ставить произведение «из-под палки», если ты не находишь в себе на него отклика? Вот я читаю «Мертвые души» и я хочу поговорить об этом. У меня уже есть какая-то задумка, понимание, видение как я хочу это сделать — как то, о чем писал Гоголь, можно интерпретировать на современный лад, как сделать так, чтобы современному зрителю это было интересно. Гоголь писал уникальный материал, из которого можно почерпнуть все, что угодно. Все зависит от автора.

То есть, другими словами, Гоголь актуален в настоящее время?

Да, разумеется. Найдет отклик то, что режиссер увидит, а он увидит «зерно», смысл — это то и нужно донести до зрителя. Многие говорят: «На сцене нужно показывать то, о чем писал Гоголь». А о чем писал Гоголь? Я же не жил с ним в то время, не общался с самим Гоголем вживую. Я могу лишь сделать вывод по тому тексту и произведению, которое прочитал. Но, опять же, такой вывод, который следует из того, как именно я понимаю произведение. Режиссер все равно привносит что-то свое. Я читаю текст и через призму своего понимания, своих убеждений, я нахожу в нем что-то мне близкое и похожее на то, например, что меня беспокоит. Я начинаю фантазировать, у меня играет воображение – как это можно воплотить на сцене, как можно поговорить со зрителем, чтобы и он стал сопричастен тому, о чем я переживаю, понял то, о чем я хочу поговорить и как я хочу донести Гоголя. То есть, донести до зрителя то, как я прочитал и что я понял. Ведь понимание у всех разное – у меня может быть одно понимание, а другого режиссера — совершенно иное. Режиссер – это фильтр. С какой краской будет воспринято произведение зависит только от того, какой режиссер – как он понимает и как он видит. От текста произведения никуда не уйдешь, но в этот текст вдыхает жизнь именно режиссер. А актеры – те краски, то наполнение, те цветы, которые позволят этому саду, который был написан более века назад, расцвести на наших глазах на сцене.

Будут ли задействованы новые актеры в этих постановках или предпочтение будет отдано исключительно старому составу?
Я всегда даю всем шанс. Абсолютно всем. Мне не нравится та система, которая существует у нас в России, когда берут «своих» да «наших». С подсознательной стороны это оправданно, когда ты берешь человека, которого ты знаешь, он ведь у тебя проверен и ты в нем уверен. Это логично. Можно даже сказать, что в таких случаях срабатывает инстинкт самосохранения и действует следующая логика – «Зачем я буду тратить свое время на того человека, который мне не подойдет?» Вероятно, это правильно, но не эффективно. Возможно, придет человек, который талантлив. И таким я всегда даю шанс. Например, в тот старый состав, с которым я когда-то играл и который был задействован в спектакле «Есенин. Черный человек», входили, безусловно, талантливые молодые ребята, которые, в свое время, проявили себя. Они и по сей день задействованы в спектакле – в танцах, в песнях. Есть такое понятие — «старые меха». А «старые меха» – это не всегда хорошо. Их всегда нужно разбавлять «свежей кровью», чтобы все функционировало и работало, чтобы театр жил. «Старики» должны чувствовать конкуренцию. Здоровая конкуренция должна быть, ибо она заставляет человека быть в тонусе и не сидеть на месте, чтобы актер не думал «А, вот мое место! Я тут обосновался и меня отсюда уже никто не выкинет и не выгонит из театра». Нет. Каждый день нужно доказывать, себе, в том числе, что я на этом пути, что я себя держу в форме, я в тонусе и я готов к росту. А если артист сидит на месте – это уже стагнация. Артист, театр – это продукт, это экономика. У каждого продукта есть стадия подъема и стадия регресса. Когда артист впадает в стадию регресса, то ему необходимо начинать, скажем так, «ребрендинг» — ходить на курсы повышения квалификации, давать себе встряску и шоковую терапию, не останавливаться на месте, а доказывать себе, что находишься на стадии развития и роста. Поэтому, брать новых ребят в театр нужно и правильно, чтобы «старики» видели, что есть молодые и активные ребята, готовые прийти на смену. Это мотивирует артистов не стоять на месте, а доказывать, что они еще что-то стоят – себе, коллективу и зрителю.

