Таня Ишматова: “Петербург меня принял. С этим городом только разговаривать. Он живой”

В январе в Камерном театре Малыщицкого состоялась премьера спектакля, само воплощение которого на сцене казалось невероятной, чересчур амбициозной идеей. Но «Сирены Титана» по фантастическому роману Курта Воннегута бьют рекорды популярности, получают восторженные отзывы критиков и солд-аут на несколько показов вперёд. Наталья Стародубцева встретилась с актрисой Таней Ишматовой, чтобы поговорить о роли Беатрисы и Настасьи Филипповны во втором блокбастере сезона — “Идиоте” в Приюте Комедианта, долгом и нелёгком пути в петербургский театр и о судьбоносной встречей с Петром Шерешевским. 

Таня, в твоей биографии часто мелькают два города — Екатеринбург и Каменск-Уральский. А сама ты откуда? 

— Я вообще из маленького уральского города Кировграда. В Екатеринбурге училась, а в Каменск-Уральском — работала. Про этот город и театр вообще ничего не знала, хотя он рядом был, долгий тернистый путь прошла — и все равно там оказалась, поездив по всей России (смеётся).

У тебя была в детстве мечта стать актрисой?

— Ой, путь был странный. Я когда маленькая была, меня отправили в музыкальную школу. Я отвратительно училась, была хулиганкой. Ну зачем сидеть за партой, если столько всего интересного в жизни происходит? Занимайтесь вы сами своей математикой! Я выпрыгивала из окон перед уроком, вообще не хотелось учиться. И родители решили — ну не потянет она 11 класс! Меня отправили в музыкальное училище. Я каким-то макаром поступила туда, на первом курсе меня хотели отчислить за профнепригодность. И потом — как в “Сиренах Титана”, помнишь? “Самое главное, что ей надо сказать — что у неё на это не хватит духу. Тогда она всё сделает”. Так и было — сказали: “ну, девочка слабенькая”. Я такая — ах, слабенькая? И я закончила училище почти на отлично, когда заканчивала, думала — хочу ли я в музыкальной школе работать? Я приехала поступать в Уральскую государственную консерваторию. Слава Богу, не поступила на бесплатное. Я, конечно, страдала, но при этом думала — чего страдаешь, ты же не хотела поступать? И год я проработала в музыкальной школе. Поняла, что точно этого не хочу, а хочу в театральный институт. Я всегда активная была — школьные сценки, выступления — это я. И куда поступать, раз я всегда пела? В музыкальный театр. А я понятия не имела, что такое театр. До этого в театре была раза два, когда с классом тебя приводят.

-Ох, понимаю тебя. Мне так обидно, что у меня в детстве не было хороших  спектаклей. Сейчас их много — у Яны Туминой, в БТК, Карлссон Хаус…

-Да, детский театр переосмыслен сейчас, но не везде. Возили нас в близлежащие города уральские. Помню, Гришковец писал, что испытывал ужас, глядя на дяденьку, который притворяется волком. Примерно то же самое мы чувствовали. 

Я поступила на музыкальный театр, на первом курсе вообще не понимала, что, зачем. А со второго поняла, что мне неинтересно, у меня не откликается. Я бегала постоянно на показы, где играл Пашка Филиппов (актер Такого театра, Театра Ненормативной Пластики, Антрепризы им. Миронова — прим.MUSECUBE) — у них много было классных спектаклей. Я ходила и думала — хочу туда. Но я была уже взросленькая, страшно было перепоступать куда-то, понимала, что закончу поздно. Я попробовала, пришла к одному  мастеру — он сказал: “Ну уходите из Музкомедии, пробуйте поступить”. А я испугалась.

-А сколько тебе было?

