«Ксения. История любви» — это спектакль, после которого все апплодируют молча. И в гардероб идут молча. И молча выходят из театра. Настолько сильно, волной накатывают чувства — и глухая тоска, и светлая грусть. Выходя под серое небо, оставляя за спиной Александринский театр, осознаешь, что все происходившее на сцене, возможно, происходило в реальности именно здесь. И может быть, именно тут, где стоишь ты, стояла и Ксения Петербургская. На этом самом месте, где сейчас сквер и туристы – стояла она, закутанная в шинель мужа, под мокрым февральским снегом…

Блаженная Ксения – давняя городская легенда, не исчезающая вот уже два века. Часовня на могиле Ксении Григорьевны Петровой на Смоленском кладбище – место, куда до сих пор не перестают носить записочки с просьбами. Кем она была? Сошедшая с ума после гибели мужа несчастная женщина? Святая, которой открылось что-то недоступное прочим? Человек, любящий так сильно, что другим этот просто не понять? Спектакль не дает ответ на этот вопрос: точнее, в нем скрыты все эти ответы.

На огромной сцене творится мистерия. Такое большое пространство – как мир, чужой и враждебный, и такая хрупкая Ксения, вдова Андрея Федоровича, полковника, придворного певчего. Люди – всегда только фон, враждебная среда, любопытная толпа, в которой и завистники, и страдальцы, и потерянные души. Ксения падает в обмороке – будто бы умирает. Встает, медленно, как сомнамбула облачает в шинель мужа, говорит: «Зовут меня Андрей Федорович, полковник. А Ксенюшка умерла». И начинается ее бесконечная дорога. По широким проспектам и грязным подворотням Петербурга. По разным эпохам, среди разных людей. Постмодерничная постановка – это вовсе не канонические зарисовки из жизни блаженной. Это истории из жизни города, частью которого навсегда стала Ксения.

Ксения идет своей дорогой, а время словно не властно над ней. Бросает монетку у ног блаженной императрица, а где-то в другом времени туристы крестятся у могилы святой. Издеваются над Ксенией толпа горожан – и где-то в другом времени толпа у «Крестов» просит ее помолиться за умерших мужей и сыновей. Ксения смотрит вокруг — и видит одновременно и императорскую роскошь Петербурга, и обледеневшие улицы блокадного Ленинграда.

Ксения смотрит в толпу пронзительным, усталым взглядом Янины Лакобы, полным настоящих слез. И взгляд этот передает все невзгоды и боль, выпавшие на долю блаженной, гораздо лучше, чем льющийся на сцену дождь и холодная грязная вода петербургского канала, пролегшего между сценой и зрителями. Сильнее, чем монотонная давящая музыка. Больше, чем огромные стены соборов, у подножья которых замирает святая.

Но в истории нет беспросветного трагизма и безысходности. Ксения делает свой выбор – проживает жизнь мужа, умершего без покаяния, чтобы отмолить его грешную душу. Выбор этот осознан, на него находятся силы. Блаженная не жертва обстоятельств – она сильнее их, и эту тихую кроткую силу чувствует публика, и замирает от начала и до конца спектакля.

Ксения (Андрей Федорович, полковник?) проживет долгую жизнь и умрет. Огромный мир и огромная сцена сузятся до дороги, в конце которой стоит смерть и протягивает блаженной руку, обещая, что небытия для нее – не будет. И Ксения уходит, чтобы стать частью города, живым мифом, одним из воплощений Петербурга, к которому обращаются с просьбами, который ненароком встречают на улицах и который рассказывает нам историю совершенно невозможной любви.

Алена Муравлянская, специально для MUSECUBE

В репортаже использованы фотографии с официального сайта Александринского театра