О любви рассказано великое множество историй, но это сложное, многогранное чувство не перестает вдохновлять поэтов и музыкантов на создание новых творений. «Он. Она» — история любви в не самом классическом смысле этих слов, где зритель видит героев в сегодняшнем дне и вместе с ними раскручивает колесо времени назад, вспоминая, как у них все начиналось, развивалось, проговаривая невысказанные слова и выпуская на волю спрятанные в дальний угол чувства через очень красивые музыкальные композиции и емкие диалоги. За полтора часа действия на сцене зрители испытывают широкий спектр эмоций, включаются, сопереживают, смеются и плачут, и под конец создается полное ощущение, что весь зал и дышит, и замирает в унисон.
О создания этой истории, постановочном процессе, об открытом финале, о любви и многом другом — в нашей беседе с режиссером и актерами спектакля: Дмитрием Волковым, Галиной Безрук и Станиславом Беляевым.

Дмитрий Волков

— Расскажите, пожалуйста, когда Вам предложили стать режиссером этой постановки, Вы сразу согласились? Что привлекло Вас в этой истории?
— Я не сразу согласился. Мне позвонил Стас, мы давно дружим, я его знаю и как артиста, и как автора песен. Он позвонил и сказал, что написал пьесу и хочет, чтоб я ее поставил. На мой вопрос: «Почему я?» Стас ответил: «Ты единственный из моего круга, кто умеет работать с материалом как драматический режиссер». Идея спектакля была в совмещении жанра мюзикла с серьезным драматическим существованием, что в мюзиклах редкость. На уровне сценария нужно было придумать сцены, чтобы они были максимально нагружены с точки зрения драматического существования. И идеологически это мне показалось очень интересным. Мы не знали тогда, где это будет поставлено, не было площадки, просто идея — я, Стас и Галя. И мы стали встречаться, долго работали над пьесой, обсуждали, думали, по задачам, о чем мы хотим рассказать. То, что получилось, создано из наших нервных клеток, это весь наш собственный жизненный опыт.

— И сколько шел весь постановочный процесс?
— Несколько месяцев. Получилось вообще очень интересно. Когда чего-то очень хочешь, этого всегда можно добиться. Для этого просто нужно приложить усилия. И вот ты просто делаешь — и дальше тебе мироздание начинает помогать. Мы сначала снимали репетиционный зал, не зная, где мы будем это играть, была просто, в первую очередь, идея Стаса. И мы все этим заразились, мы спорили, ссорились, хлопали дверьми. И тут мне звонит Вадим Феликсович Дубровицкий, известный московский режиссер, говорит, что открыл новый театр и спрашивает, нет ли у меня, каких-либо работ или дипломных спектаклей, так как ему нужен репертуар. Я сказал, что готового ничего нет, но я репетирую один спектакль. И Вадим Феликсович взял нас к себе и дал нам все, что нам было нужно. Нас часто пугают сомнения, малодушничество, уныние и лень, мы часто думаем: «А зачем, а кому это нужно, кто со мной пойдет?», мы часто в сомнениях, находим тысячу причин не делать. А если просто взять и начать делать, то все получится.

— Мы видим историю с конца, когда герои уже не вместе. И зрители довольно быстро понимают, насколько это два разных человека. Но что-то привлекло их когда-то друг в друге, что? Что удерживало их рядом друг с другом?
— Важнее смотреть на то, что их оттолкнуло друг от друга. Почему люди сходятся: эмоция, влюбленность, эндорфины. И когда эмоции успокаивается, люди понимают, совместимы ли они, умеют ли они договариваться. Это как договор о намерениях. У героини есть монолог, где она говорит, что не жила своей жизнью. Почему? Кто в этом виноват? В разладе отношений всегда виноваты два человека. Но она делает виноватым его, он — ее. У них огромное количество накопленных претензий, которые они не разрешали. Она сбежала, и вот только сейчас они имеют возможность все друг другу сказать. Она могла бы с самого начала сказать, что ей нужно свое пространство, но она терпела. И он терпел. И в итоге все разрушилось.