Ты живешь в бешеном ритме. А как ты проводишь свой досуг?

Да, режим бешеный. Но я считаю, что, пока ты молодой и у тебя есть желание, энергия, силы, нужно вкладывать, работать. Надо действовать, пока другие спят. Если ты остановишься на секунду, то твое место возьмут и займут, тебя попросту обгонят. Это как велосипед – назад нельзя ехать, только вперед. Затормозишь – упадешь. Нельзя ни в коем случае останавливаться. Это как в фильме «Адреналин» — нужно постоянно быть в действии, все время должен работать двигатель, ты все время должен подливать бензин.

Давай переключимся на Есенина. На вопросы «Почему Есенин?» ты отвечал почти в каждом интервью. Скажи, есть ли что-то общее у вас с Есениным, на твой взгляд?

Безусловно. Если бы не было схожего, то я бы не стал «Есенина» ни ставить, ни играть. Все творчество Александра Сергеевича находит отголосок в моей душе, в моем сердце, в моих мыслях и убеждениях.

Часто случается так, что полюбившуюся роль зритель как бы «сращивает» с актером, который ее исполняет. Было ли у тебя такое, что люди видели в тебе больше Есенина, чем тебя самого?

Сложно сказать… Мне, по крайней мере, об этом не говорили (ни в тех же самых интервью, ни зрители в своих отзывах). Да и потом, как можно раствориться в образе? Ведь в каждой роли ты должен идти от самого себя. Все равно, ты – это ты. Вопрос только в том, какие предлагаемые обстоятельства ты берешь, как ты можешь себя отнести в ту атмосферу, в то время, в которых находится твой герой, твой персонаж. Я считаю, что актерская игра – это имитация. Я же не Есенин, я – Володя Карпук, который живет в XXI веке. Я могу лишь предположить, как бы себя вел Сергей Александрович в тех или иных обстоятельствах, изучая его письма, его биографию, его стихи, и создать из этих крупиц этого человека – Есенина, его образ, манеру и характер, которые я бы сам сумел сымитировать и сыграть. Я думаю, что любой здравомыслящий артист не станет растворяться в образе. Любой артист отчасти идет от себя к образу. Я нахожусь здесь и сейчас и именно здесь и сейчас я понимаю своего персонажа, своего героя. Если реально говорить: «Я – Есенин!», то это попахивает психушкой (смеется).

Часто встречаешь совершенно различные мнения людей о личности Есенина. А как ты считаешь, какое главное заблуждение людей относительно личности Есенина? Ведь каждый видит Есенина по-своему: для кого-то он – хулиган, для кого-то – романтик. Были ли расхождения у тебя во взглядах относительно того, каким человеком был Сергей Александрович?

