Игорь Лидер: Наш спектакль о том, что не нужно жить рутиной, а нужно радоваться этой жизни. В ней есть не только работа и карьера. Нужно находиться в состоянии страсти, а не постоянно стремиться к тому, чтобы заработать. Нужно делать то, что любишь и больше уделять этому внимания. Все видят в спектакле разные вещи, но этот общий посыл спектакля до всех доходит.

— То есть посыл – не жить в рутине и отдаваться страстям?

И. Л.: Да, не нужно сосредотачиваться на том, чтобы заработать. Живи не только в социальной среде, а живи счастьем.
— Спектакль об эмоциях?

И. Л.: Об эмоциях, о жизни человека. У нас есть внешняя линия, по которой мы писали спектакль и составляли все наши сцены. Но она никак не подчеркнута и не показана. Например, человек работает строителем потому, что получает за это деньги, а на самом деле он любит рисовать. Он все откладывает на потом, думая, что он заработает и начнет заниматься любимым делом. Но случается так, что он чуть ли не умирает и не может этим больше заниматься. У него идет полное переосмысление жизни, и он уходит в творчество.

— Антонина Сидорова: Наш спектакль о переменах в жизни, в сознании и творчестве — и только к лучшему!

— Red Bull Изнанка – это шоу, спектакль или что-то иное?

И. Л.: Его можно назвать пластическим спектаклем – мы не говорим словами, и в тоже время у нас есть драматургия.

А. С.: Конечно, у нас есть элементы шоу: например, такого света обычно нет в спектаклях. Надеемся, что он нас дополняют.

— Да, начало смотрелось отлично: эти яркие вспышки, постоянное выключение света. Сразу задумываешься, почему так происходит, что это за щелчки? Громкое выключение света – это такая задумка?

И. Л.: Да, это флешбэки нашей жизни: мы работаем, убираемся, отдыхаем, тусуемся. Мы – жители этой «внутренней коробки», которая стоит на сцене в начале.

— «Синтез атмосферы классического театра и уличного танца» — так звучит описание вашего спектакля. А что вы брали из театра, а что – из танца?

А. С.: Театр – это драматургия, сюжет, актерская игра, небольшие зарисовки, этюды, а танцы…

И. Л.: Мы все — уличные танцоры и у нас всех есть уличная школа, хоть мы и не танцуем уличные постановки. Кто-то начинал в брейке, кто-то – в хип-хопе.

А. С.: Уличные танцы – не обязательно танцевать только на улице.

— Вы собрались в 2008 году и уже через пару лет стали брать престижные награды. Как вам это удалось?

А. С.: Многие из нас знакомы давно, а все вместе собрались в 2008 году.

И. Л.: Так сложилась мозаика вселенной. Нас девять разных, самодостаточных личностей, и у нас нет ни одного руководителя. Мы идем через тернии к звездам. Договариваясь между собой, мы складываем воедино девять мнений, выбираем то, что устраивает хотя бы большинство, оставляем это и в итоге получается качественный продукт. Насколько я знаю, в России только мы работаем по такой схеме, в которой нет четкого руководителя. Иногда мы можем думать четыре такта шесть часов, и мы уже вроде бы договорились, но приходя на следующую репетицию , понимаем, что это не то, что нам нужно. Но «выхлоп» в итоге замечательный.

Мне кажется, что из-за того, что мы много вкладываем энергии, какие-то своих ресурсов, то сразу пошли результаты. Мы все – профессионалы. На тот момент, как мы сложились, каждый из нас где-то преподавал, или вполне мог бы это делать. Не было такого, что кто-то танцует слабее, кто-то сильнее. В этом наше отличие от других российских уличных команд, в которых есть профи и ученики. У нас все – сложившиеся танцоры. Одна голова хорошо, а девять – лучше!

— Вы уже понимаете друг друга с полуслова?

А. С.: Скорее да, то иногда нет (смеются). Это хорошо, что у каждого свое мнение, если бы мы со всем сразу соглашались, то было бы не так интересно.

И. Л.: Было бы пресно и однообразно. И все было бы так, как хочет руководитель. У нас все разношерстно.

— Но на этом спектакле вы работали с танц-драматургом Александром Андрияшкиным, то есть все-таки пришел такой человек-руководитель?