— Вы говорили, что в постановочном процессе многое менялось, дописывалось. А что-то меняется от спектакля к спектаклю сейчас?
— Отдельные нюансы. Штрихи. Реплика может поменяться на более точную. Мизансцена уточниться. И еще корректировки по актерскому мастерству. Сложность этого спектакля, как ни странно, в том, что тут верный актерский процесс стоит выше вокала, что для жанра «мюзикл» не свойственно. На кастингах в мюзиклы важно хорошо спеть и совершенно неважно — какой ты актер. В нашем спектакле вокал тоже имеет большое значение, но, если спектакль неверно будет исполнен с точки зрения актерского мастерства, то вот тут мы и проиграем. И это непросто, нужно свою нервную систему расшатывать и запускаться в это по-настоящему, эмоционально, это сложная работа. В процессе репетиций необходимо было вспомнить давно забытые для музыкального театра, да и для многих драматических театров, такие термины как «действие», «процесс», «конфликт». Сюжет спектакля простой, а ценно это может быть максимально правдивым и честным процессом, только этим можно зрителя в это втянуть, будет ли он сопереживать или нет.

— Идея такого по сути открытого финала изначально была? Почему его сделали таким?
— Чем хорош открытый финал: самое мощное, что есть у зрителя, — это собственная фантазия, и она гораздо сильнее любых придумок и сюжетных поворотов. И в открытом финале каждый зритель домыслит себе, что он хочет. В финальной сцене герои стоят на пороге, а на пороге чего именно — каждый зритель додумает сам, как он понял спектакль.

— А как Вы думаете, можно ли как-то уговорить себя, заставить полюбить или разлюбить?
— Что такое любовь — большой вопрос, есть ли она. Это как вера в Бога. Я верю, что есть высшая сила, высший разум. Или как есть ли душа? Я хочу верить, что она есть. Так же и любовь, я хочу верить, что она есть, что это не просто химическая реакция организма. И если мы принимаем, что любовь существует, то нет, нельзя.

— А когда люди в паре, в отношениях, стоит ли вообще ради любви идти на какие-то жертвы, что-то менять в себе ради другого, чтоб ему было комфортнее?
— Есть такой момент, я услышал это от одного психолога, и мы это вставили в спектакль: если два человека не могут быть счастливы по-отдельности, они никогда не смогут быть счастливы вместе. Человек должен быть счастлив вне зависимости от партнера, не подчинять свою жизнь другому человеку, принадлежать себе. Люди должны быть счастливы сами по себе, по-отдельности, и тогда они смогут объединиться, но не нарушать свободу другого человека. На мой взгляд, в любых отношениях самое главное — свобода. Свободу не в смысле, что я могу делать что хочу, а когда я могу не делать того, чего я не хочу. Залог успеха в том, когда в отношениях я могу не делать того, чего я не хочу.

— Какая была задача, посыл, чтобы с какими мыслями, чувствами, выводами ушли зрители после спектакля?
— Сложно сказать. Я всегда на стороне добра в театре, я за то, чтобы говорить в спектакле какие-то простые, банальные и для кого-то даже скучные вещи: про любовь, про главные ценности. Чтобы люди приходили в театр, и им становилось легче, чтобы люди стали теплее, добрее, чутче по отношению друг к другу.