Каждый все видит через свою призму. То, какой Сергей Александрович был на самом деле, трудно сказать. Его современников в живых то и не осталось, кинохроник тех лет с Есениным практически нет, каких-то аудиозаписей тоже очень мало. Ведь даже то, какой был голос у Есенина, каким тембром он обладал, — это все искажается, потому что в то время не создавалось качественных видео- или аудиозаписей. Каждый человек имеет право думать о чем-то или о ком-то так, как он это понимает. Сколько людей – столько и мнений. Да, со многими мнение относительно Сергея Александровича не сходилось. Я, например, полностью отрицаю то, что Есенин был алкоголик и скандалист. Я это отвергаю. Если так копаться, то ведь у каждого человека есть свой скелет в шкафу. Зачем акцентировать внимание на пороках? Мы все грешные. Каждый, столкнувшись с какой-то жизненной ситуацией, может позволить себе и выпить, и поскандалить, и поругаться. Почему-то в памяти людей остается только один негатив, какой-то момент, окрашенный в негативные краски, который они потом и распространяют. Есенин столько написал в последние свои годы!.. И он никогда не писал в пьяном состоянии. Он открывал окно, садился на солнечную сторону, заваривал себе чай и писал. А все говорят, что он только пил, пил, пил, пил, пил… Это ж когда он писал, если он только и делал, что пил? А он столько всего написал! У него просто не было времени на алкоголь. Просто за ним закрепилась дурная слава. Такое бывает. Дурная слава всегда так закрепляется – стоит одному что-то такое сделать, как на тебя ставят клеймо «дебошир», «скандалист», «пьяница», «дурак», «ненормальный». А ведь до этого человек и писал, и играл хорошо, но стоило один раз оступиться – и все, «враг народа». Подводя итог, я могу сказать, что я категорически против мнения, что Есенин алкоголик. Также, я не соглашусь с мнением о Есенине как о наивном деревенском мальчике, любившем и потому воспевавшем деревню. Да ничего подобного! Сергей Александрович – это человек, который взял и уехал из деревни, приехал в город, заявился к Блоку и сказал: «Я поэт. У меня есть стихи. Вот — читайте!» Наивный мальчик такого не возьмет и не сделает. Такое сделает человек целеустремленный. Так что Есенин явно знал, чего хотел. У него огромный путь. Сергей Александрович проработал во многих местах. Он шел к своей славе и пришла она к нему не сразу. Есенин вообще любил город. Он пытался следовать моде, хорошо одевался, тратил на это деньги, следил за собой, был, можно сказать, «денди». Он же не появлялся на людях, например, с грязной головой или в ином непотребном виде. Какие фотографии то сохранились – он везде красивый, статный, в пиджаке, в пальто, в шляпе. Так что то, что говорят о Есенине как о наивном деревенском пареньке в русской рубашке, так это — бред. Да, он скучал по деревне. Но скучал он скорее по тому духу, которым пропитана деревня. Революция поглотила город, а потому Есенин и испытывал тоску по прошлому, по той России, которая была. Но возможности, которые давал город, те связи, которые были в больших городах, безусловно нравились Есенину. Да и это всем нам нравится, ведь все мы хотим стать успешными. Вот и Есенин стал успешным. Его печатали, ему платили хорошие деньги. Разумеется, Есенин был патриотом. Но патриотизм и жажда стать успешным могут быть вместе. Все из нас любят свой дом, свою семью, свою родню, то место, где мы выросли, но трудимся мы там, где видим перспективы.

В спектакле «Есенин. Черный человек» показано революционное время. А какую бы поэзию писал в то время ты?

То время — революционное время — было временем безвременья. Все менялось. Поменялась в корне страна. Был взят другой курс. Сначала у нас была царская Россия, затем стала советская Россия. Был русский человек, стал советский человек. Национальность убралась. Исчезла религия. Исчез пол (не было мужчин и женщин, был «товарищ»). Людям в то время было сложно писать. Были огромные возможности — о чем писать. И, конечно, что люди чувствовали в то время, о том и говорили. Того же Есенина вправо-влево носило, он не придерживался какого-то определенного направления. Он же сначала принял революцию, воодушевился ею. Затем он разочаровался в революции. Но, опять же, если бы он разочаровался в корне в советской власти, то он бы не писал в последние годы поэму о Ленине в 1924 году. То есть, это — принятие. Но, примерно в то же время, он написал «Сорокоуст», где говорил о том, что деревня «загибается». Была противоречивость. А противоречивость была везде, потому что никто не знал, как будет. Все пытались нащупать тот курс, по которому идти нашей стране. И поэты также шли, ища свой стиль, свою манеру. Тот же Маяковский. Ведь и он тоже сомневался. И то направление – футуризм, которого он придерживался, это же тоже — поиск. Все поэты были в поиске чего-то – той новой России, куда все мы шли. Поэтому я бы тоже писал в то время стихи неоднозначные. Потому что каждый день был новый, неизвестно, что могло случиться. То белый террор, то красный террор. Потом раз – страна советов. Это же постоянный стресс, «качка», «взбучка», «синусоида».

Как ты вообще оцениваешь то время – привело ли оно нас к пропагандируемому «светлому» будущему, которое тогда возносилось, и стоило ли то, к чему мы в итоге пришли, тех жертв?

