«Школа драматического искусства» продолжает свои эксперименты над Островским: к уже имеющимся в репертуаре спектаклям «Безприданница» и «О-й. Поздняя любовь» Дмитрия Крымова, а также постановке Евгения Закирова «Гроза. Апокриф» добавился «Трудовой хлеб» режиссёра Егора Равинского.
И вот здесь не стоит переживать всем поборникам классики: премьера выдержана в лучших традициях русского психологического театра. При достаточно оригинальной форме, выбранной постановщиком, фокус делается на артистах, их проживании ролей, максимальной правдивости и естественности.
Равинский не собирается ни удивлять, ни эпатировать публику. Он «просто» создаёт очаровательный спектакль, который невероятно приятно и интересно смотреть. Пространство сцены превращено то ли в семейный фотоальбом, то ли в шкатулку, из которой по очереди, одна за другой на свет появляются старинные фотографии (сценограф Юлиана Лайкова). Карточки эти, чёрно-белые, тонированные сепией (за что спасибо художнику по свету Михаилу Глейкину), кадр за кадром погружают нас в «Сцены из жизни захолустья» (именно так определил жанр своей пьесы Островский, при этом поселив персонажей в Москве).
Сразу скажу, что решение, выбранное командой постановщиков, отнюдь не является таким уж новым. Плоскую нарисованную (в данном случае — сфотографированный) «сценическую реальность» я прежде уже наблюдала в «Рождестве О. Генри» Театра Пушкина, использовался такой приём и в мюзикле «Фома» Новосибирского музыкального театра.
Но нужно признаться, что лишь внешне «картинка» похожа, глубинная же суть «фанерных вселенных» различается диаметрально. Если в «Рождестве» и «Фоме» постановщики подчёркивали иллюзорность, выдуманность происходящего, то в «Трудовом хлебе», напротив, фотодекорации и аналогичный реквизит символизируют «настоящность» разворачивающейся перед нами истории.
А ещё просмотр спектакля превращается в своеобразный театральный аттракцион: ожидание следующего хода режиссёра, предвкушение новых, неожиданных «фотодеталей» истории и радость от их появления — дополнительная «изюминка» «Трудового хлеба».
Даже персонажи спектакля как будто бы сошли с фотографий конца 19 века — тем более, что их наряды словно скроены из выцветших карточек (художник по костюмам Екатерина Груздева).
И в итоге — ничего лишнего. Почти пустая сцена — только артисты, отдельные элементы окружающего их мира, атмосферный световой дизайн… И невероятно выпуклый, наполненный, колоритный рассказ о московском «захолустье», впечатляющий своей лёгкостью и воздушностью.
Интересен выбор пьесы. «Трудовой хлеб» относится к наименее известным произведениям, вышедшим из-под пера Островского. Если верить Википедии, ставилось произведение считанное количество раз: в 1874 году, когда и была написана пьеса, она шла в двух столицах сразу: в Малом и Александринском театрах; затем в 1939 году во МХАТе, в 1954-м — в Театре им. Моссовета, а в 1998 году спектакль «вернулся» на сцену Малого.
Сейчас же, после внушительного перерыва, поразмышлять о том, что принесёт больше счастья — честно заработанный «трудовой хлеб» или шальные «большие деньги», — решила ШДИ. А «незнакомый Островский» — это очень здорово. Красивейший, богатый язык, совершенно живые, обладающие ярко выраженными характерами персонажи — и при этом свежий сюжет, пусть и не отличающийся головокружительными твистами (что было бы странно для пьесы тех времён), но не отпускающий с первой до последней сцены.
Потому, если вы не читали первоисточник, я бы не советовала восполнять этот пробел перед походом в театр. Подарите себе немного неизвестности — интереснее будет. А я, чтобы вас ещё сильнее заинтриговать, чуть-чуть приоткрою завесу над содержанием «Трудового хлеба».
Где-то в Москве живёт Иоасаф Наумыч Корпелов (Дмитрий Репин) — образованный человек в летах, учитель, дающий частные уроки. Он, прямо скажем, небогат (а по сути — почти нищ), но горд и благороден. Один минус — обожает заложить за воротник, но у каждого есть слабости.
Корпелов опекает племянниц — дочь сестры бойкую Наташу (Анна Кузминская) и глупенькую, но добрую Женю (Александра Гладкова). Девушки не слишком тяготятся своей непростой жизнью, принимая её, как есть. Более того — у Наташи есть мамино наследство, но, как и было завещано, она не тратит эти деньги на свои нужды, храня их для будущего мужа и довольствуясь малым.
Премилая семья, где все любят друг друга. Захаживает к ним Павел Сергеич Грунцов (Николай Гонтар) — молодой человек, недавний студент, ныне разыскивающий место. Грунцов влюблён в Женю и по мере своих сил помогает Корпелову, делясь с ним нехитрым заработком.
А вот и Иван Федулыч Чепурин (Данил Никитин) — лавочник и владелец дома, в котором снимает жилище Корпелов. Зная, что Иоасаф Наумыч стеснён в деньгах, Чепурин не слишком-то настаивает на своевременной оплате квартиры (хотя и был бы не против этого). А ещё он жаждет жениться на Наташе — правда, пока неясно, только ли потому, что знает о её наследстве, или же и сердечная привязанность имеется.
