Стиль “хард энд хэви” с юности сопровождал Владимира Томшина. Приверженность металлу прошла красной линией по его судьбе. В выбранном музыкальном направлении он стремится до самой сути, дотянуться до уровня мастодонтов, что в 1990-е годы даже подтолкнуло его к переезду в США и Канаду. Лидер “Томшин Бэнд” рассказал нам в эксклюзивном интервью о различиях между отечественным и заокеанском хард-роком, возвращении на Родину, патриотизме, творческих целях, мотивации и трушном железе.
— Владимир, правда ли, что корни вашей любви к рок-музыке уходят в поздний Свердловский рок-клуб? С чего начался Ваш путь как музыканта?
— Не совсем. Просто так совпало, что начав заниматься рок-музыкой, я побывал на нескольких концертах Свердловского рок-клуба. В его стенах даже прошло одно моих из первых выступлений в составе группы «Баллиста». Любовь к року зародилась во мне после знакомства с альбомом “Under Jolly Roger” (1997) немецкой группы “Running Wild”. Вообще, я собирался поступать в Нахимовское училище в Ленинграде. Я подал документы, прошел медкомиссию, и уже собирался ехать сдавать экзамены и затем посвятить свою жизнь службе на флоте. Однако, как раз в это время в пионерской комнате нашей школы шел набор в ВИА. Мой одноклассник позвал меня просто попробовать. Я почему-то согласился, и на одного потенциального морского офицера стало меньше. Я не поехал поступать, решив стать знаменитым рок-музыкантом. С тех пор море стало вдохновением для многих моих произведений, но не профессией.
— Какие свердловские и вообще отечественные, коллективы того периода, возможно, повлияли на Ваше творчество?
— На тот момент моей девушке нравился “Чайф”, её сестре — “Агата Кристи”, а моей сестре — “Наутилус Помпилиус”. Они в один голос убеждали меня, что моя музыка — ничто по сравнению с ними. Меня это очень мотивировало доказать обратное.
— Вы отмечали, что в то время “металлисты” делились на приверженцев американской и немецкой музыки. Вы примыкали ко вторым — почему? Какими коллективами вдохновлялись?
— Сейчас это кажется смешным и абсурдным, но да, такое разделение было в кругах, где мы вращались. Нашими музыкальными ориентирами были металлические группы немецкого происхождения “Kreator”, “Destruction”, “Helloween”, “Sodom”, “Running Wild”, “Blind Guardian”, в то время, как наши оппоненты отдавали первенство группам “Metallica”, “Megadeth”, “Testament”, “Anthrax”. Для меня лично весь этот цирк с разделением перестал существовать после знакомства с творчеством техасской группы “Pantera”. Я вдруг отчётливо осознал, что круче железа никто никогда не играл и вряд ли сыграет. Этого мнения я придерживаюсь и до сих пор. Их гитарист Даймбэг Даррелл, по моему мнению, непревзойденный создатель гитарного металла высшей категории.
— Как получилось так, что Вы уехали в Канаду? Была ли музыка Вашей основной деятельностью там или Вы совмещали это с какой-то другой, например, офисной работой?
— Под влиянием западных металлических групп у меня родилась идея уехать в США, чтобы играть музыку там. Не последнюю роль сыграло наблюдение за отношением общества к музыке в России и ситуация в стране в целом. В 1997-м у меня появилась такая возможность, которой я воспользовался. Сначала это были США, потом Канада. Оказалось, что с музыкой, точнее, с её продвижением везде дела обстоят очень похоже и крайне непросто.
Я бесконечно благодарен моим родителям, которые заставили меня окончить УГТУ-УПИ им. С.М Кирова и получить профессию инженера-механика химических производств. Это мне очень помогло в жизни. Профессия давала мне возможность заниматься любимым делом в Америке – своей музыкой.
— В чем канадский и американский подход к музыке отличается от российского? Правда ли, что в англоязычной, а в частности канадской музыке текст вторичен? Или это миф, сложившийся на постсоветском пространстве?
— Могу лишь высказать свое мнение, ни в коем случае не претендуя на истину. Отличие американского и российского подхода к музыке, да и ко всему в целом заключается в одном слове. Американский подход «главное — сделать хорошо», а российский «главное — сделать». Насчёт текстов могу сказать, что обладая природной напевностью, английский язык не портит звучание даже с примитивной лирикой. Русский язык намного богаче и изощреннее своего “коллеги”, поэтому песня со слабым текстом останется плохой даже при условии великолепной музыки и аранжировки. С другой стороны, трек с хорошими словами даже на двух-трёх аккордах может стать хитом. Я пришёл к выводу, что сравнивать их и нас — дело неблагодарное. Русский рок несёт в себе всё-таки более мощный смысловой посыл, но увы, несколько проигрывает в музыкальности из-за некоей “квадратности звуков” в самих словах.
— Изменился ли характер “Томшин Бэнд” в связи с вашим переездом в Россию?