Сложный вопрос… Всегда хотелось бы подумать: «А если бы?..» Если бы все было по-другому, то как бы мы жили, как развивались? Какая бы была у нас страна? Но история не терпит сослагательного наклонения. Есть факты, но факты печальные. Когда произошла революция, Россию подстрелили на взлете, как птицу. Изучая конец XX века Российской Федерации — как экономист я писал диплом про ВВП* (*валовый внутренний продукт – прим.корр.) — могу сказать, что Россия в начале XX века была на самом высоком уровне своего развития, с самым большим уровнем ВВП. Например, Циолковский. Это же не советский ученый, он «царский» ученый. Ведь Циолковский придумал летательный аппарат, на котором можно полететь в космос, еще в царской России. Экономические и социальные реформы начали осуществляться еще при Николае II. Был взят курс, направленный на повышение грамотности населения. Открывались новые учебные заведения. Просто кто-то захотел нам помешать и отсрочить «момент успеха» на полвека. Мы 20 лет потратили на раздел власти. Революция была спровоцирована. Но, опять же, революции не было бы, если бы в стране все было хорошо и всем все нравилось. Значит, все равно народ что-то не устраивало. Всегда существовало расслоение – были «верхи» и были «низы», кто-то жил лучше, кто-то жил хуже. Как и сейчас, в современной России, недовольные были. Но любая революция – это шаг назад. Лучше делать реформы. Страну лучше реформировать мирным путем, путем преобразований и совместного общего договора и стремиться к всеобщему благополучию, миру, доброте, культуре. Надо, чтобы люди были добрыми. Я считаю, что именно доброта спасет мир. Не красота.

Но… Что было, то было.

Считаешь ли ты, что в современном обществе люди разучились испытывать настоящие сильные и благородные чувства, как то: любовь, дружба, сопереживание и так далее?

Люди потеряли традицию передавать душевные качества и ценности из поколения в поколение. Сейчас, после развала СССР, в век капитализма, приоритетом стала свобода и деньги, слава и авторитет. Мы не знаем, что будет завтра, что будет «в цене». Мы потеряли традицию передавать человечность. И это пугает. Безусловно, «в цене» будут искренность, честность, но они в силу современных реалий утрачиваются. Мы уничтожаем в себе наш национальный иммунитет, то, что свойственно русскому человеку. Путем бесконечной смены власти, режима, жизненных принципов все ценное утрачивается. То, что мы ежедневно видим с экранов, «попкультура», современная музыка – все это тоже накладывает отпечаток на нравственность, сказывается на душевных проявлениях человека.

Можешь ли ты современное российское общество охарактеризовать как культурное?

Сейчас в обществе очень больше расслоение. Есть две страты – культурные люди, которые тянутся и чувствуют необходимость в «подпитке» своего внутреннего мира, в его обогащении, которые хотят стать лучше, и есть те, у кого нет на все это ни желания, ни сил, ни возможности. Да и если взять тот же театр… Театр – это искусство элитарное. Не каждый может позволить себе пойти в театр. Как бедному человеку при всем его желании попасть на качественное культурное мероприятие, а не на «халтуру»? Благодаря каким-то проектам, открытым площадкам, акциям, государство пытается привить азы культурного просвещения. Дело в том, что многим людям это не нужно. Ведь потребность человека в культурном обогащении закладывается в детстве. Человек с молоком матери приобретает желание посещать выставки, музеи, слушать качественную музыку, смотреть хорошие фильмы, ходить в театр. В Америке, например, есть такая традиция – каждый уважающий себя и культурно развитый человек считает своей обязанностью раз в неделю, в выходной день, сходить на Бродвей, то есть провести время культурно. Ты неделю работал, но в выходной ты должен себя пополнить. У нас же в России немного иначе. Да, театры в выходные забиты, но ты видишь одни и те же лица. Это одна часть людей. А вторая часть людей проводит время дома, за телевизором, в Интернете или в каких-то других местах – на улице за бутылкой пива, за семечками, и это ужасно. И это расслоение общества трудно не заметить. Как с этим справиться? Брать и делать искусство модным, чтобы подрастающее поколение понимало, что искусство – это круто.

