Исход обетованный. Театр Шалом

И остаются вдоль стены
Пришедшие напрасно.

Несколько лет назад на «Любимовке» представляли читку пьесы Полины Бородиной о современном Моисее, покинувшем родной, но опостылевший дом, любимых, но измучивших его, людей, чтобы… Чтобы вернуться на сцену в заново рождающемся театре «Шалом» в постановке Петра Шерешевского «Исход».

Разнимать гармонию алгеброй – зло, когда нужно делиться впечатлениями, так что не стану рассуждать о «феномене Шерешевского», тем более после всего лишь двух пережитых спектаклей (в начале лета он представил потрясающую «Марию Стюарт» Шиллера в МТЮЗе). Безусловная истина в том, что режиссёру не только есть что сказать, но он к тому же знает, как это сделать, и умеет внедрить свою концепцию в умы участников по самую макушку. Так, что она (концепция) у них практически из ушей лезет – в хорошем смысле.

Артисты «Шалома», занятые в постановке, восприняли, прости Господи за пафос, «творческий метод» Петра Юрьевича в соответствии со своими профессиональными способностями, то есть по высшему разряду. Даже по видимости второстепенные персонажи (Валя, прораб, главврач, жена Андрея) получают свой шанс запомниться и отнюдь не упускают его по ходу спектакля. Что уж говорить о главных героях. О них и поговорим.

Конечно, самая сложная задача у Дмитрия Уросова. Заставить нас, успешных в общем-то людей (везучих уж точно: мы имеем время и средства провести вечер в столичном театре), сочувствовать тяжёлому случаю дауншифтерства – тут нужно вложиться по полной. Зная артиста по другим работам, не удивлена, что он так и сделал – и преуспел. У каждого в жизни бывало желание «на недельку до второго» (желательно – пришествия) свалить в тайгу к медведям, раз уж на Канары не пробьёшься. Благодаря «Исходу» можно на чужой шкуре познать варианты развития событий в такой одиссее. До тайги герой не добрался: попал в психбольницу как «потерявший память». Казалось бы, живи на казённых харчах да посвистывай: нет памяти – нет проблем. Только вот проблема в том, что амнезия – фальшивая, сон разума – выдуманный, а потребность в общении и эмоциональном контакте – никуда не делась.

Зигмунд Фрейд предупреждал: психоанализ – тонкий инструмент, которым категорически нельзя давать пользоваться дилетантам и шарлатанам. Увы, именно это и произошло, доктор. Каждый пятый теперь психоаналитик, а то и коуч, и перенасыщенность рынка мозгоправами уводит их в лучшем случае в блогерство, в худшем – в советники правительств и рекламные агенты. «Живи на яркой стороне!» «Ведь ты этого достоин!» «Мечты сбываются!» «Джаст ду ит…» — горько скандирует Моисей, закончив повествование о сыне-аутисте и матери-жертве медицинской халатности. Но слушатель спит…

Впрочем, винить последнего мы не будем. Юный Лёша по прозвищу Толстый (Антон Шварц тощ как тополёк, кстати) страдает синдромом Туретта – больной через слово неконтролируемо сыплет ругательствами, подозрительно идущими к месту, заметим. Как и небезызвестный Билли Биббит, герой аналогичной истории, он избавляется от дефекта речи, когда поёт. В финале он это продемонстрирует, надеясь, что любимой — удалённо — девушке его выступление принесёт радость. Только вот единственного друга Андрея уже нет рядом, чтобы заснять это для передачи по интернету…

Второй близкий (до поры до времени) самоизгнаннику человек — психолог Марина. В воображении Моисея она предстаёт исключительно неглиже, так что зрителям придётся приготовиться к этому зрелищу в исполнении не только талантливой, но и отменно грациозной Анны Котляр. Иллюзия дружбы рухнет, как только научный институт откажется от проекта «изучения воздействия трудотерапии на пациентов с расстройством памяти». Колоссальным усилием воли «больной» гасит соблазнительную картинку и отбывает «поливать амариллис», что бы ни разумелось под этим изящным эвфемизмом. Сцена, в которой Марина «переводит» каждую живую реплику собеседника на язык мёртвой науки – одна из самых острых в спектакле.

Как ни странно, сам герой, выбрав себе библейское имя, с легендой об Исходе знаком не был. Пожилая ухажёрка Валя ознакомила его с историей о том, как народ-беглец покинул Египет, но обетованного края достигли только внуки начавших путь. Вечная «морковка» человека – стремление туда, где «лучше». Кто б ещё знал, где это. С развитием коммуникаций всё глубже понимание, что на земном шаре не осталось такой тайги, где можно скрыться от… а от чего, на самом деле, бежал герой?

В финальной вакханалии (не пропустите после поклонов) танцуют все. Но рискну подсказать: смотрите в это время на экран над сценической площадкой. Видеопроекция, в фирменном стиле Шерешевского, играет особую роль в организации пространства и фокусировке внимания публики на деталях. В конце же представления вы прочтёте на нём Вопрос – и, если спектакль не прошёл для вас даром, Ответ тоже разгадаете.

Елена Трефилова специально для Musecube

Фотографии Марии Гордиенко можно увидеть здесь


Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Этот сайт использует Akismet для борьбы со спамом. Узнайте, как обрабатываются ваши данные комментариев.