— Конечно, изменился. Каждый новый музыкант привносит свой характер, багаж знаний и умений, энергетику. Звучание одной и той же песни, сыгранной разными музыкантами, отличается. Я скажу больше, в связи с моим переездом в Россию и мой репертуар изменился. Он расширился в патриотическом, философском, лирическом и даже юмористическом направлениях.
— Вы пишете песни и на английском и русском языке — отличается ли подход, тематика? Диктует ли язык содержание?
— Когда я пишу на английском, это порыв, описание чувств в общем, без прорисовки деталей. Великий и богатый русский язык заставляет меня прорабатывать каждую мелочь, раскладывать всё по полочкам, чтобы слушатель понимал, что я хочу до него донести. Однако делать это надо с изюминкой и красиво, чтобы ещё и самому нравилось, по-другому нельзя. Вообще, я счастлив, что русский язык — мой родной.
— Как Вам удается совмещать в своем творчестве хард-рок и патриотические песни?
— Хард-рок — мой музыкальный приоритет. Это тот стиль, в котором мне комфортно сочетать жесткость и красоту. Если играть тяжелее, красота блекнет, появляется ненужная грязь. Если играть легче, исчезает стержень, музыка становится вялой, без огня. А патриотические песни отражают мою принадлежность к Родине, выражают мое к ней отношение, основанное на личном мировоззрении и воспитании. Эти два направления органично дополняют друг друга в моем творчестве.
— Что, на Ваш взгляд, позволяет ярче раскрыться современному рок-коллективу — акустика или электричество?
— На мой взгляд, современный рок-коллектив может раскрыться наиболее ярко именно в электричестве. Акустический звук более мягкий, тихий и менее выразительный, если речь идёт про рок. Если сыграть песни “Metallica” в акустическом варианте, конечно, это будет рок, но не столь насыщенный и агрессивный. Это как поставить маломощный двигатель в спортивный автомобиль. Поехать – поедет, но не так быстро. Большинство моих песен сочинены на акустике. Те из них, которые по своему характеру требуют электрического звука, перекладываются на электрогитару, добавляется аранжировка, отдельно сочиняется соло. В любом случае возможны обе версии исполнения, хотя, в акустическом варианте соло опускается, так как возможности электрогитары больше с физической точки зрения.
— Альбом “Карлсон” был готов к выходу уже в 2020 году, но релиз пришлось отложить из-за пандемии. Насколько сложным было для Вас это ожидание?
— Естественно, пандемия оказалась неприятной штукой, но с точки зрения ожидания она существенно ни на что не повлияла. У меня куча неизданных песен — мне всегда есть, что делать. Скучать не приходится.
— Как прошла презентация альбома в клубе “Штопор”?
В «Штопоре» была презентация клипа на песню третьего альбома «Карлсон». Хотел бы заметить, что качество звука оставляло желать лучшего. В самом начале выступления сгорел гитарный комбик, поэтому пришлось включаться в линию, общий звук был отстроен весьма посредственно. Но при всём этом я вполне доволен презентацией. В зале была теплая, дружеская атмосфера, которую мы и “подогрели”.
— В клубе “Штопор” было представлено концептуальное видео на трек “Карлсон”. Насколько сильно, по-вашему, видеоряд дополняет текст?
— Я обожаю работать с профессионалами своего дела, такими как режиссёр Андрей Новосёлов. Полностью доверяя им, стараюсь не мешать их творческому процессу. Мне нравится обе его работы с “Томшин Бэнд” — “Бандерлоги” и “Карлсон”. Я считаю, что он очень грамотно и правильно отразил мой посыл, заключенный в самой песне. По – своему, но правильно. Очень надеюсь на дальнейшее сотрудничество. Он невероятно талантлив.
— Режиссер Андрей Новоселов работал с Федором Бондарчуком и снимал музыкальные видео для Аквариума», «ЧайФа», «Танцев Минус», «Ногу свело!», «Арии», Олега Газманова, Аллы Пугачевой, Филиппа Киркорова. Какая атмосфера царила на площадке?
— Помимо того, что работа велась на высочайшем профессиональном уровне, (свет, звук, режиссура, съёмка, игра актёров), мне показалось, что был какой-то элемент магии. Доброй магии. Вообще, мне очень нравится принимать непосредственное участие в съемках клипов на мои песни. Это для меня служит одновременно похвалой свыше и стимулом к написанию ещё более интересных песен.
— Какие выступления запланированы у “Томшин Бэнд” на ближайшее время? Каких свежих релизов ждать слушателям?
— В работе сейчас четвёртый альбом “Томшин Бэнд”. Он будет называться «Восстание машин» по одноимённой песне. Очень хочется верить, что в этом году мы его запишем. Надеюсь, что снимем ещё несколько клипов на мои песни. Про предстоящие концерты лучше спросить директора коллектива Елену Кирштейн. Все анонсы выступлений вы можете найти в наших группах в соцсетях, так что подписывайтесь, чтобы быть с нами на одной волне.
Лера Шульц специально для Musecube
Фотографии предоставлены пресс-службой МИА Кушнир Продакшн
Добавить комментарий