Все знают эти загадочные слова «вдохновение», «муза»… А какая главная движущая сила творческого человека, как ты считаешь?

Хм… (задумался) Творческий человек — это человек, которому есть что сказать этому миру и тот, кто сильно страдал. Без страдания не может быть творчества. Страдание – это огромный опыт, это такой спектр эмоций, страстей, которые происходят внутри тебя, и ты просто не можешь их держать в себе и тогда они приобретают некую форму – будь то картина, спектакль, актерская игра, режиссерский замысел, фильм, произведение. Двигатель творчества – это чувства, эмоции, страдание, а само творчество – это некая их форма, облачение. Творчество – это то, как ты способен отразить этот мир, каким ты его видишь, его преобразование. Творческий человек словно ставит зеркало и отображает этот мир, то есть, он отражает мир через призму своего внутреннего мира, своих идей, мыслей. Я считаю, что человек, который не чувствовал, не страдал, не способен творить. Такому человеку нечем поделиться. Творчество — это не продвижение, а создание. Как пишутся стихи? Человек испытал горе или радость, любовь или измену, победу или поражение, то есть, прочувствовал эмоцию. А именно эмоция – главная движущая сила творчества. А какой импульс создает в человеке та или иная эмоция – это зависит уже от самого человека, его характера, темперамента, воспитания и прочего. Поэтому, главный аспект – то, о чем ты хочешь сказать. Далее – эмоции, то есть то, что ты выстрадал, прочувствовал. И, затем, то, как ты видишь мир через свою призму.

Многие творческие люди мечтают сыграть определенную роль в определенном фильме. А в каком бы кино и какую бы роль ты ни за что не согласился играть?

Я бы ни за что не сыграл роль бессмысленную, которая не несет никакой смысловой нагрузки, ту роль, которая не будет вызывать у зрителя размышлений и чувств. Также, я бы не стал играть роль аморальную. Я против пошлости в театре. Пошлость может быть, но она должна быть завуалирована и очень-очень тонко, с намеком, показана. Пошлость и так сама по себе вещь яркая и понятная, чтобы ее еще и утрировать, выставляя напоказ. Я, также, не сыграю роль неоправданную. То есть роль, которая не отвечает на вопросы «Зачем?» и «Для кого?» Не должно возникать и таких вопросов, как «Зачем я это говорю?», «Что я здесь делаю?». Роль должна быть целесообразна, результативна, оправданна и, безусловно, она должна мне нравиться. Я должен находить в роли отклик и, возможно, даже видеть себя в ней. Иначе как сыграть то, что тебя не беспокоит, не волнует? Пыжиться в попытках что-то изобразить – нет. Роль надо почувствовать. Либо, наоборот, мне захочется сыграть роль, которая будет в тех обстоятельствах, в той ситуации, в той атмосфере, которые я не готов испытать в жизни, но которые я хочу попробовать.

Существует расхожая фраза – «Не сотвори себе кумира». Но ведь у каждого человека есть пример для подражания и есть учителя, есть люди, чей путь вдохновляет на собственные свершения. А кто для тебя является таким примером для подражания, мотиватором, если можно так сказать?

Все великие художники подсматривают. Римас Туминас говорил нам в своей студии: «Увидели что-то хорошее – берите, крадите и выдавайте, что это – мое». Я могу сказать, что те или иные люди — актеры, режиссеры, я сам — какие-то находки подсматривают и ими пользуются. Те инструменты, та техника, которые нам дают система Станиславсокго, Чехова, Вахтангова, Мейерхольда, — это тоже все открыто, придумано людьми – Станиславским, Чеховым, Вахтанговым, Мейерхольдом. Конечно, должно быть что-то свое. Но тем багажом, который уже накопился – будь то актерский, режиссерский, — нужно пользоваться. Это же хорошо, это правильно. Почему я не могу этим пользоваться, если я использую эти находки со своим пониманием, со своей психофизикой и от себя? Кумира можно иметь, но не растворяться в нем и не забывать себя. Ориентир должен быть – на кого равняться и к чему стремиться.

