Нет ничего интереснее, чем знакомиться с новыми театральными начинаниями. Следить за тем, как рождается творческая единица, делает первые шаги, растёт, взрослеет… И здорово, если находит в итоге своё лицо, твёрдо встаёт на ноги, обрастает поклонниками и, вообще, живёт долго и счастливо. Увы, подобное происходит, мягко говоря, не всегда. Уж сколько их упало в эту бездну, знаете ли… И, тем не менее, с завидной регулярностью находятся очередные смельчаки, жаждущие во весь голос изречь своё слово. Разве не в этом сокрыто оно — истинное творчество?

Вот и на сей раз прозвучало неведомое прежде название: театр «Товарищи», который создали свеженькие выпускники ГИТИСа, Маша Следнева, Рома Бордачёв, Ваня Семёнов и ПалПалыч Приёмышев (именно так ребята именуют себя сами). В разгар летних каникул, 4 августа, в стенах ЦСИ М’АРС состоялась премьера первого спектакля «Товарищей» — драматической постановки в трёх измерениях и пространствах «Готическое море».

Полотно спектакля состоит из одноактных пьес Теннесси Уильямса «Ты страсть как много куришь, Лили», «Говори со мной словно дождь и не мешай слушать» и «Лето на озере» (понятия не имею, почему в пресс-релизе сказано, что сии вещи никогда не ставились на сцене — даже беглый поиск позволяет обнаружить стройных ряд экстремалов, бравшихся за данный материал), а также добавившегося к ним последнего произведения Эдгара По — недописанного рассказа «Маяк».

(Я — тот ещё киновед, потому только сейчас узнала, что изначально «Готическое море» — это название вымышленного романа, который, вдохновившись как раз «Маяком», написал персонаж сериала «Последователи» Джо Кэрролл, профессор, поклонник По и… убийца. Что имел в виду киногерой, выясняйте лично, а я просто отмечу, что в спектакле готическое море — символ чёрной безысходности и пустоты.)

Режиссёр-постановщик Андрей Бутяев (с ним молодые актёры познакомились ещё в ГИТИСе — обычно Бутяев выступает в роли художника-постановщика, а здесь попробовал себя в иной ипостаси) представил на суд публики спектакль, состоящий из трёх отдельных глав — не связанных между собой сюжетно, но единых внутренне, глубинно. Смысловой центр спектакля — бесконечное одиночество и тотальное непонимание, из которых вырастает самое страшное: отсутствие будущего у людей, за которыми мы наблюдаем из зрительного зала (пусть он, этот самый зал, и принимает различные формы за полтора часа спектакля).

Казалось бы, всё пока весьма интересно и многообещающе. (К тому же, поиск юными творцами ответов на важнейшие вопросы зачастую получается любопытнейшим — вот, скажем, ШДИ и её «Сон смешного человека» не дадут соврать.) Пространство Центра современного искусства М’АРС позволило использовать сразу три локации для показа спектакля: кафе (как ни странно, максимально похожее на «традиционный» зрительный зал), крышу ЦСИ (невероятный экспириенс — ну, а кто ж не любит крыши?..) и одно из помещений, занятых выставкой DEEP INSIDE/GHT. (Необходимо заметить, что экспозиция и «Готическое море», по сути, являли собой нечто общее, цельное, дарившее массу поводов для размышлений о человеке как таковом, о его психике в частности — ну, и о душе даже не как о религиозном термине, а как о центре человеческой сущности, самости, особенности. Великолепный «симбиоз»!)

Я, прочувствовав всем телом (в прямом смысле этих слов) спектакль «Островский. Авангард» от Театра Виктюка, в коем ахиллесовой пятой стало именно перемещение зрителей между локациями, теперь крайне внимательно слежу за «логистикой» постановки. Понятно, что тут, у «Товарищей», публика куда менее многочисленна. Но, определённо, мои аплодисменты: всё чётко, слаженно, в удобном для всех темпе… и почти без провисающих пауз, мешающих восприятию. Напротив: небольшой антракт на крыше позволил выдохнуть и полюбоваться на виды вечерней Москвы, а какие-то темповые шероховатости новорождённый театр исправит быстро, уверена.

Мой поклон за музыкальную составляющую: она рождается прямо по ходу действия. Композитор Анна Емелина властвует над клавишами, импровизируя и, однозначно, являясь пятой полноценной участницей происходящего.

А как хороша вся четвёрка молодых артистов! Ребята весьма симпатичные, обаятельные, талантливые и невероятно горят своим делом. Пока ещё, как мне показалось, они немного боятся (не публики, но того, что их детище будет не принято зрителями), а потому временами зажимаются и не раскрываются по полной. Но это всё вопрос времени и нарастания бегемотьей кожи на душе (той, которая позволяет творить без излишних размышлений об оценке работы прямо во время оной, ибо рефлексировать надо после закрытия занавеса — пусть даже и виртуального).

