И остаются вдоль стены
Пришедшие напрасно.

Несколько лет назад на «Любимовке» представляли читку пьесы Полины Бородиной о современном Моисее, покинувшем родной, но опостылевший дом, любимых, но измучивших его, людей, чтобы… Чтобы вернуться на сцену в заново рождающемся театре «Шалом» в постановке Петра Шерешевского «Исход».

Разнимать гармонию алгеброй – зло, когда нужно делиться впечатлениями, так что не стану рассуждать о «феномене Шерешевского», тем более после всего лишь двух пережитых спектаклей (в начале лета он представил потрясающую «Марию Стюарт» Шиллера в МТЮЗе). Безусловная истина в том, что режиссёру не только есть что сказать, но он к тому же знает, как это сделать, и умеет внедрить свою концепцию в умы участников по самую макушку. Так, что она (концепция) у них практически из ушей лезет – в хорошем смысле.

Артисты «Шалома», занятые в постановке, восприняли, прости Господи за пафос, «творческий метод» Петра Юрьевича в соответствии со своими профессиональными способностями, то есть по высшему разряду. Даже по видимости второстепенные персонажи (Валя, прораб, главврач, жена Андрея) получают свой шанс запомниться и отнюдь не упускают его по ходу спектакля. Что уж говорить о главных героях. О них и поговорим.

Конечно, самая сложная задача у Дмитрия Уросова. Заставить нас, успешных в общем-то людей (везучих уж точно: мы имеем время и средства провести вечер в столичном театре), сочувствовать тяжёлому случаю дауншифтерства – тут нужно вложиться по полной. Зная артиста по другим работам, не удивлена, что он так и сделал – и преуспел. У каждого в жизни бывало желание «на недельку до второго» (желательно – пришествия) свалить в тайгу к медведям, раз уж на Канары не пробьёшься. Благодаря «Исходу» можно на чужой шкуре познать варианты развития событий в такой одиссее. До тайги герой не добрался: попал в психбольницу как «потерявший память». Казалось бы, живи на казённых харчах да посвистывай: нет памяти – нет проблем. Только вот проблема в том, что амнезия – фальшивая, сон разума – выдуманный, а потребность в общении и эмоциональном контакте – никуда не делась.

Зигмунд Фрейд предупреждал: психоанализ – тонкий инструмент, которым категорически нельзя давать пользоваться дилетантам и шарлатанам. Увы, именно это и произошло, доктор. Каждый пятый теперь психоаналитик, а то и коуч, и перенасыщенность рынка мозгоправами уводит их в лучшем случае в блогерство, в худшем – в советники правительств и рекламные агенты. «Живи на яркой стороне!» «Ведь ты этого достоин!» «Мечты сбываются!» «Джаст ду ит…» — горько скандирует Моисей, закончив повествование о сыне-аутисте и матери-жертве медицинской халатности. Но слушатель спит…

Впрочем, винить последнего мы не будем. Юный Лёша по прозвищу Толстый (Антон Шварц тощ как тополёк, кстати) страдает синдромом Туретта – больной через слово неконтролируемо сыплет ругательствами, подозрительно идущими к месту, заметим. Как и небезызвестный Билли Биббит, герой аналогичной истории, он избавляется от дефекта речи, когда поёт. В финале он это продемонстрирует, надеясь, что любимой — удалённо — девушке его выступление принесёт радость. Только вот единственного друга Андрея уже нет рядом, чтобы заснять это для передачи по интернету…

Второй близкий (до поры до времени) самоизгнаннику человек — психолог Марина. В воображении Моисея она предстаёт исключительно неглиже, так что зрителям придётся приготовиться к этому зрелищу в исполнении не только талантливой, но и отменно грациозной Анны Котляр. Иллюзия дружбы рухнет, как только научный институт откажется от проекта «изучения воздействия трудотерапии на пациентов с расстройством памяти». Колоссальным усилием воли «больной» гасит соблазнительную картинку и отбывает «поливать амариллис», что бы ни разумелось под этим изящным эвфемизмом. Сцена, в которой Марина «переводит» каждую живую реплику собеседника на язык мёртвой науки – одна из самых острых в спектакле.

Как ни странно, сам герой, выбрав себе библейское имя, с легендой об Исходе знаком не был. Пожилая ухажёрка Валя ознакомила его с историей о том, как народ-беглец покинул Египет, но обетованного края достигли только внуки начавших путь. Вечная «морковка» человека – стремление туда, где «лучше». Кто б ещё знал, где это. С развитием коммуникаций всё глубже понимание, что на земном шаре не осталось такой тайги, где можно скрыться от… а от чего, на самом деле, бежал герой?

В финальной вакханалии (не пропустите после поклонов) танцуют все. Но рискну подсказать: смотрите в это время на экран над сценической площадкой. Видеопроекция, в фирменном стиле Шерешевского, играет особую роль в организации пространства и фокусировке внимания публики на деталях. В конце же представления вы прочтёте на нём Вопрос – и, если спектакль не прошёл для вас даром, Ответ тоже разгадаете.

Елена Трефилова специально для Musecube

Фотографии Марии Гордиенко можно увидеть здесь