Осень – всегда жаркая театральная пора. В Москве это всегда начинает чувствоваться ближе к октябрю, когда почти все столичные театры распахнули зрителям двери в новый сезон,  а разнообразные фестивали приглашают ознакомиться с программой зарубежных и отечественных постановок. С 1 октября начался VIII международный фестиваль-школа современного искусства «Территория», который  представил на  суд  зрителю девять постановок на семи площадках Москвы.

3 октября местом действия немецкого спектакля «Rausch» стала основная сцена Театра Наций. Интригу создали  заранее, еще до первого показа постановку окрестили «главным и ключевым событием фестиваля».

«Rausch» – копродукция режиссера дюссельдорфского театра «Шаушпильхаус» Фалька Рихтера и голландского хореографа Анук ван Дайк. Это уже не первая совместная работа двух художников. На этот раз они сфокусировались на состоянии современного человека, как физическом, так и моральном, во время экономического и политического кризиса. На сцене двенадцать исполнителей проживают совершенно разные моменты жизни, ищут ответы на свои вопросы, пытаются сопротивляться давящей на них системе, своим страхам и предрассудкам. В этой постановке очень тесно переплетены драматический текст, своеобразная музыка австралийского композитора Бена Фроста и танец. Между этими составляющими нет соревнования или спора, они существуют в спектакле на равных. Наверное, именно поэтому зритель и не разделяет между собой на сцене семерых танцоров и пятерых актеров, так как все они часть одного целого: в «Rausch» танцоры будут говорить, а актеры – танцевать.

Еще в самом начале ломается «четвертая стена», когда на сцену выходит человек и начинает свой монолог, обращенный к залу. К слову, большая часть действия шла на немецком языке, поэтому тем, кто не владел иностранным языком, пришлось некоторое время привыкать к быстрой смене субтитров на мониторах, расположенных по бокам от сцены, и одновременно следить за передвижениями актеров.  Нужно отметить, что на сцене практически нет декораций:  несколько кожаных кресел, которые время от времени составлялись в подобие диванов, остов большого вентилятора, да высокие кубы-коробки, которые в дальнейшем играли роль квартир и разных заведений для героев. При этом над всем доминировал черный цвет, который разбавлялся светом софитов и иногда яркой одеждой или ее частичным отсутствием на актерах.

Иногда закрадывалась мысль об отсутствии логики в происходящем, но ведь наша жизнь тоже ей иногда не блещет. Все от того, что спектакль очень эмоциональный,  в нем монолог одного персонажа переходит в диалог других, которым сразу начинают вторить, перебивать,  кричать остальные.

«Я люблю тебя!»

«Я не хочу быть дома, я хочу быть с тобой».

«Я хочу тебя… но я хочу и шептаться с тобой ночью. Я хочу, чтоб ты отметила в «Фейсбуке»: мы вместе. Я хочу, чтоб ты представила меня семье».

Накал страстей поддерживается музыкой, которая порой начинала перекрывать голоса актеров, и вот уже этот вихрь чувств подхватывается танцем. Он такой же нелогичный, порывистый: люди, кажется, в хаотичном порядке бегают по сцене, сталкиваются, падают, ставят друг другу препятствия в виде кресел, балансируют на них, перепрыгивают, сползают на пол. Актеры двигаются поодиночке, парами, собираясь вместе и представляя собой кокон из постоянно двигающихся и переплетающихся тел. Когда достигается самый накал страстей, и даже танец не помогает выразить все, что накопилось, то тела актеров начинают судорожно  вибрировать, больше это похоже на какой-то приступ, который постепенно охватывает всех на сцене.  