Только уже сейчас Маша, Рома, Ваня и ПалПалыч — коллектив, однозначно вызывающий интерес. И лично я буду внимательно за ним следить.

А пока — «Готическое море». Безусловно, задумка была богатой. Но в один прекрасный момент кое-что пошло не так.

И беда у нас в одном: в режиссёрском прочтении материала. Андрей Бутяев раскрашивает всю картину одной и той же краской: спектакль монотонен, градус эмоций в нём всю дорогу держится на одном и том же уровне, и потому психологические экзерсисы Уильямса кажутся бессмысленными и лишёнными сюжетного развития (там вся соль же как раз в «эмоциональной спирали», на её раскручивании и строится движение действа вперёд).

Юным артистам очень тяжело: они, бесспорно, стараются изо всех сил вдохнуть в каждого из героев жизнь, но двухмерность существования персонажей не позволяет «Товарищам» толком развернуться. Впрочем, видно, где режиссёр задумал эмоциональный накал — но он же и не позволил ему случиться, снова «прикрутив ручку» темпоритма и чувственной составляющей.

Потому не работает и оригинальный ход — соединение воедино двух разных произведений, «Говори со мной словно дождь и не мешай слушать» Уильямса с «Маяком» По. Да, в обоих случаях речь идёт о попытке уединения, растущей из непонимания, но всё тот же грех — окрашивание двух линий повествования в одинаковый колер — лишает полотно необходимой глубины и не даёт ответа на вопрос, зачем в принципе был сотворён эдакий «гибрид».

В итоге провисают финалы глав. У Уильямса точки сюжета присутствуют — опять же, эмоциональные. Андрей Бутяев таковых добиться не смог. И публика, лишённая волею драматурга привычной схемы «завязка-кульминация-развязка», понимает, что настало время аплодировать только потому, что актёры покидают сцену.

Теплится у меня надежда, что после нескольких показов спектакль выграется и станет живым. Знаете, почему? Из-за последней, третьей главы. Она — уже есть. Живая. Полновесная. Мощная. Так, может, и остальному просто нужно время?

Впрочем, «Лето на озере» отличается от остальных пьес Уильямса, задействованных в спектакле, тем, что имеет чёткий и понятный финал (он только кажется неоднозначным, спасибо мастерству писателя, играющего в смыслы). Потому и ставить это произведение, как ни крути, проще. Понятно, куда вести линию, какие моральные первоосновы подкладывать, чем наполнять персонажей.

И «Лето на озере» пробивает до мурашек. Здесь аплодисменты раздаются далеко не сразу по иной причине — зрителям необходимо переварить то, что они увидели и услышали. Затянутость диалогов тут, как и жаждал автор, бесконечно нагнетает атмосферу, бездейственность подчёркивает бессмысленность бытия персонажей, а пафосное безразличие кажется надгробием над могилами героев. Только сверкающие воды озера видятся спасением, обещанием разорвать порочный жизненный круг… (А как на этот результат работает интерьер комнаты — часть выставки DEEP INSIDE/GHT!.. Я сейчас и про светящийся потолок говорю, и про картины с говорящими названиями «Вознесение» и «Всплеск», висящие на «заднике сцены». Безусловно, «Лето на озере» впечатлит и в любом другом пространстве, но в ЦСИ М’АРС у него появилась особенная изюминка.)

Мне думается, имеет смысл как следует поразмыслить над спектаклем: взять за эталон финальную главу, «Лето на озере», и, отталкиваясь от неё, «перестроить» все остальные, сместив их акценты и несколько изменив эмоциональный окрас. Вот тогда постановка приобретёт столь необходимый ей объём, каждая из трёх частей зазвучит по-своему, а артисты получат возможность продемонстрировать свою многогранность, выйдя из узкого коридора одинаковых задач.

Но, как бы то ни было, согласитесь: необходимо обладать недюжинной смелостью, чтобы начать свой творческий путь со столь неоднозначной и не слишком простой для восприятия постановки. Риск, как мы все знаем, благородное дело, и «Товарищи» явно лёгких путей не искали, презентуя себя столичной публике.

Пока «Готическое море» кажется заявкой на спектакль, а не готовой, выверенной до тонкостей работой. Я повторюсь: эмоциональная составляющая должна стать максимально точной, вот тогда премьера «Товарищей» рискует превратиться в довольно громкое (да что там — модное) событие на театральной карте Москвы. И все задатки для этого у молодого коллектива есть.

Я же от всей души пожелаю «Товарищам» удачи — и ещё большей, чем прежде, смелости (без неё в пространстве Мельпомены никак). Творить новый театр сложно, но свой, индивидуальный голос у юного коллектива уже прорезался, а это главное. И пусть готическое море не поглотит вас, а нежно принесёт на своих волнах к успеху. Держу кулачки!

Ирина Петровская-Мишина специально для Musecube

Фотографии автора можно увидеть здесь