Галина Безрук

— Расскажите, пожалуйста, как начиналась эта история, как Вы согласились участвовать в этой постановке?
— Мы со Стасом планировали это очень-очень давно, со времен, как я принимала участие в его первом сольном концерте. Мы тогда еще думали, что нужно поставить какую-то музыкальную историю, но мы не думали, что нужно написать ее, думали взять уже существующую пьесу, дополнить ее музыкой Стаса и где-то поставить. Но это было очень абстрактно, и лет 5 мы просто думали об этом. Потом мы поняли, что есть песни Стаса, и их довольно много, их можно объединить одной сюжетной линией, но нужно найти сценариста. Мы говорили, но ничего не делалось. А потом Стас полетел в отпуск, но он об этом сам подробнее расскажет, и в процессе полета он написал фабулу. И потом уже появился Митя (Дмитрий Волков — режиссер спектакля, прим.корр.), и мы начали вместе раскручивать эту историю, что-то менять, добавлять, расписывать диалоги. И из 1,5 страниц фабулы получилось 40 с лишним страниц текста.

— А что было самым интересным и самым сложным в постановочном процессе?
— Самым интересным были наши репетиции, потому что мы очень скрупулезно копали, мы разбирали по классике, как должны работать артисты. Мы выходили и опытным путем искали интонации, обстоятельства и себя в них. Наш рабочий процесс втроем — это для меня был прекрасный опыт, это воодушевляло. А самое сложное — момент сведения всех служб, всегда немножко не хватает времени в плане общей организации.

— Мы видим историю с конца, когда герои уже не вместе. И мы, зрители, быстро понимаем, насколько главные герои разные люди. Но что-то привлекло их когда-то друг в друге, что именно? Что удерживало их рядом друг с другом?
— Они оба вокалисты в прошлом, и я уверена, что вначале была творческая составляющая. Возможно, он чуть старше, и он взял ее как-то под свое крыло как автор и вокалист, а потом уже как мужчина. На основе творчества все начиналось и вылилось в роман. В спектакле она говорит, что своей жизни у нее не было, за нее сначала все решала мама, потом этот мужчина ее взял к себе, то есть по факту она всегда была маленькой девочкой, за которой всегда принимали решение, и в какой-то момент терпение закончилось, и она захотела своей жизни.

— Как Вы думаете, за любовь нужно бороться? Или проявление любви как раз в том, чтобы отпустить, когда этот момент настает?
— Я уверена, что важно вовремя отпускать: и для того, кто отпускает, и для того, кого отпускают. Важно уметь глубоко чувствовать, но не зацикливаться. Если отношения себя изживают, так будет лучше для всех, нужно заканчивать эти отношения и идти дальше.

— А можно ли как-то уговорить себя, заставить полюбить или разлюбить?
— Полюбить можно, не с первого взгляда, можно присмотреться к человеку, увидеть его отношение к себе и влюбиться в это. А разлюбить….заглушить в себе какие-то чувства возможно, но если человек действительно любил, то это все равно остается, на подкорке где-то, что это была любовь, она не может пройти совершенно бесследно.

— А когда люди в паре, в отношениях, стоит ли вообще ради любви идти на какие-то жертвы, что-то менять в себе ради другого, чтоб ему было комфортнее?
— Сложный вопрос. Есть теория, что противоположности притягиваются, возможно, на первоначальном уровне это так. Но по опыту могу сказать, что сильно разные люди так и остаются сильно разными, сколько ни подстраивайся и сколько ни старайся сделать для человека лучше, наступая на горло своим интересам. В итоге люди остаются разными, это ничего не решает. В идеале, кроме чувств, у людей должны быть общие интересы, уважение друг к другу, совместный взгляд в одну сторону, на будущее. Должно быть что-то общее, потому что как бы ты ни любил, в какой-то момент ты понимаешь, что вы очень разные, и уже не хочется подстраиваться.

— У истории открытый финал, и каждый зритель решает его по-своему. Это не случайная находка, так и задумывалось?
— Да, мы так и хотели. Мы понимаем, как наши зрители любят хэппи-энд, и навязывать им свое мнение насчет окончания или продолжения этих отношений мы не хотели, чтобы каждый для себя сам решил. Но человек, который смотрит глубже, в действительности понимает, чем закончились эти отношения. А так, герои стоят на пороге, а уходят они в закат или в рассвет — зритель решит сам.