-21 год. Закончила я институт, педагог моя по вокалу в оперетту готовила, долго меня ругала, когда я сказала, что хочу в драму. И начались мои скитания. Я объездила пол России. У меня есть в трудовой запись, что я работала в театре месяц, две недели. Практически все в драматических мне говорили: “пели — идите петь”. Параллельно я пытала счастье в Петербурге, тогда он меня, конечно, пережевал и выплюнул. Это было сразу после института, я моталась между Москвой и Питером. Где только я здесь ни показалась. Ничего. Уехала в другой город, и мне вдруг звонит петербургский театр: “Таня, где вы, хотим вас послушать!” Я придумываю жуткую легенду, звоню худруку театра, что мне срочно надо уезжать. В ночи собираю чемоданы, мчу на вокзал, приезжаю в Петербург. Мне дают партнёра, мы готовим несколько номеров. И начинается череда отмен прослушиваний — на протяжении 3 месяцев. Наконец, в день прослушивания мне говорят: “Таня, всё прекрасно, только у вас другой партнер. Через час прослушивание”. Я в шоке была. Но прослушалась, всё хорошо прошло, многие актеры даже смотрели, говорили потом, что я интересная. И… выпинули меня из театра с формулировкой: “девушка, вы очень похожи на Любовь Орлову, от вас энергетика такая, только у вас слишком толстые ножки”! У меня был просто белый шум, слезы. Я поняла, что моя карьера закончена, даже не успев начаться. Я уехала к маме на Урал, месяц была в упадническом настроении. Потом устроилась в  музыкальный театр — город называть не буду — это было ужасно. Я смотрела спектакли и плакала: “не дай Бог мне в этом участвовать!”  А ещё их главный дирижер ко мне подходил: “ну что, Таня, вы понимаете, какой уровень у нас?

-Долго ты там продержалась?

Через месяц мне театр “Драма №3” из Каменска-Уральского написал. А я туда ездила прослушаться перед всеми моими скитаниями. Причем они мне говорили: “вообще нам не нужна девочка…ну приедьте, давайте познакомимся”. Ну и познакомились, меня сразу пригласили (смеется), а я отказалась, они взяли актрису вместо меня. Волею судеб она ушла, и они мне написали в середине сезона: “Таня, не хотите ли вы?” Я ответила: ”да, хочу!” Я прихожу к директору музыкального театра и прошу отпустить меня. Он мне такой: “Ты дура?” Час у нас с ним было столкновение, и он меня отпустил со словами: “театральный мир тесен, это тебе аукнется”. И началась моя жизнь в Каменском театре.

-Ты чувствовала, что это твой театр, или ехала наобум?

— Уехала я наобум. А еще настолько устала, что была рада тому, что это драматический театр, плюс там прекрасный коллектив. Я ощутила, что я на своем месте. Но прошло 2,5 года — и захотелось вновь отправиться в путь. Мне давали много ролей, обширный репертуар, но однобокий — мягкие девочки, принцессы. А я по характеру другая. Поняла — не хочу больше. Уволилась, уехала в другой театр, снова уволилась, опять начала ездить — Севастополь, Казань, Серов и финал — Сахалин. 

— А как тебя занесло на Сахалин? 

— Спасибо Каменску, там нет постоянного  режиссера, и благодаря театру у меня много знакомств. Я начала писать всем режиссерам. И Георгий Цнобиладзе — кстати, петербургский, додинский выпускник — посоветовал позвонить режиссеру Сахалинского Чехов-центра Александру Агееву. Мы поговорили по видеосвязи. Он позвал в театр, а я говорю: “знаете, я такая особа, приеду, а мне не понравится…” Он начал рассказывать, что у них фестиваль “Сахалинская Рампа”, у них лаборатория, Шерешевский..

Так-так! А ты уже знала о Шерешевском что-то?

— Он все это время красной строкой шел подсознательно, постоянно о нем слышала. Видела онлайн только “Сучилища” тогда, потряс спектакль. И я предложила так — приеду за свой счет на лабораторию — и вы на меня посмотрите в работе. Я только за перелет заплатила, они все организовали. Классный театр, хорошие актеры, с организацией всё здорово. Поучаствовав в лаборатории, я безумно влюбилась в режиссера Шерешевского и поняла, что не хочу оставаться на Сахалине. На Урале я когда жила, могла сорваться в Москву смотреть спектакли, а с Сахалина это не так просто. И я уехала. Заглянула в Каменск-Уральский к друзьям — там мой теперь уже  знакомый режиссер Артем Терехин предложил: “а оставайся, я сейчас буду делать “12 стульев”, там сложный музыкальный материал, мне нужен хороший музрук”. 

