Роберт Бёрнс – без сомнения, самый знаменитый поэт Шотландии. Его день рождения отмечается как национальный праздник, а в честь героя поэмы «Тэм О’ Шентер» назван головной убор. Особенности «бёрнсовой строфы», простота и лёгкость языка, колоритность образов – всё это было прекрасно передано Самуилом Маршаком, благодаря которому Бёрнс полюбился и русскому читателю. Но можно ли отобразить мастерство такого вдохновенного художника слова вообще без слов? Молодому режиссёру «Театра города М.» Леониду Хожайнову удалось воплотить этот дерзкий замысел в коротком пластическом спектакле «Тэм», премьера которого состоялась 11 и 12 марта в уютном театральном зале OneGog.Center.

«Мы в «Театре города М.» всегда говорим о Человеке, он нам всегда интересен. Простой Человек: его радости, проблемы, страхи, несовершенства. Мы хотим постараться вернуть в Театр чуткого и думающего Зрителя, который готов к откровенному диалогу, хочет думать, меняться и расти вместе с нами», – так заявляет о себе команда театра, молодые выпускники ведущих театральных ВУЗов Москвы и Санкт-Петербурга. История простачка Тэма (Глеб Косихин), шотландского собрата русских персонажей «Деревни дураков» – неплохого парня, который слишком любил выпить, за что и поплатился, – ясна и понятна каждому, поэтому неожиданный переход от саркастичной реальности к своего рода хоррору пробирает до костей.

Атмосферу поэмы Бёрнса, где есть место комизму и трагизму, медленно нагнетают старые легенды и пророчества ворчливой супруги Кэтти. В спектакле её роль исполнила Альбина Кашорик. Ей великолепно удалось показать и то, как женщины порой способны «выносить мозг», и то, как они тревожатся за своих непутёвых мужей – и всё это с помощью лишь резкой, ломаной походки и огромного будильника, по которому она ведёт счёт секундам.

Окружившие Тэма странные создания в чём-то, смутно напоминающем национальные шотландские костюмы, обрушивают грани между реальностью и ночным кошмаром, и становится совершенно неясно, то ли перед нами четыре весёлые подружки, завсегдатайки трактира, то ли самые настоящие дьяволицы. Буйный, вакхический танец, в котором носятся эти существа, чьи лица загримированы ровно наполовину, говорит нам – верно и то, и другое! Наш герой не то в плену, не то на празднике, на пересечении миров и эпох. Неслучайно ведь и само слово «дьявол» в переводе с греческого означает «делю на две части».

Тэм робко пытается вырваться из урагана юбок, всё быстрее и быстрее мелькающих в безумном хороводе, но внезапно вокруг него становится ещё темнее, и в новом облаке дыма на сцену выплывает Она (Елизавета Пащенко). Белые одежды, плавные, лёгкие движения – эта женщина могла бы быть ангелом, но соблазнительность её форм, мимики и жестов, чарующий взгляд и манящий смех, её вызывающая сексуальность, ещё больше подчёркнутая мнимой целомудренностью костюма, не оставляют сомнений, что всё ровно наоборот.

И даже Кэтти с её неизменным будильником тоже совсем не так проста. С той же лёгкостью, с какой она, лишь сменив головной убор, перевоплощается из сварливой, но такой по-домашнему уютной жёнушки в самую настоящую ведьму, её ласковые всепрощающие объятия становятся удушающим захватом – потому что ведьма живёт в каждой женщине.

Все чувства, которые шотландский поэт вложил в стиль своего прекрасного произведения, отлично показаны ещё и благодаря идеально подобранной музыке Белы Бартока: звуки народных шотландских мелодий тонут в липком мареве чего-то совсем другого, мрачно-готического и неотступного, как навязчивый страшный сон. Здесь, действительно, не нужны слова, не нужны даже краски. Декорации минимальны – два стола, огромная бутылка и столь же комически-гипертрофированный бутафорский окорок. Цветовые акценты предельно лаконичны: мрачный хаки, зловещий бордовый, назойливый карамельно-розовый. Всё построено так, чтобы внимание зрителей было обращено исключительно на пластику и мимику героев – в крошечном театральном зале их лица были видны, как на ладони.

В общем, эксперимент Леонида Хожайнова удался, и оценить его, безусловно, стоит. Пластические спектакли всегда интересны своей концепцией, а в случае Бёрнса, который обрёл народную любовь именно благодаря особенностям языка, получилось ещё интереснее. Конечно, особое наслаждение испытают те, кто хорошо знаком с текстом поэмы и сможет понять, насколько точно режиссёру удалось попасть в атмосферу, перенести на сцену содержание и мысль, но происходящее предельно ясно и без текста – что, несомненно, большая ценность для такого жанра.

Александра Смирнова специально для Musecube

Фотографии Ольги Кузякиной можно увидеть здесь