7 февраля актеры несуществующего театрального объединения «Fильшты-Kozlы» рассказали о том, что стыдно быть несчастливым. Квартирник по «Запискам нетрезвого человека» Александра Володина в рамках девятого фестиваля «Пять вечеров» прошел весело, многолюдно и антуражно.

Поставил всё это веселье Семен Серзин при участии актеров «Этюд-театра» и театра «Мастерская». Музыку играла (во всех смыслах – музыкальном и театральном) группа «Не`мой фронт».

51-я аудитория Театральной академии превратилась в коммунальную квартиру с узкими коридорами, мокрым бельем на веревках, капустой в фунтиках и вином в чайнике. Актеры снуют между запоздавшими зрителями, что-то поправляя, с кем-то здороваясь. Запах шпрот и улыбающиеся лица. Всё как в памяти: портрет Высоцкого на стене, песни Окуджавы откуда-то из-под потолка, ковры на стенах и большущий экран телевизора «Юность», изваянный из картона. Кажется, его название настраивает на волну происходящего: о юности, молодости, ностальгии и светлых надеждах было сыграно и рассказано.

Действие начинается незаметно. Филипп Дьячков печатает на машинке почти белый стих: «Все с ума посходивши. Все с ума посходивши. Все с ума посходивши. Все посходивши с ума. Проба пера». Но начавшись, охватывает целую жизнь: войну, любовь, судьбу, веру и надежду. Тут всё так зыбко и мимолетно: «НЕ ТЕАТР, где без театра не обойтись». Не успевший зарасти как хорошим, так и плохим коллектив обошелся с воспоминаниями Володина предельно бережно и аккуратно, как с хрупкой вещью. Результатом стала воистину ожившая реальность жизни человека – одного во многих актерах.

Никогда не толпился в толпе. Там толпа — тут я сам по себе… Где ж толпа моя? А толпа заблудилась средь прочих толп.
Кажется, цель и смысл квартирника – показать Володина как человека: в связи со временем, людьми, настроениями. Наша память и жизнь похожа на этот спектакль – обрывки песен, фраз, снов и людей, перемешанные слёзы и радости, жгучий стыд и беспросветное счастье.

Стоя в семейныых трусах, Владимир Карпов рассказывает:
— Я стал прятать бутылку, причем в разные места. Сегодня стою посреди комнаты и вспоминаю, куда же я ее спрятал.
Вера Параничева, нарезая вокруг него круги на самокате, за сына отвечает:
— Папа, она там.

-Значит, он знает! Но все равно стыдно, и прячу по-прежнему в разные места, но уже стараюсь не забыть, куда.

Жизнь, как она есть, не делится на высшее и низшее, духовное и телесное. Она вся – такой вот винегрет из нас, вас, всех… 51-я аудитория в этот вечер жила и смеялась, грустила, сочиняла стихи и подпевала песням. Это было так узнаваемо, а потому так обаятельно…

Любовь по-володински простая, понятная, близкая и знакомая. Она присутствует везде и всюду, ей пронизаны воздух и дождь, какой бы она ни была, она поэтична и прекрасна. Женщины – разные, проходящие сквозь спектакль – каждый раз как озарение. Филипп Дьячков рассказывает про Пастернака, держу Веру Параничеву на руках под брызгами и мыльными пузырями. Сцена удивительно нежная, а женщина – как долгожданное волшебство, чудо, которого надо заслужить.
Однако пафос мгновенно сменяется жизнью текущей и близкой. Николай Куглянт в трениках с вытянутыми коленками вспоминает про вторую жену Володина: «У нее были глаза большой величины, она немного стеснялась этого. У нее был большой лоб, она немного стеснялась этого. Стоило ей немного притомиться, как она утрачивала свою привлекательность. Она стеснялась этого».

Кажется, Володину свойственно поэтизировать всё вокруг. Воспоминания войны в исполнении Ивана Бровина цепляют смесью из смерти и наивности.
Еще один актер спектакля – свисающая с потолка бутылка. В нее собирают записки Володину, бутылку затем по традиции опускают в реку. Гладя на то, как бутылка наполняется записками и веснушками, так легко поверить в то, что Володин где-то рядом. И непременно ответит. Впрочем, ответа можно не ждать, потому что мы уже знаем самое главное: стыдно быть несчастливым.

Ирина Богатырева, специально для MUSECUBE

Фотографии Алексея Телеша предоставлены фестивалем «Пять вечеров»