И я: “а давай”. Я вернулась, работала. И я начала говорить всем, что нам нужен Шерешевский. Мы могучей кучкой написали ему. И он согласился, приехал!

Мы репетировали в счастье и любви. Он меня всегда ошарашивает тем, как он меня преломляет, какие он мне дает роли. Я такая — я так могла, да? Когда Пётр Юрьевич сказал, что я буду в “ЭМЖЕ.Обратная перспектива” (по  “Месяцу в деревне” Тургенева) Верочкой — я приготовилась, ага, сейчас будем бороться! Ну то есть это же про  любовь, столкновение.  А он говорит: “Верочка-ребенок-аутист”. Видит мою реакцию, продолжает дальше свой спич. А мне так страшно было! Когда я готовилась, много посмотрела про этих детей, прочитала и поняла, насколько они прекрасны и насколько наша жизнь не приспособлена, чтобы они жили, а не существовали. 

Мы выпустили премьеру, пандемия ее оттягивала. Хорошая была фестивальная жизнь у спектакля. Вообще мое второе пришествие (смеётся) было очень интересным. После Сахалина я побрилась налысо — и жизнь поменялась, стали давать роли пацанские — например, в “Горке” сыграла (ее привозили в Петербург недавно в рамках “Володинского фестиваля”). Но через пару лет я поняла — это потолок. Я не могу усидеть на одном месте. Чувствую, если я всё взяла — мне надо идти дальше, иначе начинается стагнация, неинтересно становится, я увядаю, в этом нет творчества. 

Я написала Петру Юрьевичу: “подскажите, куда можно поехать?” Он перезванивает, спрашивает: “что ты хочешь?” Я говорю: “не хочу больше быть в провинции, я устала, мне надоело”. “В Питер поедешь? Я в мае начинаю работу”. Я больше ничего не слышала. Понимала, что еще сезон, всю ночь не спала, всё обдумывала. Пришла к директору Полине Сергеевне, худруку Людмиле Степановне. А они: “Если ты чувствуешь, что это твой режиссер, чего сидеть? У тебя одна  жизнь”.

Какие мудрые и понимающие!

-Да потому что они сами очень деятельные. Ну и я начала ждать мая. Потом наступил февраль 2022. И я уже думала — надеяться не надо, если доживем — доживем. 

Сначала Пётр Юрьевич позвал тебя на роль Насти в “Идиота” в Приюте Комедианта, а потом и в Камерный Театр Малыщицкого?

-В КТМ я попала, еще когда репетировали “Идиота”, был ввод в “Чайку”, Даша Змерзлая уехала. У меня было ощущение, что Петербург меня теперь  принял. С этим городом только разговаривать. Он живой. А после того, как меня отправили отсюда с толстыми ляжками (смеется), я больше не приезжала, боялась. В КТМ чудесные люди, все начинается с любви. Так интересно работать, Петр Юрьевич выстраивает всё так, что это живой процесс. Каждый спектакль — абсолютно разный, в каждом ты ищешь новое взаимодействие. С Сашкой Худяковым, со Светой Груниной в “Чайке” постоянно рождается что-то новое. 

Ты сейчас в КТМ в 3 спектаклях — “Чайке”, в “Сиренах Титана”, “Обыкновенном чуде”. 

-Да, за такой маленький период три спектакля плюс “Идиот” в “Приюте Комедианта” — это здорово. У нас ещё в апреле гастроли в Екатеринбург будут.

-Таня, ты недавно запустила курсы по вокалу, расскажи!.