Добавим сюда кухарку Маланью (Ирина Хмиль), которую Корпелов зовёт красивым именем Аглая, и получим полный список обитателей квартирки и их близкого окружения. В ШДИ вся эта братия — компания хороших, открытых и по-своему счастливых людей, честно зарабатывающих свой трудовой хлеб.
Состоится знакомство и с обитателями дома Матвея Петровича Потрохова (Игорь Лесов) — старого приятеля Корпелова, ныне имеющего высокий чин в табели о рангах и обзаведшегося капиталом. Здесь нам также встретятся чопорная супруга Потрохова Поликсена Григорьевна (Ольга Бондарева), величавый лакей Сакердон (Роман Клепченко), горничная Ариша и старая ключница (они обе — Анастасия Фурсова). Эта компания демонстрирует нам другую сторону московской реальности, сытую и пресыщенную. Сия сюжетная линия чуть поодаль лежит от основного повествования, но крайне важна.
А в семействе Корпелова всё было бы хорошо и спокойно, если бы Наташа не влюбилась в некоего Егора Николаевича Копрова (Андрей Миронов-Удалов), пленившись его красивыми словами и впечатляющей внешностью. Но у Копрова были свои взгляды на жизнь и хитроумные планы по их воплощению…
А что и как произошло дальше — смотрите сами в ШДИ. Конечно, это типичная комедия своего времени — та, в которой все получат по заслугам, а финал окажется почти недостоверно позитивным и вселяющим в умы зрителей законы морали: счастье возможно и без богатства, главное — чтобы рядом были близкие люди.
Но сколько можно страдать и погружаться в трагедии (мне уже кажется, что на них какая-то повальная мода в театрах пошла)? Такие светлые спектакли «с положительным зарядом», как «Трудовой хлеб», были нужны всегда — а сейчас необходимость в них особенно остра.
Масса симпатичного юмора, изящный режиссёрский почерк, стопроцентно достоверные персонажи — и возможность на три часа выпасть из серых будней, временно переехав в старую «захолустную Москву». Я совершенно искренне наслаждалась, сидя в зале, и радовалась, что в столице родился вот такой спектакль — воплощающий мои представления о правильном современном прочтении классики.
И ещё одна сильная сторона ШДИ — труппа. Она крайне молода, потому возрастные персонажи доверены артистам, которым своих героев лет 30-40 догонять. (Но, согласитесь, это куда лучше, чем когда 18-летних юнцов играют пенсионеры… а мы знаем такие примеры.) Но, может быть, именно принадлежность к одному поколению и делает работу актёров театра столь слаженной и командной. Подобное партнёрство — залог успешности спектакля.
Равинский перенёс на сцену всю пьесу Островского без купюр — лишь немного осовременил её, убрал словоерсы и уж совсем архаичные словечки, заменив их на актуальные аналоги (труд был столь кропотлив, что материал от него только выиграл). И артисты до того вдумчиво присвоили текст, что хочется поклясться: они не заученные реплики произносят, а от души вещают.
Правда и органичность — таковыми и должны они быть в театре. И «Трудовой хлеб» для меня — один из эталонных спектаклей в этом плане. Даже длиннейшие, кажущиеся сегодня излишне многословными монологи в ШДИ звучат монолитно и полнокровно. Потому что умный режиссёр доверил их талантливым актёрам.
Никакой скидки на возраст и фактуру героев — все артисты одинаково достоверны и погружены в материал. Чисто субъективно (хотя продолжаю настаивать, что в равной степени хорош весь каст) выделю Дмитрия Репина (Корпелов) и Андрея Миронова-Удалова (Копров). Их персонажи — основные идейные антагонисты «Трудового хлеба» и, вполне вероятно, именно поэтому чуть сильнее поцарапали мою душеньку. Но тут тот случай, когда хочется долго и стоя аплодировать каждому — вне зависимости от величины и значимости роли.
«Школа драматического искусства» смело ставит в своих стенах театральные опыты, не ограничивая себя рамками, стилями и жанрами. Здесь можно найти спектакли на любой вкус и цвет — люби вы Бутусова или же посещай исключительно Малый театр, гарантированно обнаружите «своё». (Потому, если вы завернули в ШДИ и увидели нечто, вас разочаровавшее, обязательно дайте театру второй шанс.)
И труппа… Я, старый саркастический театрал, не подозревала, что некий актёрский коллектив сможет столь уверенно вклиниться в хит-парад моих фаворитов, пребывавший в незыблемости уже много лет. Теперь же я считаю себя верной поклонницей артистов ШДИ — и меня это радует.
Так вот. «Трудовой хлеб» — спектакль для всех, кто любит красоту и искренность. Эстетическое удовольствие — это сюда.
Сами потом решите, актуальны ли вопросы, поднимаемые в постановке, или остались там, в 19 веке (спасибо постановщику — он позволяет каждому из зрителей прийти к собственным выводам в зависимости от мировоззрения). Но вам точно будет очень хорошо и тепло. А не этого ли мы все зачастую хотим от театра?
Ирина Петровская-Мишина специально для Musecube
Фотографии автора можно увидеть здесь
