Любите ли Вы экзистенциализм так же, как любил его Сартр? Если да, то эта новость для Вас: 19 и 20 ноября в петербургском театре «На Литейном» состоялась премьера спектакля «Соната для троих» по киноповести «Персона» режиссера Ингмара Бергмана. Признанный шедевр мирового кинематографа, языком метафоры повествующий о понятиях «Persona» и «Anima» из философских идей Карла Юнга, обрел свое сценическое воплощение благодаря главному режиссеру театра Игорю Ларину и руководителю постановки Александру Невинскому.

«Соната для троих» – настоящая вещь в себе. Созданная для трех талантливых актрис, эта постановка, в отличие от сложносочиненного творчества Бергмана, выглядит независимой и удивительно цельной. В центре сюжета, как и в оригинальном кинофильме, находится госпожа Флогер (Любовь Завадская), известная актриса, которая неожиданно онемела на сцене во время исполнения роли Электры. Наблюдавший ее Доктор (Вера Миловская) не находит признаков недуга и отправляет необычную больную к морю в сопровождении медицинской сестры Альмы (Ася Ширшина). Спектакль строится на диалогах и монологах трех женщин, обнажающих всю глубину экзистенциального кризиса, в которой одновременно затягиваются все героини. Вопрос о бытийном сущем становится основой, вызывающей нарочито субъективные и зачастую по-настоящему провокативные суждения.

Для постановщиков спектакля так же, как и для Ингмара Бергмана важна игра имени Альма, созвучного с понятием «Anima». В учении Юнга, «Anima» (или «Animus») – это коллективный образ женщины в индивидуальном бессознательном мужчины, лишенный какой бы то ни было индивидуальности, тогда как определение «Persona» является маской, утвержденной социальной ролью, совершенной и прекрасной, но скрывающей истинное «я». На фоне этой сложной парадигмы выстраивается линия взаимоотношений госпожи Флогер и Альмы, в которой актриса является маской, тяготящейся своим застывшим образом, а медсестра – настоящей душой на исповеди.

Героиня Аси Ширшиной играет на ярком контрасте с молчаливым и опустошенным персонажем Любови Завадской, ее чувственность, сентиментальность и женственность словно отогревают холодность пациентки. Художник Анна Лаврова поместила героинь в стерильно-белое, почти больничное пространство, которое постепенно наполняется звуками, расцветает и открывается навстречу южным пейзажам. Вместе с метаморфозами декораций оживает, кажется, и госпожа Флогер, ее облик перестает напоминать античные статуи, выдержанная статика сменяется динамикой, а в упрямо сомкнутых уголках рта появляется улыбка.

Полтора часа на сцене проходят под эгидой напряженной борьбы, направленной внутрь себя, и это настроение глубокого погружения переходит и на зрителей. Название спектакля «Соната для троих» гораздо более поэтичное и гораздо менее интригующее, чем оригинальное название фильма, и этот романтизм находит свое отражение в действии спектакля. Постановка сохраняет единство времени, места и действия и при этом обрастает лирическим настроением, во многом сформированным благодаря приятной слуху музыкальной составляющей, заложенной уже в самом слове «соната».

Это мелодия трех возрастов женщин, трех граций, обладающих почти магической силой. Это мотивы одиночества и любви, пронизывающих весь спектакль. Но, несмотря на сентиментальные ожидания, постановка щедро раздает хлесткие пощечины общественному вкусу. Нежная форма обескураживает откровенным, колючим и пронзительно-трагическим содержанием. Преобладающее состояние кризиса и тупика меняется в лучшую сторону вместе с исповедями Альмы. Живая и искренняя, выражающая саму суть понятия «инь» китайской натурфилософии, она остается притяжением зрительского внимания на протяжении всего спектакля. В ее поведении видятся черты Гермины из «Степного волка» Гессе, экспрессивные всполохи Настасьи Филипповны из «Идиота» Достоевского, словом, все то, благодаря чему «Anima» довлеет как коллективный женский образ в бессознательном мужском восприятии.

«Соната для троих», без сомненья, стала новым словом в репертуаре театра «На Литейном». Кажется, обращение к киноклассике, уже изначально другой по своей эстетике, вдыхает новую жизнь в устоявшиеся программные взгляды театра. Целиком женский спектакль то надевает, то срывает маску лицемерия, царящую в прекрасном и яростном мире, чтобы персона наконец-то позволила себе стать личностью, наделенной душой.

Елена Бачманова, специально для MUSECUBE
В репортаже использованы фотографии Театра на Литейном