«Юношеский максимализм!» — снисходительно усмехаются взрослые, когда подростки, а то и дети выдают пламенные речи или не хотят мириться с «прозой жизни». «Ничего, они это перерастут». Знакомо? И правда, дети — цветы жизни, оберегаемые любящими родителями рассказанными на ночь сказками, где добро непременно побеждает зло, неизбежно испытывают шок, столкнувшись с несправедливостью мира. Правда, в разной степени. А потом вырастают и сами становятся взрослыми. Но не все.

Вот и мальчик Миша, совсем ещё маленький, услышав на уроке богословия, что люди равны и ближнему надо помогать, радуется этой истине, тянется к ней и готов нести её, как знамя, по жизни. Но для начала он приносит её домой, где она встречает полное непонимание со стороны взрослых, прежде всего матушки.

Так начинается удивительный спектакль режиссёра Евгения Закирова, премьера которого прошла в Театре сатиры на сцене «Чердачок сатиры». Спектакль по Салтыкову-Щедрину «Сны мальчика. Сказки Щедрина», «сказки для детей изрядного возраста».

Когда я думаю о театре, для меня имеет значение не просто спектакль, вложенные в него идеи и игра актеров — что, безусловно, является основным смыслом посещения, но также и то, как создавалось это таинство. Почему именно эта тема? Эта пьеса? Этот автор? Почему так распределены роли? Почему так поставлен свет? А потому вдвойне приятно, когда на пресс-подходе удаётся услышать ответы режиссёра и артистов. А ещё становится понятно, что мы все, присутствующие в зале, преимущественно люди насмотренные, с филологическим образованием, смотрели совершенно разные спектакли, потому что каждый увидел что-то своё.

Это потрясающе. Представьте, Евгению Закирову задают вопрос о смелости и границах допустимого, спрашивают, не было ли страшно браться за такую тему в наше непростое время. Режиссёр и ребята на сцене пожимают плечами: «Мы хотели всего лишь показать историю маленького человека».

«Импульс был не на общественную сатиру, а чтобы рассказать в каждой сказке человеческую историю, человеческую трагедию, человеческую судьбу. А сатира тут присутствует, никуда не делась, но мы всё-таки какими-то духовными вещами занимались».

Не об этом ли вся наша литература? Не поэтому ли за простыми человеческими историями зрители начинают видеть политику, социум, сложные человеческие взаимоотношения, реакции на то, что происходит в стране и мире. Изменилось ли человечество? Изменится ли? Или оно так и обречено ходить по кругу, время от времени хватаясь за голову и задаваясь отнюдь непраздными вопросами.

Моё сердце начинает биться сильнее, когда я слышу, как режиссёр Евгений Закиров рассказывает, что читал сказки Салтыкова-Щедрина и вдруг увидел в них что-то своё, предмет для согласия и спора. Я представляю эту картину и всё больше верю в нашу молодежь.

Сюжетная рамка спектакля задана «Рождественской сказкой». А уже в эту историю вплетены другие сказки Салтыкова-Щедрина: «Дикий помещик», «Премудрый пескарь», «Верный Трезор», «Либерал» и «Карась-идеалист».

Артисты постоянно переодеваются и играют множество ролей. И только ангел смерти ходит меж сказками, забирая неприкаянные души, да главный герой, который словно двуликий Янус: и взрослый, и ребёнок одновременно. Причём ребёнок — это кукла. На стадии репетиций были разные мнения, хотели выпустить на сцену живого ребёнка, но всё-таки решили оставить так, как есть.

Сказки Салтыкова-Щедрина жестоки. Мишенька отвергает этот мир, остаётся верным себе и умирает. В спектакле же он умирает и не умирает одновременно. Эдакий Михаил Шрёдингера. Потому что сразу после смерти Миши звучат слова о том, что труппа с таким финалом пьесы не согласна. И один из героев надевает на себя маску человека-паука, супергероя. Стань сам героем, спаси себя сам. Спаси тех, кого можешь. Так трактую концовку я, а потом узнаю, что режиссёр закладывал совсем другое. Что же, я тоже смотрела свой собственный спектакль. И вам советую.

Только не спешите открывать дверь, когда во время спектакля в неё кто-то осторожно и вежливо постучится.

Оксана Есипова специально для Musecube

Фотографии Ирины Прико можно увидеть здесь