— Какая задача, посыл у спектакля, чтобы с какими мыслями, выводами, чувствами зрители ушли после спектакля?
— Нам больше всего хотелось, чтобы каждый в этой истории нашел над чем подумать, в силу возраста в аудитории каждый зритель найдет свое. Нам хотелось вскрыть определенные психологические особенности двух характеров и историю любви в условиях этой характерности. Хочется, чтобы зритель прочувствовал, увидел нашу мысль и смог на основе своих знаний, ощущений подключиться к этому. И плюс, хотелось, чтобы музыка Стаса имела продолжение не только в концертах, но и в историях, которые были бы полноценными театральными действиями.

Станислав Беляев

— Расскажите, пожалуйста, как получилась эта история, что вдохновило Вас на создание спектакля? И почему он вышел именно сейчас?
— Когда ты очень долго о чем-то мечтаешь, появляется обстоятельство для воплощения мечты. И таким обстоятельством для меня стало путешествие. Я вместе с женой поехал отдыхать, был долгий перелет. И все совпало: мое самочувствие, длительное сидение в кресле самолета, сам полет. Я просто взял телефон и стал писать. Вдруг, с вдохновением, легко родилась история. Позднее вместе с Митей Волковым мы докрутили пьесу до того вида, в котором Вы ее смотрите.

— Расскажите о Вашем герое, какой он?
— Он закрытый. Это человек, который очень сильно поменялся после разлуки с любимой. От зажигалки-весельчака, заводилы и фронтмена набирающей популярность группы, до замкнутого отшельника, безумно любящего, преданного только одной женщине, внутренне очень богатого человека, но одинокого.

— А в чем особенность играть в истории, которую Вы сами написали?
— Нет особенностей. Режиссер задал этой истории координаты, и мы, артисты, идем по ним. Нет такого, что я знаю историю глубже, чем какой-то другой сюжет, потому что в любом творческом процессе постановки есть этап разбора, погружения в материал. Вне зависимости от того, твой это спектакль или нет, ты, играя, понимаешь его лучше и глубже от спектакля к спектаклю. Здесь происходит то же самое, история начинает жить своей жизнью, и от показа к показу мы находим в ней что-то новое: новые смыслы, какие-то фразы начинаешь глубже понимать. Единственное отличие в понимании музыки, поскольку это моя музыка, я ее очень хорошо знаю, мне легко ее петь. В этом принципиальная разница. Когда поешь чужое, ты вспоминаешь, настраиваешься, а здесь мне не нужно вспоминать, потому что я с этими песнями живу всю свою жизнь.

— Мы видим историю с конца, когда герои уже не вместе и понимаем, насколько главные герои разные люди. Но что-то привлекло их когда-то друг в друге, что именно? Что удерживало их рядом друг с другом?
— Знаете, это тот случай, когда люди вместе по судьбе, 2 человека предначертаны друг другу. В дальнейшем у них по-своему сложится судьба, и я не хочу навязывать свое мнение зрителям, пусть зритель сам решит, как сложится судьба героев и дофантазирует этот открытый финал. Я хотел бы рассказать, как я трактую финал и общую идею спектакля. Помните фильм «Куда приводят мечты»? Там герой умирает и отправляется в ад, чтобы спасти свою любимую, и финал фильма — они воплощаются вновь. Я абсолютно уверен, что душа человека реинкарнируется, решая задачи, которые ей Господь дает, как урок. Наши герои вместе много жизней должны пройти бок о бок. Мы видим их в начале этого путешествия, поэтому в этом воплощении им не суждено быть вместе. Героиня Гали говорит в конце: «Мы обязательно встретимся, говорят, чтобы стать Буддой, надо прожить 1000 жизней». Они обязательно встретятся в следующей жизни, и еще через жизнь, … И в конечном итоге, они проживут ту счастливую жизнь вместе, о которой они мечтают, и которая сейчас им не дана. Поэтому эта история по сути светлая, только если смотреть на нее в рамках не одной жизни, а большого долгого путешествия. И еще одну отсылку сделаю: чудесный фильм Лунгина «Остров». Герой Мамонова, монах, умирает. И если зритель внимательно посмотрит, как играют артисты, то увидит, что у героев светлые лица, они не плачут, не убиваются по ушедшему брату, они знают, что душа продолжает свой путь. Это светлый момент, когда праведник уходит. Я не сравниваю эти истории и не говорю, что мои герои — праведники, но это все в тему сюжетов, про путешествия душ.

