Привольно переносить сюжеты тех или иных произведений в новые места и времена – излюбленный приём многих режиссёров. Сам по себе этот метод имеет право на существование, только вот обращаться с ним надо крайне осторожно. Но режиссер Петр Шерешевский, как никто другой, пожалуй, может делать такие переносы умно и талантливо. Перемещения подобного рода получаются у него максимально органичными, а новые глубокие смыслы рождаются незамедлительно. Как, скажем, в спектакле «Киллер Джо», который он поставил по пьесе драматурга Трейси Леттса, где сами собой стираются границы и рамки – и вот уже американское захолустье приобретает явные признаки российской глубинки. Впрочем, эта история спокойно может считаться универсальной, вневременной, без конкретных привязок к строго обозначенному месту.

Завязка сюжета весьма проста, без претензии на какую-либо явную оригинальность. Неудачливому Крису остро и срочно нужны деньги (не то прощай, грешная жизнь!), а ему доподлинно известно, что его мать застраховала свою никчемную жизнь на кругленькую сумму. Выход есть – нанять киллера по имени Джо Купер, и он сделает все быстро и аккуратно. Такую идею и предлагает Крис как ни в чем не бывало своему отцу Анселю (высокие отношения в этой семье, не правда ли?). Но в качестве задатка киллеру вполне можно предложить невинную дурочку Дотти, которая приходится Крису родной сестрой, а Анселю – родной же дочерью… И кто бы мог предположить, чем все обернется в итоге. Спойлер: ничем особо хорошим.

Впрочем, это как посмотреть. В том и состоит глубина спектакля, который сочинил Петр Шерешевский. Абсолютно все персонажи в нем – многогранные, сложные, с неожиданным козырем в рукаве, со скелетом в шкафу, с потаенной двойной жизнью. Про каждого хочется думать и размышлять, искать оправдание их поступкам, по крупицам восстанавливать пунктирно обозначенный бэкграунд. Начать хотя бы с того, что Джо Купер – официально сотрудник полиции, а о его параллельных криминальных делах знают лишь немногие. При этом он во многом выглядит гораздо лучше и даже в чем-то благороднее, чем формально плюс-минус законопослушные Крис и Ансель. Так и оставшаяся за рамками повествования мать Дотти и Криса, бывшая жена Анселя, та самая жертва заказного убийства – где абсолютная гарантия, что она именно отрицательный персонаж и заслуживает столь страшной гибели? Мы знаем о ней лишь со слов прочих героев, а это, согласитесь, не самая объективная характеристика. Желает ли по-настоящему добра Дотти ее брат Крис, любит ли он ее, ценит ли? Кажется, этот малый может любить одного лишь себя, и жизнь ничему его не учит. Наконец, так ли наивна и невинна Дотти? Из ее разрозненных обрывочных фраз, которые то и дело мелькают как бы случайно, складывается совсем обратная картина. Кроме того, открытый финал дает простор для размышлений о том, чем же именно закончилась эта история. И про что именно все-таки она была.

Нелюбовь в самом общем смысле слова и ее губительные последствия – вот одна из явно очерченных Петром Шерешевским в этом спектакле тем. Здесь не скрывают злости по отношению друг к другу, тут не жалеют бранных слов в адрес ближнего своего. Подменяют понятия, лицемерничают и строят козни за спиной. Самый что ни на есть серпентарий, подлинный клубок ядовитых змей. Поэтому наивно думать, что жизнь не преподнесла бы всем этим созданиям запоминающийся жестокий урок на тему «Что такое хорошо и что такое плохо». Но самое здесь удивительное, что отношения Джо и Дотти, начавшиеся как максимально циничная сделка, как своего рода жертвоприношение, выглядят имеющей право на существование love story. На фоне всей прочей происходящей мерзости их роман уже не выглядит чем-то грязным и отвратительным. Вполне вероятно, кстати, что Джо Купер и стал в свое время киллером, потому что его никто никогда не любил прежде.

Этот спектакль цепляет не только своим смысловым наполнением, но и визуальным внешним компонентом. Стоит отдельно отметить, что кинематографические реминисценции в «Киллере Джо» занимают особое место. Помимо общего посвящения всего спектакля Алексею Балабанову, внимательный натренированный глаз синефила найдёт в спектакле явные точки пересечения с «Леоном», «Прирожденными убийцами» и «Криминальным чтивом». Это по содержанию. А что до формы, то и здесь Шерешевский не изменяет своему очевидному пристрастию к вкраплению живой видеосъемки в общую ткань спектакля. Стилистические рамки размыты до невесомой прозрачности, уровень художественной свободы приближается у режиссера к чему-то совершенно недоступному в своей невероятности. Невесомая прозрачность здесь в буквальном смысле встречается и в сценографии – этот мир, населенный отъявленными циничными маргиналами, целомудренно и заботливо отделен от публики тончайшей тканью. Через нее преломляется свет софитов, выглядят в ином ракурсе поступки героев. Поэтому не столь страшно смотреть на действие, не так больно от увиденного, как могло бы быть при ином раскладе. Что-то вроде защитного стекла для зрительской души. Правда, зрительское ухо то и дело царапает сухой шорох пустых пивных бутылок, разбросанных в большом количестве по всему сценическому пространству. Художник Надежда Лопардина придумала это сочетание условно несочетаемого, нежного и грубого, чтобы лишний раз подчеркнуть противоречивую неоднозначность всего происходящего.

Отдельно и подробно стоит говорить здесь об актерских работах – так они мастерски выполнены, так безукоризненно представлены. Александр Худяков узнаваемо великолепен в образе Криса, его игра точна и естественна. Андрей Балашов органичен в роли Анселя, и этот персонаж вызывает у зрителя целую палитру эмоций: от презрения до отвращения. Наталья Вишня замечательно изображает нарочитую показную стервозность исполняемой героини. Антон Падерин в пугающе спокойной статике своего персонажа представляет то ли темного ангела смерти, то ли вершителя истинной справедливости. Полина Диндиенко блестяще играет сложное пограничное состояние, воплощает сомнамбулу, изображает малахольность. Из каждой отдельной мастерски сделанной роли в итоге получается цельный ансамбль.

«Киллер Джо», в конечном счете, оказывается многоплановой историей о том, что «все не то, чем кажется». При желании зритель найдет здесь и отсылки к древнегреческой трагедии, и христианский лейтмотив. Авторской четко выведенной морали, тем не менее, здесь не будет предложено в строго оформленном виде, и окончательный вывод все-таки останется за публикой. Презирать ли этих отъявленных мерзавцев, пожалеть ли эти заблудшие души – каждый решит для себя сам.

Марина Константинова специально для Musecube
Фотографии Елены Карповой