Опыт работы с какими режиссерами или актерами прошлого или настоящего ты хотел бы приобрести?

Георгий Александрович Товстоногов. Его имя вписано в мировую историю театра. Я хотел бы и поговорить с Георгием Александровичем как с человеком, и поработать с ним. Читая о том, в каком положении был БДТ* (*Большой Драматический Театр, прим.корр.) в 70-80-е года, и что смог совершить с ним Товстоногов – вывести театр на такой уровень, что до настоящего времени ценятся спектакли, которые ставил Георгий Александрович, — разумеется, хотелось бы с ним поработать.
Из актеров я бы хотел поработать с Юрием Никулиным. Зная его судьбу, читая о том, как ему говорили, что ничего у него не получится сыграть, но как человек взял и стал успешно выступать и в кино, и в театре, и в цирке, то есть, добился всего, чего хотел, о чем мечтал, несмотря на все упреки в его сторону, мне, безусловно, хотелось бы с ним поработать, перенять его жизненный опыт, спросить какие-то советы.
Что касается современности… (задумался) Мне хотелось бы поработать с кинорежиссером Робертом Земекисом, сняться в его картине. Мне нравятся многие его фильмы. Благодаря одному его фильму – трилогии «Назад в будущее» — мне и захотелось связать свою жизнь с актерством, вдохновиться творчеством. Этот фильм меня трогает как-то по-хорошему. Я хочу свою машину времени, путешествовать (мечтательно).
Так же у меня есть свой кумир – это Брюс Ли, которого я тоже, к сожалению, не застал. Этот человек был не только философом, спортсменом, но и хорошим актером, режиссером, у которого был свой стиль и которого до сих пор вспоминают. Никто не может повторить то, что он делал.
В плане актерства и режиссерского искусства, в том смысле, к чему я сам сейчас стремлюсь – быть актером, режиссером, педагогом, руководителем собственного театра, открыть свою театральную школу, не только в России, но и за рубежом, — примером во всем этом для меня служит Олег Павлович Табаков. Я хочу делать то, что я люблю, что мне нравится, и кайфовать от этого. Это здорово. Именно к этому я и стремлюсь. Но вторым Табаковым я быть не хочу. Я хочу быть первым Карпуком.

Что для тебя театр? Какое место в твоей жизни он занимает?

(серьезно) Театр, в свое время, был для меня убежищем и пристанищем. Я спасался в театре, убегал туда – от мира, от людей. Театр – это место, где я мог покопаться в себе, в каких-то ситуациях. Для меня театр – это спасение. Не только для меня, как для артиста, но и для зрителей, и всех тех, кто как-то причастен к театру. Театр – это возможность помечтать. Театр – это место, где можно не стесняться, а быть собой, разговаривать с самим собой, разговаривать с людьми. Театр – это попытка что-то или кого-то изменить — себя, людей, которые пришли к тебе на спектакль. Я за то, чтобы театр был институтом воспитания человеческой души и культуры, чтобы он приучал к хорошему и отводил от плохого.

Всем известно, что творческие люди много приносят в жертву ради выбранного пути. Чем пришлось жертвовать тебе на творческом пути?