-У меня большая педагогическая практика, я сейчас заканчиваю работу в музыкальной школе, мне кажется, у меня здорово получается. Новички приходят — они могут пройти пробное занятие у многих педагогов — и очень часто остаются у меня. Я в первую очередь занимаюсь человеком, слушаю и стараюсь слышать его. Заряжаю своей энергетикой, мы много шутим, смеемся. Мы больше занимаемся терапией, освобождением мозгов. Часто мне говорят: “я как будто к психологу пришел”.  Ну и отдельное педагогическое и человеческое счастье — видеть счастливые глаза, когда человек не мог взять ноты, не получалось, и тут — бах! Я поняла, что готова создавать своё. Я и детей набираю, прекрасно с ними лажу. В Каменске я преподавала в детской студии с прекрасной Ирмой Арендт. Восхищаюсь ей. Она как-то ставила “Тома Сойера” и ближе к выпуску поменяла двух ребят местами — Тома и Гекльберри, потому что у одного из них началась депрессия. Она знала, о чем с ним разговаривать через призму роли, ей было плевать, что может не получиться постановка. И вытащила ребенка, он зажегся. Когда вот так работают, это кайф. Спасибо ей, что пригласила меня работать музыкальным руководителем. 

А есть в планах поработать с другими режиссерами?

-Я пишу Диме Крестьянкину, он все отшучивается: “Если тебе вдруг нужна не очень плохая актриса, я готова”. “Я привык работать только с плохими” “Я видела ваш уровень, я быстро скачусь” (смеется).

-А что ты смотрела у него, кроме “Квадрата”?

— “Заводной Апельсин” в КТМ, “Магду” в Плохом театре. 

“Красный фонарь” посмотри в Театральном музее, чудо-спектакль!! Дима очень простой в общении, теплый, и умеет сохранить в себе эту подростковую хулиганистость — ты похожа на него в этом.

— Обязательно! Мы не общались с ним, но постояв рядом, чувствуешь добрую энергетику. Конечно, я хочу ещё  проекты с Шерешевским. Я работала с большим количеством режиссеров, и такого резонирования, как с ним, у меня пока не было. У меня вообще ощущение, что он мой родственник. Он рядом — и мне спокойно. Мне сложно было репетировать “Идиота”, хотя меня прекрасно приняли, чудесная команда, но ответственность! Я думала, приеду, меня увидят и скажут: “ээ, а где Настасья Филипповна?”

-У всех же сложился образ Настасьи — роковой женщины..

-..а приезжает маленький шпунтик с какого-то Урала! Я жутко комплексовала,Тоша Падерин еще такой: “я не знаю, как с ней работать, она такая маленькая, как бы не задавить случайно” (смеётся). Если бы сцену дня рождения ставил не Шерешевский, я бы сказала, что не тяну, отпустите, уеду.  Я так волновалась, была пунцовая, дрожала, не могла успокоиться, была в тотальном зажиме. Боялась подвести, быть хуже всех. Ещё посмотрела на Худякова и думала  —  ну супер, выйдет этот актер, все будут смотреть только на него!! Он же, собака, органичный такой, интересный, живой. На Деля сходила — еще больше зажало.  Но постепенно к концу я начала выдыхать. Еще я во время репетиций уезжала на фестиваль, мы сыграли спектакль Петра Юрьевича “ЭМЖЕ. Обратная перспектива ”, и там знакомый режиссер мне сказал: “успокойся, накапливай, а потом ты почувствуешь — вот оно, полетело. Жди этого момента”. Это случилось почти под конец репетиций. Я расслабилась. Спасибо коллегам, которые терпеливо сидели, когда мы репетировали сцену дня рождения, которую я сейчас обожаю!

-Вы же этюдным методом репетировали, свое привносили? Например, эта история с пересказом фильма “Титан” — твоя идея?  Ты настолько органична в этой роли, что кажется, это всё ты. 

-Историю Пётр Юрьевич принес. Там был маленький кусочек изначально. И на одной из репетиций он говорит: “Танька, ты смотрела фильм? Ну-ка поимпровизируй, порассказывай мне сюжет”. Ох, и потрепал мне нервы этот Титан! Но потом  я хулиганила, чего я там только ни творила. После, правда, нам всё порезали. 

Да, многое писалось, придумывалось прямо на ходу. Антоша Падерин глобальные приносы делал в спектакль. А у меня не было никогда опыта писать пьесу здесь и сейчас. Дайте бумажки, я всё выучу! (смеётся). И это дало много жизни про нас, много нашего там. 

-А как думаешь, мог быть у Насти другой финал? Или она была обречена? Была бы ни с тем и ни с другим и ни с третьим, жила бы одна.

