Маленький зал и стул без спинки. Занавесь. Не нужна.. Сегодняшнее театральное  искусство не нуждается в перевоплощениях и не боится правды. Гастроли в «Мастерской». Питерский театр «Тру». И вам здрастье!

Аристотель в своей «Метафизике» рассуждал  о «первых родах сущего». Сам термин  «метафизика» переводится как «то, что после физики». А Дмитрий Юшков и Алексей Артемов в спектакле «Так сказал Стас!» «исследуют метафизику образа России».Каковы истоки истоков, начало начал и причины прчин? Попытка разгадать  первоначальную природу бытия и реальности страны-  в основе идеи. Кто мы? Остроугольная особенность времени, нелепая случайность прошлого, парадокс эпохи? Понять, что ЕСТЬ Россия. И по Ариcтотелю — что будет ПОСЛЕ. Если, конечно, будет…

Главные персонажи пьесы — Стас, Сергей, Ленивый и Паха. «Реальные пацаны», которые, «как сказал Стас», родились не в то время. Все бандиты остались только в кино, а простым парням из русской глубинки так хочется походить на мафиози из итальянских фильмов. «А куда делись все реальные пацаны?», — спрашивают друг друга герои. «Умерли…так сказал Стас…».  Стас — фигура в компании парней самая значимая — идол,  еще не нашедший бога, пророк, не ведавший истины. Образ Стаса — абсурдная гипербола: в нем и насмешка, и упрек, и вся горечь иерархии российских «уличных отношений». Герой рассказывает о том, как в порыве беспричинного гнева и ненависти убивает случайных людей. Желание походить на криминального авторитета 30- х годов возведено здесь в высшую степень гротеска, как и образ его девушки Вики, которая из зала мощным басом запевает: «Ты со мной рядом, падают капли, с неба на крышу…». За все действие она произносит лишь одну фразу: «Нехорошо». Пацанам действительно приходится несладко: дабы закрасить ржавость бездеятельного и чужого настоящего, в палитре существования они пытаются найти краску и «берутся за делюгу»: как говорит Стас, «земля — это улица, она большая, она наша». Персонажи решают ограничить свой район от чужих людей и даже расходятся каждый по своим постам. Однако эта попытка ничем не заканчивается, как ничем не закончилась бы попытка любого современного человека создать свой собственный идеальный мир, в котором  мечты исполняются по расписанию и счастье само названивает в дверь каждое утро.  «Если нормально дела пойдут, три дома построим на Сицилии, — мечтает Стас,- а мне любой дом подойдет, лишь бы поближе к реальным пацанам».И вот в этой палитре существования людям, родившимся не в то время и не в том месте, удается найти только черную и серую- краску просроченной законсервированной эпохи, существования, вышедшего из срока годности, в котором новое поколение живет не сегодня и не сейчас. Вообще живет ли?

Все роли исполняет один актер, чья игра поминутно меняет оттенки: он и Стас, и Серега, и кавказские ухажеры Вики, и типичная баба Надя, смакующая местные сплетни.. Получается, что традиционные образы современных людей сливаются в один психотип, в единого типизированного персонажа и перед нами из множества героев предстает целостный моно-образ одного человека, по самым разным обстоятельствам не живущего, а отмирающего, не ищущего, а уже не нашедшего. Это и пастух, вынужденный пасти баранов, но преданно любящий коров, и Ибрагим Семенович Голытьба, летящий в котлован и не жалеющий о своей смерти.

Минимализм, таящий в себе глубокую символику: декораций в пьесе нет, нет вообще ни места, ни времени, ни действия как такового. Всего этого нет в жизни самих героев, как нет и в сегодняшней России: пространство размыто, характеры относительны, сам человек — шутка.Перед нами предстает метадрама — художественная действительность самостоятельна вплоть до условности, а своебразная актерская игра создает некое «представление в представлении», подобну тому, как мы, мечтая и пытаясь найти себя, создаем «жизнь в жизни».  Семантика гротеска русского театра модерна: в самом начале действия звучит  знаменитая песня из фильма «Крестный отец», а сразу после — легендарное и растерзанное на цитаты блоковское «Россия», которое нельзя не соотнести с идеей пьесы — сегодня мы продолжаем бережно  нести тот самый крест,  но по-прежнему ли легка «дорога долгая»? Ведь она, кажется, никуда и не ведет….

Психоделические, заболевшие звуки тромбона, сопровождающие все действие, да затертая запись песни из старого кинофильма — вот он, гимн нашего поколения.

Вот оно, что осталось.

Екатерина Ненашева, специально для MUSECUBE

Фото автора