(думает) Наверное, я принес в жертву самого себя. Заниматься творчеством, театром, искусством – это служение. Но не всегда эта служба может быть приятна и доставлять удовольствие. Ты берешь и приносишь себя в жертву — тому, что ты выбрал — творчеству или любой другой сфере (не обязательно только театру). Только такие люди остаются в истории, которые не жалеют себя. Не пожалеть себя, но отдать себя людям. Ты – тот маленький огонек, который сейчас зажигает все вокруг, который затем потухнет. Но все будут знать, что вот — эта искорка, благодаря которой мы горели до сих пор. Тот пепел, который от тебя остался, будут хранить. Нужно быть маяком для людей. Светить, чтобы те корабли, которые заблудились в море, знали, куда плыть. Светить для того, чтобы указывать верную дорогу, возможно, к другому маяку. Ведь таких маяков много – в той же культуре, искусстве, — которые нас поджигают. Они передают этот вирус творчества. Как писал Борис Пастернак «Цель творчества – самоотдача. Цель творчества – не шумиха, не успех». Ты каждый день от чего-то отказываешься – от личной жизни, от времени, которое ты бы мог себе посвятить, но ты идешь и играешь спектакль, идешь и ведешь тренинг, проводишь лекцию, рассказываешь людям о том, к чему пришел сам. Какие-то простые истины, которые порой сложно разглядеть в нашем мире, те страсти, те чувства, эмоции, которые забыты, их нужно вспомнить и донести их до других.

Случается, что люди творчества, достигшие успеха, «ловят звезду» и отгораживаются от любой критики, не воспринимают ее и, бывает, что даже пренебрежительно относятся к своим поклонникам, общаясь либо свысока, либо вообще никак. А как ты считаешь, должна ли существовать обратная связь между людьми творчества и зрителем и что она дает?

Да, такая связь должна быть. Мы творим не просто для себя (играем, ставим спектакли), мы делаем это для людей. А потому должен быть отклик. Художника* (*другими словами, творца, прим.корр.) очень легко обидеть непринятием. Своим произведением художник — писатель, поэт, актер, режиссер — должен находить отклик в сердцах людей. А просто писать в стол, играть для самого себя, ставить спектакли для галочки – это эгоизм. Зачем просто для себя делать? Нет, нужно делать для людей. Чтобы люди поняли, приняли и увидели. Поэтому связь должна быть. И людям жить хочется, и тебе жить хочется. Происходит, как у Станиславского, «вольтова дуга», обмен энергией. Я считаю, что у зрителя и творца связь происходит только на уровне конфликта. Потому что художник – это уже конфликт. Это уже – страдание и непринятие мира. Художник хочет поговорить об этом и найти поддержку у зрителей. Вот именно с этим конфликтом творца с внешним миром зритель либо соглашается, либо не соглашается. Все зависит от того, находится ли само общество в конфликте с этим миром. А художник пытается достучаться и установить связь не только со зрителем, но и связь «творец-зритель и мир», чтобы восстановить гармонию на земле.
Многое от того, что я делаю, что играю, что делают мои ребята на сцене. Если мы искренни и честны в том, что хотим сказать, и гармонируем в этом со зрителем, если мы поднимает извечные темы любви, справедливости и так далее, то это всегда найдет отклик в сердцах зрителей. Главное, искренне и честно подать зрителю эти извечные темы. Это самое главное. Естественность и честность подкупают, а фальши и так много в мире.

Есть ли какие-либо пределы допустимого между тобой и твоими поклонниками? Например, что бы ты никогда не допустил по отношению к своим почитателям со своей стороны и какое отношение к себе не потерпел бы со стороны поклонников?

Я всегда зрителя уважаю. Никогда со сцены у меня не будут лететь какие-то мешки мусорные, как в одном авангардном сценическом спектакле. Я никогда не обижу зрителя, не скажу какие-то плохие, неоправданные слова, мат, — то есть то, что будет неприятно зрителю. Для меня уважение – это прежде всего. Уважение к тем, кто пришел к тебе в театр, «в гости». А с гостями нужно вести себя воспитанно и достойно. Справедливо и обратное – уважение зрителя к тебе. Как говорится, «Будьте как дома, но не забывайте, что в гостях». Рамки приличия, моральные нормы должны быть соблюдены.
Я стараюсь быть со зрителем максимально открытым. Если после спектакля зрители хотят сфотографироваться или что-то обсудить – я всегда иду им на встречу, на контакт. Главное, чтобы была соблюдена дистанция, панибратства не должно быть (из серии «Эй! Я тебя знаю, братан!»). Нет, я артист, сейчас мы общаемся и у нас есть определенные формы этого общения. Я потому и хочу создать арт-кафе в театре, чтобы после спектакля артисты сняли грим, вышли из образа и шлейф от спектакля ушел, осталось только послевкусие, и мы, артисты и зрители, могли посидеть в кафе и пообщаться в неформальной обстановке, обменяться мнениями и впечатлениями не как исполнители и зрители, а как обычные люди.

