25 апреля в российский прокат вышел фильм французского режиссера Франсуа Озона «По воле божьей». Озон, и до сих пор эпатировавший аудиторию смысловой нагрузкой и тематической наполненностью фильмов, обратил взор на монументальную структуру с многовековой историей, осветив направленное против нее порицание, связанное с темой сексуального насилия в отношении несовершеннолетних католическим священником Бернаром Прейном, служившим в епархии Лиона.

Александр – довольно успешный человек. У него есть жена и пятеро детей, которых он воспитывает в вере, как когда-то воспитывался и сам. Александра гнетет детская травма – в скаутском лагере его совратил священник, который делал это неоднократно и после. Попытавшись лишить священника сана силами епархии и не найдя в ней поддержки, Александр обращается в полицию, после чего лавинно начинают объявляться мужчины, также пострадавшие от противоправных действий священника. Они объединяются, чтобы составить коллективный иск и осветить максимально громко в СМИ случившееся.

В основу фильма легло реальное судебное разбирательство, которое продолжается и по сей день. Отголоски его еще будут в некотором смысле влиять на фильм – в финальные титры для проката в России были внесены коррективы на основе свежей информации по делу, которая может еще измениться к тому времени, как фильм выйдет в прокат в других странах.

Изначально Озон планировал снимать документальный фильм, позже передумал, но оставил стиль ведения повествования, присущего документалистам, отчего «По воле божьей» кажется неимоверно растянутым и реально (2 часа 17 минут) и по ощущениям, а его псевдодокументальность – унылостью. И ведь Озон постарался нигде не преувеличить, отказав самом себе даже в личных пристрастиях и отдав предпочтение социальному. Он намеренно игнорирует художественную изобразительность как форму передачи сюжета и его эмоционального фундамента, изобличая проблему посредством словесного изложения сути.

Фильм разделен на три части (отстаивание позиции Александром, внедрение новых персонажей и общая борьба), каждая из которых – смешение диалогов и монологов. Будто читаешь статью в газете, где речь льется бесконечным потоком, донося информацию прямо, но отзывается не теми чувствами, которые закладывал в нее автор, а какие сам читающий придаст статье, опираясь на личное отношение к проблеме и сторонам-участникам.

А их в «По воле божьей» можно выделить три: потерпевшие, епархия и родители потерпевших. Озон отгораживается от стереотипного портрета жертвы, представляя судьбы в их индивидуальной посттравматической среде. Кто-то смог построить семью и карьеру, кого-то психологическая нестабильность погребла под своей тяжестью. Кто-то пытается сохранить веру в божественное, а кто-то – отказаться от этой связи во имя поиска справедливости в социальном, а кому-то достаточно просто обрести внутренний покой. Нет единого лица и у образа родителей, позиция которых иной раз дестабилизирует даже больше, чем доводы и действия описанного в фильме католического клира.

Но высказанное, возможно, имело бы большую массовую ориентированность, прибавь Озон эмоционально-изобразительной выпуклости. Тогда, помимо заложенной проблематики, ярче выделялась бы и тема мужской хрупкости, понятная аудитории за пределами религиозной и национальной принадлежности. Насколько бы ни был серьезен предмет разговора, заложенную режиссером степень важности картины поймут в полной мере только вовлеченные и приближенные, как это показала практика – уже миллион французов посмотрели картину. Но будет ли столько желающих где-либо еще? Ведь остальные вполне увидят в картине даже больше частного, чем в стартовавших в этот же день в прокате «Синонимах».

Это не повод не смотреть картину, но причина задуматься, готовы ли вы понять и оценить ее? И пока Александр задумывается над тем, стоит ли ему дальше верить, зрителю необходимо решить, оправдан ли отказ от художественности в пользу псевдокументального?

Валерия Стойкова специально для Musecube