Одна из следующих сцен разворачивается в кабинете психоаналитика: мужчина и женщина наперебой высказывают свои претензии, жалобы. Боль, одиночество, непонимание и пустота в отношениях приводят людей вот к таким вот «специалистам», которые сразу начинают просчитывать разные варианты «частной страховки»,  провозглашается мысль, что без них невозможно решить проблемы, так как никто больше не объяснит что же не так.  При беседе пара приходит к выводу, что им нужен ребенок  –  «совместный проект, чтобы оживить отношения», а «специалист», обращаясь к мужу, утверждает, что, если ребенок ему не понравится, всегда можно оставить его на мать, да и мать потом бросить, ведь так делает большинство мужчин, или отдать на попечение государству.  А за условными стенами кабинета психоаналитика в это время начинают сходиться и рассыпаться разные пары: разнополые и однополые. Люди разучились слушать и слышать друг друга, как будто говоря на разных языках. В спектакле это состояние усиливается еще тем, что актеры на самом деле с немецкого переходят неожиданно на английский и французский.   

В какой-то момент те пресловутые кубы-коробки начинают передвигать, поворачивать, и вот в них уже «поселилась» самая разношерстная публика: девушки в ярких кричащих нарядах, мужчины в костюмах, парень в белом блестящем боди и юбке.  Именно в этот момент остро ощущается сама суть «Rausch» – какое-то помутнение сознания, опьянение, дурман и эйфория. Зритель уже не понимает, что изображается на сцене: своеобразная дискотека в клубе, на квартире или это какое-то кабаре. Тем временем в других «коробках» находятся люди, которые буквально ходят по стенам, потолку, свисая с лестницы проговаривают текст, перебираются в другие «коробки», со всей силы бросают друг друга с диким смехом о стены, выкрикивая в споре «Я люблю тебя!», «Я люблю тебя больше!». 

В этом странном спектакле девушка носит и держит у себя за спиной парня, который хватается за нее, чтобы не упасть, и спрашивает: «Ты меня любишь?» А отвечая сразу «Да», девушка начинает думать, что же он все-таки хотел услышать.  Один из актеров спускается в зал и, расхаживая между рядов, на русском пытается снова и снова воспроизвести что-то вроде «Можем ли мы жить иначе? Можем ли быть счастливыми с одним человеком?»  

Под конец актеры стоят на сцене баррикады все из тех же кресел, и вот они уже находятся в лагере рядом с Дойче Банком. Они протестуют против капитализма, правительства, католицизма, полиции,  но на самом ли деле они настроены серьезно, верят ли в свои силы или их выгнало на улицы болезненное одиночество? Так они хотя бы находятся вместе, отчаявшиеся люди, продолжающие повсюду искать того единственного человека,  который сможет вовремя понять, подарить немного своего тепла и успокоить.  А пока им остается привыкать к слезоточивому газу, гонениям, нападкам и песням у костра под  Radiohead «How to disappear completely».

Полтора часа на сцене актеры выкладываются эмоционально и физически, пропуская все через себя, показывая, иногда лишком правдиво, современную жизнь. Это не значит, что все и везде происходит именно так, но постановка заставляет обратить внимание на повседневные вещи и события, которые порой ускользают, утопая в серых буднях. Красной линей через весь спектакль проходит тема отношений и таких популярных сейчас социальных сетей. Благодаря фейсбуку, некоторые люди теряют себя, своих близких. Люди создают в сетях виртуальные копии самих себя, иногда идеализированные. Там, на страничке, их лучшая часть жизни, а для реальных людей, находящихся рядом, остается лишь один негатив, истерики, срывы.

«Твоя улыбка отвратительна, потому что она хуже выложенных на фейсбуке твоих фото. Я не могу так жить! Оставь мне хорошие мгновения!»

«Я не могу просто сидеть рядом с тобой. Меня это пугает. Поэтому во время наших свиданий я захожу на твою страничку».

Несмотря на свои стремления, в конце люди все равно остаются в одиночестве и под замолкающую музыку и гаснущий свет, не переставая, продолжают кружиться с распростертыми руками, пока их не скроет занавес.

Елена Пенкина, специально для MUSECUBE.

В репортаже использованы фотографии с официального сайта театра «Шаушпильхаус».