Однажды на интервью тебя попросили процитировать строки из произведений Есенина, наиболее близкие тебе. Но ведь и ты сам также пишешь стихи с юного возраста. Есть ли среди твоих собственных произведений строки, которые наиболее точно описывают тебя? Можешь их процитировать?

Свои стихи я воспринимаю не как творчество, а как дневник, куда люди записывают свои наблюдения, свои эмоции, чтобы не разрывало изнутри.
Какие строки собственного сочинения я мог бы привести? Наверное, следующие, написанные мною еще в 6-м классе.
«Я не хочу, чтоб все узнали
Мои невзгоды и печали.
Где я живу и что я ем.
Куда пойду, к кому, зачем».

Немного лирических ноток. Какое самое сильное чувство ты испытывал в жизни?

Страх смерти. Но я боюсь смерти не как таковой, а неизвестности за ней. Пугает «серое инкогнито», то самое «А что потом?..». Любой человек боится неизвестности, этого непонимания того, что будет.
Однажды я был на волосок от смерти. Был случай в детстве, когда я полез на дерево снять котенка. И там, на дереве, был трухлявый сук. Я этого сначала не понял и схватился за него. И сук ломается, а я лечу головой вниз. Но произошло чудо. Я не знаю, как этот человек оказался в то время в том месте (это был наш дворник), но он поймал меня за ногу и тем самым спас меня. Но тот момент падения и эти мысли, что сейчас все закончится, а затем этот человек и спасение – это было самое яркое впечатление в моей жизни. Страх, что сейчас все закончится. Я каждый день просыпаюсь и боюсь, что не успею сделать чего-то.

Как ты борешься с этим страхом?

Только дело, только труд, только постоянная деятельность и занятость избавляет от боли, от болезни и так далее. Только ориентиры и четкие цели спасают меня от этого страха. Делай, что должен, и будь, что будет.

А теперь давай заглянем в будущее. Каким и кем ты видишь себя через 10 лет?

У меня три дороги, которые я вижу. Первая – у меня свой театр, я режиссер. Вторая – я в политике, например, министр культуры. Третья – киноактер, у которого есть хорошая семья, жена и дети.

Что, по твоему мнению, нужно успеть сделать в жизни? Возможно, есть что-то универсальное, что должно случиться у каждого?

Мое убеждение — что каждый из нас сюда не просто так пришел. Я считаю, что нужно успеть извиниться. Я верю в реинкарнацию, в то, что у каждого есть своя миссия. Нужно своей деятельностью искупить то, что ты в той жизни не сделал – не реализовал свой талант, не родился (есть такое понятие – «абортированный ребенок»). То есть, самое главное – успеть извиниться и делать то, что тебе уготовлено судьбой в жизни. А чтобы извиниться и все успеть, то для этого каждый человек должен … (думает) найти свое предназначение. Оно есть у каждого. У каждого из нас есть свое предназначение, а талант – это предназначение найти. Возможно, если ты найдешь свое предназначение, то станешь гением. Талантливых, на самом деле, среди нас много. Талант – это сиюминутное, сейчас и сегодня, в этой жизни. А гении сиюминутного не видят, они делают то, что сегодня не понимают, а поймут потомки, допустим, через 50 лет. Пушкин, Толстой, Достоевский, Есенин – это все гении. Кто-то сейчас в нашей жизни — это тот самый Достоевский, Есенин, но он не знает об этом. Надо быть талантливым, стать гением, а потом снова вернуться на землю.

 

Беседовала Ирина Чернобровкина

 

За предоставленные фотоматериалы благодарим Нижегородский экспериментальный театр NEXT в лице художественного руководителя Владимира Карпука, а также Кирилла Акушева

 

Фоторепортаж Кирилла Акушева

[signoff1]