В начале октября «Балтийский дом» гостеприимно распахнул двери для московского театра им.Моссовета. В этот раз труппа привезла трилогию по мотивам произведений А.П.Чехова. Три спектакля «Дядя Ваня», «Три сестры» и «Вишнёвый сад» представляют собой один проект режиссера Андрея Кончаловского, над которым он работал вместе с актерами несколько лет. Последовательный рассказ о переломном моменте в жизни страны передают на сцене три вечера одни и те же артисты. Постановка пьес, сценография, а также медийные лица создают полную иллюзию того, что ты находишься не в театре, а в кино.

«Три сестры» — излюбленная классика театральных режиссёров, в недалёком прошла нашла своё воплощение на сцене театра им.Моссовета. В главных ролях — знакомые всем лица: Маша (Юлия Высоцкая), Вершинин (Александр Домогаров), Кулыгин (Александр Бобровский), Тузенбах (Павел Деревянко) играют так, словно через минуту услышишьголос режиссёра: «Стоп, снято!». В перерывах между сменой декораций на полотне транслируется бэкстейдж, словно с кадров из кинопроб, где артисты без грима рассказывают о том, почему им дорог их персонаж и сам Чехов. Словно в рекламную паузу, зрителей на пару минут выкидывают из дома Прозоровых, и помещают в двадцать первый век, а затем снова возвращают в действие на сцене. Рваные, так свойственные для кино, сцены тем не менее идут своим чередом, несмотря на статичные декорации, спектакль стремится вперёд. Суета, создаваемая артистами не прекращается. Как в любом большом доме — все куда-то спешат, что-то делают, о чём-то разговаривают. Время идет своим чередом, рутина циклична, попытки выбраться из привычного состояния также страшны, сколь желанны. Режиссёр, будто не придаёт особого внимания одной из самых «больных» тем в спектакле — реплики и монологи про работу из уст его персонажей звучат, как проходящие. Характер каждого из героев доведён до максимального накала — если Ольга — старая дева, то Лариса Кузнецова делает из неё в крайней степени истеричную даму, которая допекает всех своей заботой и крайне карикатурно несёт свой крест за всю семью. Вершинин Домогарова — воплощение стереотипов. Он немного картавит, его манеры до безобразия выверены, а фразы полны штампов. Доведенная до отчаяния осознанием своего беспросветного существования, Маша, прекрасна в своей трагедии. Возможно она более всех остальных понимает реальное положение вещей. Отсюда постоянные метания, нервозность, раздражительность, и даже возможно в некотором роде любовь к Вершинину, как к последней соломинке, которая поможет не сойти с ума в «старообрядческом» уездном городе N.

В спектакле нет того трагизма, доведённого до отчаяния, что привык видеть петербургский зритель в постановках Льва Додина, «Три сестры» Кончаловского больше про жизнь, несуразную, нелепую, жизнь потерянных людей, которые просто неспособны приспособиться к завтрашнему дню. Недаром в прологе на темном полотне появляются следующие строки из чьего-то письма, написанного уже после революции: «Как давно это было, и было ли вообще то, что было…». Герои уже мертвы социально, они уже — история, но мало кто, пожалуй, кроме Чебутыкина (Владас Багдонас) понимает это. Он, словно со стороны смотрит на всё и так хочется перефразировать фразу, что он бросает после смерти барона Тузенбаха: «Одними Прозоровыми меньше, одними Прозоровыми больше», — жизнь идёт своим чередом вне зависимости от того, успел ты приспособиться к новым обстоятельствам или нет. Не успел запрыгнуть в последний вагон — остался в городе N, а солдаты ушли, и всё, опустел город.

Яна Квятковская, специально для MUSECUBE
Фотографии взяты с официального сайта театра