А. С.: В России не все понимают, что такое танц-драматург.

И. Л.: Мы написали сюжетную сценарную линию, и например, понимали: в одном моменте должно быть смешно. Он смотрел на то, что мы придумали и сделали, говорил: «Если вы хотели здесь сделать смешно, то этого не получилось» и объяснял причины. Он нас консультировал в таких вопросах, помогал нам решить какие-то наши задачи, воплотить в жизнь идеи, и в и итоге все получилось хорошо. Нас — девять человек, и все по-разному думают, как решить одну и ту же задачу. Один хочет что-то невероятное, другой хочет сделать очень просто, но гениально. Он не был режиссером – мы по-прежнему занимались драматургией и режиссурой. Мы сделали все сами, нам никто этого не придумывал. В этом фишка нашей команды.

— Расскажите о музыке в спектакле.

И. Л.: Музыку написал Сергей Луран – двукратный чемпион мира по игре на аккордеоне, у него своя джазовая группа. Он джазовый импровизатор. Он очень крутой, прокаченный чувак!

А. С.: Нам с ним очень повезло.

— Как вы встретились?

И. Л.: Опять сложилась мозаика! Он нашел нас, мы нашли его: одна девушка (его будущая жена) заинтересовалась нашей командой, и захотела снять о нас короткометражное кино. Кстати, этот фильм получил множество наград на мировых конкурсах короткометражек. Она работала учителем актерского мастерства в нашей танцевальной школе, и посоветовала его нам. Мы как раз искали музыканта, который написал бы нам музыку – нам нужно было все авторское, и мы не могли взять готовые композиции и слепить их вместе. Сергей приходил к нам на репетиции, что-то наигрывал, и получалось очень круто.
Он придумывал мотивы, уходил домой, и затем присылал нам уже готовый результат. Затем мы что-то корректировали: где-то было слишком много музыки, где-то — слишком мало. С ним тоже были споры, но в итоге все получилось очень здорово. Мы действительно считаем, что музыка – это сильная сторона нашего спектакля.

— Как рождались декорации и костюмы?

А. С.: Этим занималась наш художник-постановщик Ольга Никитина.

И. Л.: Мы описывали, что нам нужно. Например, сборный стол не должен быть сразу столом, мы собираем его по ходу действия – вначале он должен быть чем-то иным. Мы дали ей задачу, она ее очень хорошо решила. Помимо этого, она выбирала всю цветовую гамму.

— Расскажите об идее с фотоаппаратом и фотографиями – эти предметы также играют на сцене.

И. Л.: Мы хотели очень абстрактно охарактеризовать идею рутинности. Сейчас есть такая фишка – как будто нам нужно все время фотографировать, это уже как работа. Может быть, я хочу играть за столом в игру, а мне нужно идти на «работу». Фотоаппарат – это внешний фактор, которому мы все время подчинены.

Сегодня многие люди постоянно сидят в гаджетах и заморочены на селфи. Это страсть к популярности. Они не получают удовольствие здесь и сейчас, им важно выложить фото и получить лайки, и кайфануть от этого, а не от того, что происходит в настоящее время.

— А почему тогда вы взяли ретро-фотоаппарат, а не, допустим, мобильник?

И. Л.: Такой была идея художника-постановщика, но нам очень нравится!

— Он очень классный, но глядя на него, наоборот, возникают ретро-ассоциации…

И. Л.: Нам нравится, что люди находят разные смыслы в наших спектаклях!

— Вы — чемпионы Red Bull Beat Battle 2013, но в 2015 году отказались от участия в финале ради создания этого спектакля.

И. Л.: Нам не хватало времени – мы считаем, если что-то делать, то нужно делать качественно, и не нужно распыляться – тогда все будет хорошо. Спектакль для нас намного важнее, чем участие в танцевальном уличном шоу.

— Что бы хотели еще сказать вашим зрителям?

И. Л.: Я бы хотел донести мысль о том, чтобы люди больше любили жизнь и больше ценили действие, которое они любят, нежели действие ради результата. Нужно больше любви, больше действий во благо общего и своего счастья, а не ради выгоды и заработка. Надо больше любить то, что ты делаешь, и тогда у тебя будет счастье. И наш спектакль и об этом тоже. Делай то, что любишь, а не люби то, что делаешь!

— Отличная фраза!