Не всякий режиссер рискнет взяться за постановку такой пьесы, в которой, кажется, нет ни одного полностью положительного персонажа, а сюжет так и вертится вокруг самых низменных проявлений природы человеческой. Впрочем, кого считать хорошим, а кого нет – вопрос отдельный и весьма дискуссионный. Главное, что острый, провокационный, неудобный, непростой во всех отношениях материал может разбудить в зрителях важные глубокие чувства. Спектакль «Киллер Джо», столь точно и тонко поставленный Петром Шерешевским в Камерном театре Малыщицкого, способен произвести внутри каждого из присутствующих  ряд сложносочиненных ощущений и действий.

Описание постановки морально готовит публику к чему-то неимоверно невыносимому, но все же будет куда уместнее сказать, что спектакль по пьесе Трейси Леттса является не столько откровенно тяжелым, сколько сложно-многослойным. Это лишь внешне данная история –  сугубо криминальная (заказное убийство ради страховки поручается киллеру, служащему в полиции, а в качестве приятного бонуса ему достается наивная девственница – сестра и дочь заказчиков). На самом же деле, «Киллер Джо» выходит далеко за рамки простого незамысловатого сюжета. Смыслов и реминисценций здесь хватает: густо и мощно звенят ноты античной трагедии, нежно пробиваются христианские мотивы и аллюзии, общее посвящение Алексею Балабанову (плюс вечный непотопляемый «Плот» певца Лозы) рождает самые прямые ассоциации с «Грузом-200».

Но вот, с другой стороны, как сказать – прямые? Когда в кадре нашумевшей киноленты ты видишь ныне покойного артиста Полуяна, тебе даже не надо объяснять, что он оборотень в погонах, маньяк и мразь – ты это всем нутром чувствуешь. А вот когда на расстоянии куда ближе вытянутой руки хладнокровного циничного киллера Джо Купера играет грустноглазый обаятельный умница  Антон Падерин – это ведь совсем другое, честно говоря. А вообще там все  гораздо сложнее: кажется, он действительно способен любить, этот непробиваемый мастер смерти, профи своего жестокого дела. Другое дело, что выражает он это в, скажем так, весьма насильственной форме – но для многих, увы, только такой язык чувств и оказывается понятен. И заранее подготовленная жертва становится здесь внезапным источником светлых чувств для падшего ангела. Поэтому все вполне замечательно складывается: глупенькая несчастная Дотти и непроницаемый мрачный Джо обретают долгожданную взаимную любовь. А главное зло в этой истории – даже и не профессиональный киллер, безжалостный убийца, а те, кому в принципе пришло в голову изначально всю эту кровавую кашу заварить. Они еще получат свое по заслугам, даже не сомневайтесь. Но финал, тем не менее, смело претендует на звание хэппи-энда, насколько это возможно в рамках этой не самой приятной и отнюдь не человеколюбивой истории.

«Киллер Джо» действительно способен вызывать у публики самый широкий спектр разнообразных чувств. Спектакль этот явно не для розовоочковых хрупких неженок, прячущихся от суровой правды жизни. Вокруг нас и впрямь хватает мерзости, грязи, боли, предательства, подлости – неужели вы никогда об этом не слышали, ни разу не сталкивались? Но одновременно с этим он замечательно показывает и удивительную противоречивость человеческого бытия, хитроумную амбивалентность людской природы. Иногда зло так лицемерно и умело маскирует свой лик – только диву даешься! А добро внезапно действительно оказывается с кулаками (ну, или с пистолетом). Понятия «добро» и «зло» здесь, правда, выглядят весьма условными, неточными, приблизительными. Насколько вообще уместно, конечно, рассуждать о таких сложных философских категориях в рамках данного сюжета – вопрос отдельный. Переоценку ценностей заказывали? А вот она, пожалуйста.

Помимо сплетения важных смыслов, мощной и предельно честной актерской игры (каждая роль сияет отдельным драгоценным камнем, сложно выделить кого-то одного, ансамбль работает единым слаженным механизмом), максимально радует здесь изящно выверенная сценография. Происходящее целомудренно отделено от публики тончайшей прозрачной тканью, которую, тем не менее, при определенном ракурсе вовсе не видно – и это рождает особые эмоции. То ли скрыты от зрителей эти образцы нравственного падения, то ли нет. Скопище пластиковых пустых пивных бутылок под ногами создает шумный раздражающий хруст и дополнительно действует на нервы. Важным смысловым приемом является проговаривание актерами части ремарок – на словах самые неприятные откровенные моменты уже не кажутся такими жуткими, подобная устная условность становится здесь сродни анестезии. После этого уже не так больно и даже совсем не страшно. Тем не менее, эмоциональный шок вы  непременно испытаете в той или иной степени, равнодушию здесь не место. Главный урок этой постановки состоит в том, что даже в откровенно маргинальной среде может вдруг случиться нечто хорошее. Если фестиваль кровавого месива вкупе с бодрым торжеством насилия язык повернется назвать чем-то хорошим, разумеется. В принципе, эту историю даже можно в определенном смысле воспринимать как комедию. Главное –  учесть, что комедия есть трагедия, которая произошла не с тобой.

Марина Константинова специально для Musecube
Фотография Елены Карповой