-Она четвертого найдет, так же начнет мучить. Нет, не могла бы. Она ищет, как бы закончить уже. У меня был вопрос, почему она не покончила жизнь самоубийством, почему именно довела Рогожина. Может, она и цеплялась за жизнь. В то время, про которое мы говорим, это самое лучшее, что могло случиться с ней — в Дубай сказочный слетала, умерла молодая и отдохнувшая.

— И дата, когда всё происходит —  22 февраля — просто бьет наотмашь.

 — Да, еще больше обостряет.

— Какое у тебя было ощущение, тяжело ли было погружаться? И меняется ли сейчас спектакль, спустя полгода?

-Нет, не тяжело, там много меня. Только Таня, слава богу, живет. Сейчас спектакль наполняется, ушла истерика, появляется из этого спокойствия более глубокая рефлексия. Петр Юрьевич же хитрец, он вкладывает еще больше, чем ты сразу можешь считать с первого раза. И мы потом все больше и больше раскрываем — как слоеный пирог. 

Я считаю, гигиена своего психического состояния очень важна. Когда проходишь терапию с психологами, то стараешься сепарировать детские травмы. Раньше я думала, сколько во мне детских травм этих, ужас. Сейчас думаю — спасибо, если б не было их, я бы не была такой, какая я есть. И вот этот рюкзачок я снова достала, когда мы Настю начали репетировать. И  поняла в какой-то момент, что я упиваюсь. Мы уходим в курилку, и я начинаю рассказывать про все, что со мной было. Много было откровений друг от друга, поэтому мы такие родные сейчас. Когда смотрели  передачи “Я — псих”,  на перерыве начинали рассказывать, у кого какие жизненные зашквары.

Я говорю: “ребят, зачем мы про психов смотрим, мы и так все ненормальные!”. И Петр Юрьевич: “ну да…”

-”Идиот” был терапией для тебя, ты смогла что-то изменить в себе? Или ты раскапывала Настю?

 -Петр Юрьевич такие роли дает, что ты понимаешь — ну да, это я. Как сказал мой однокурсник, “я бы хотел, чтобы этот спектакль посмотрела твоя мама”.

Тема нелюбви и тотального одиночества и в “Сиренах Титана” в КТМ продолжается.

— Знаешь, да, но я в последнее время ловлю кроме этого еще и тему матери

— Это же первая роль, в которой у тебя сын?

— Да, у меня период тётенек пошёл (смеётся). Финал для меня звучит самым объемным. Петр Юрьевич говорил: “я сейчас предложу вам абсолютную пошлость,  включу громко музыку, проорите”. И в этом крике у меня рождается: “прости, сын, что я тебе ничего не дала в этой жизни”. Ладно моя жизнь, и то спасибо, что у меня появился Дядёк. Там же такой теплый юмор, высекается: “спасибо, что ты воспользовался мной”. “Да ладно..”

Когда есть юмор, есть любовь, взаимодействие, теплота. И вот у меня сейчас этот спектакль больше про материнство, про жизнь, которую ты можешь дать или нет.  Может, я не права. Петр Юрьевич  сначала подсказывал, а потом: “делай что хочешь”. Когда ребенок первые шаги делает, все равно его поддерживают. И Петр Юрьевич мне ручки дал, начал меня поддерживать, потом я сама. Так же “Месяц в деревне” (“ЭМЖЕ”) мы репетировали, он построил географию, а я из психофизики уже сама создавала рисунок роли. Он дает абсолютную свободу, сотворчество, ты себя чувствуешь умным, взрослым, что-то могущим. Вы в диалоге, и это круто. Я сейчас так соскучилась по нему, он опять уехал ставить в другой город, смотрю его спектакли по видео и думаю — какой ты безумно молодой, хулиганистый! Не чувствуешь, что он взрослый, он юнец, с ним можно поржать. Я таких людей не знаю больше. Мне говорят — да придумываешь ты, нормальный он, обычный человек. Нет, Пётр Юрьевич — необыкновенный! 

Наталья Стародубцева специально для Musecube
Фотографии Елены Карповой


Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Этот сайт использует Akismet для борьбы со спамом. Узнайте, как обрабатываются ваши данные комментариев.