Могла ли подумать Софья Андреевна Толстая, переписавшая от руки «Анну Каренину» 16 раз, что вслед за ней этот роман перекроят и «перепишут» еще не раз и не два? В Москве нынче можно увидеть постановки от Алины Чевик в Московском театре оперетты, Дениса Сорокотягина в Театре города М., Джона Ноймайера в Большом, Аллы Сигаловой в Театре Наций, Марка Розовского в Театре у Никитских ворот, Олега Анищенко в Театре на Юго-Западе, Светланы Бутузовой в арт-пространстве «Твой театр», режиссера в МХТ и — до недавнего времени — Анжелики Холиной в Театре Вахтангова: все они рассматривали густонаселенный роман Льва Николаевича с разных точек зрения, беря за основу спектаклей что-то свое.

Александр Карпушин в Театре на Таганке за основу своей «Карениной» взял околопоездатую жизнь — и дело даже не в том, что главная героиня Толстого считается едва ли не самой известной жертвой поезда; и не в том, что со своим будущим возлюбленным она пусть и заочно, но «познакомится» в поезде; и не в том, что первое объяснение между героями происходит на перроне; и не в том, что поезда и дорога связывают Москву и Петербург… Но, скорее, — в том, что поезд можно считать образом прогресса и течения времени.

Как далеко «ушли» мы и наши нравы от жизнеописания и проблематики XIX века?
Какое дело нынешней молодежи до невозможности получения развода тогда? Осознают ли зрители сейчас, почему Сережа и даже маленькая Анна «достались» Каренину?

Режиссер будто бы оставляет зрителя в стороне и предлагает понаблюдать за быстро проносящимися составами: с пунктирными ритмичными диалогами, с монохромом сценографии, со встроенной саунд-драмой, со смазанными от скорости впечатлениями (увы, на ожидаемых сценах с оголенными нервами). Это понятно: спойлеры знакомы всем со школьной скамьи, зрителя надо удивлять и его внимание чем-то удерживать.

Удивить получилось: Толстой удивительно органично переплетен с Чеховым, визуал (Ксения Кочубей) современен и побуждает разгадывать ребусы костюмов, в конце-концов, еще никто не рассматривал этот роман из придорожных ресторанов средней руки.

…Но отчего-то именно толстовская Анна со своими двумя Алексеями (тем, что с ушами, и тем, что с оголенным торсом) то и дело этот поезд и это удивление «пытались» остановить: пропускали вперед — ярких и шумных — яжматерей, Кити и даже трех сестер (зачеркнуто) братьев (зачеркнуто) официантов.

Причем сама по себе Каренина (Дарья Авратинская) прекрасна: молода, аристократична, холодна, но импульсивна. И Каренин (Антон Ануров) тоже отлично следует рисунку своей роли, попутно даже «ставя на рельсы» речь. И Вронский (Павел Левкин) четко вписан в привычное амплуа актера. И вполне себе считывается конфликт любви и свободы, долга и чувств, но… Но все это словно по расписанию, поступательно, размеренно и — укачивает.

Если бы не еврейский ансамбль, стихи наотмашь от Стивы (Роман Колотухин), щенячьи кувырки Кити (Анастасия Лазукина) и Левина (Павел Комаров), трендовая перепалка Кити с Долли (Александра Басова), а также вспышки заполошных появлений графинь (Анастасия Колпикова и Галина Володина) все случайные попутчики невольно поддались бы перестуку колес. Неслучайным повезло бы больше — мелькающие окна смыслов однажды подвезут смысл увиденного и услышанного.

Жизнь это болезнь…

И спрыгивая на перрон из дверей театра надо успеть прочувствовать, что кому-то не удалось сделать, допеть, дожить и дождаться. Придется зрителю сделать что-то в своей жизни так, чтобы ему-то точно удалось — чтобы он, зритель, не стал носителем ценностей отжившего мира, как чеховская Анна в запертом придорожном ресторане…

Ольга Владимирская специально для MuseCube

Фоторепортаж Елены Клюевской можно увидеть здесь