— Вы немного уже предвосхитили мой вопрос про открытый финал, это была специальная задумка?
— Да, герои уходят в будущее. И им не страшно, что они не вместе, она любит его, он любит ее. Но она понимает, что не может быть с ним вместе сейчас. Она не обманывает его, говоря, что они обязательно встретятся, но понимает, что это нескоро произойдет. Может быть, она не понимает это осознанно, но чувствует это. С одной стороны, ей безумно больно и тяжело от него уходить, с другой стороны — она испытывает эту любовь и знает, что это было больше, чем просто случайная встреча. И она счастлива.

— Как Вы думаете, в целом, за любовь нужно бороться? Или проявление любви как раз в том, чтобы отпустить, когда настал момент?
— Это от случая зависит, универсального ответа нет. Конечно, нужно. Пока в твоих силах побороться за любимую или любимого, то это, конечно, надо делать, иначе он тебе не нужен.

— А сейчас от спектакля к спектаклю что-то меняется, достраивается?
— По сути — нет. Вычищаются штрихи, появляется более тонкое понимание каких-то моментов, поворотов, но необходимости расширять пьесу нет.

— А что было самым сложным и самым интересным в постановочном процессе?
— Досочинение пьесы, работа над драматической канвой, это было самое увлекательное и самое ответственное. Митя нашел ключ к этой пьесе и живой водой полил этот текст. И благодаря ему это все обрело тот вид, который мы имеем. Это, знаете, есть такое: в кино (но, думаю, это применимо и к театру) либо все съемкам благоволит, либо все сопротивляется. И в обоих случаях это значит, что фильм удастся. Вот в нашем случае все благоволило постановке этой истории. Появился Митя, потом появился продюсер, который поверил в это, появились музыканты, у нас прекрасный художник-постановщик и художник по свету, чудесный звукорежиссер, — все случилось так, что спектакль произошел. Если космосу, миру, вселенной нужно, чтобы что-то случилось, — оно происходит, и это, наверно, наш случай.

— А кто придумал название?
— Вы не представляете, сколько мы над ним бились! Были тысячи вариантов! Мы хотели назвать «Двое», но спектакль с таким названием уже существует. И мозговым штурмом мы пришли к названию «Он. Она». В итоге, мне кажется, хорошее название.

— Какая задача, посыл этой истории, чтобы с какими чувствами, мыслями, выводами зрители ушли от вас?
— А это зрителю решать. Какие в этом спектакле достоинства есть? Во-первых, он короткий, мир изменился, и зритель голосует за короткие спектакли. Спектакль музыкальный, я горжусь этими песнями и считаю, они хорошие, радуют слух, кто-то для себя их может унести с собой. Наша история близка большому количеству, как мужчин, так и женщин. И мы получаем отзывы, в том числе от женщин в возрасте, которые выходят со спектакля, говоря: «Господи, я же у себя есть, я могу любить, я не только функция, стирающая, сидящая с детьми и готовящая борщи, я могу жить!» Мой друг, выходя, сказал, что с ним случился инсайт, он понял, чем должен заниматься. На нашем спектакле люди открывают что-то про себя. Мы хотели, чтобы люди наполнились красотой, песнями, посмотрели на себя иначе, для каждого что-то свое, и каждый будет в выигрыше.

Олеся Дмитриева специально для Musecube
Фотографии Наталии Каминской можно увидеть здесь